Нет, сэр. Ватрушки на месте.
— Да? Что ж, это хорошо.
Ладно, все равно это неизбежно. Сам он не пойдет на кухню и не попросит меня принести ему поесть. Но как только я вернусь в постель, он снова станет звать меня, пока моя воля не будет сломлена. Так что я поплелся на кухню, поставил чайник, заварил свежий чай и выложил на блюдо ватрушки. Зевая, я поставил все это на поднос и понес в его комнату.
Пока меня не было, Доктор приподнялся. Он сидел, облокотившись о спинку кровати, скрестив руки на груди и опустив голову, погруженный в свои мысли.
— Что это? Чай с ватрушками! Как предусмотрительно с твоей стороны, Уилл Генри!
Он рукой указал мне на стул. Подавляя глубокий вздох, я сел. Это тоже было неизбежно — посидеть с ним рядышком. Уйди я — и через пару минут он снова меня позовет. Если отказаться сидеть с ним, он с презрением спросит, не устал ли я случайно.
— Вкусные ватрушки, — похвалил он, откусывая маленький кусочек. — Но мне не съесть обе. Возьми одну себе, Уилл Генри.
— Нет, спасибо, сэр.
— Видишь ли, я могу расценить отсутствие у тебя аппетита как свидетельство того, что ты все же был на кухне, когда я слышал там грохот. Кстати, ты ничего там не видел?
— Нет, сэр.
— Наверняка это была мышь, — сказал он. — Ты уже поставил мышеловку?
— Нет, сэр.
— Не уходи пока, Уилл Генри, — сказал он, хотя я сидел не шелохнувшись, ведь это может подождать до утра. Он сделал глоток чая. — Хотя что это за мышь должна быть, чтобы наделать столько шума! Я думал об этом, пока тебя не было. Возможно, как Протей, она обладает способностью менять форму, от мыши до человека, и она просто хотела взять немного сырного соуса для своей семьи. Ха! Смешная мысль, а, Уилл Генри?
— Да, сэр.
— Я вообще-то редко шучу, мне это не свойственно. Только если очень устану, Уилл Генри.
— Я тоже устал, сэр.
— Тогда что ж ты сидишь здесь? Иди спать.
— Хорошо, сэр. Я, пожалуй, и правда пойду.
Я встал, пожелал ему спокойной ночи без особого энтузиазма, потому что хорошо знал, что мне спокойной ночи ждать не приходится. Вышел из комнаты, но даже не успел пересечь холл. Выходя, я начал считать, и уже на счете «пятнадцать» он снова позвал меня.
— Я не закончил свою мысль, — пояснил он, махнув на стул, чтобы я садился, — думая о нашей гипотетической мыши, я вспомнил о Протеус Ангуинус.
— Нет, сэр, вы упомянули Протея, — напомнил я ему.
Он нетерпеливо помотал головой, разочарованный моей тупостью.
— Протеус Ангуинус — Протей Змеевидный. Вид слепой амфибии, обнаруженной в Карпатских горах. Эта ассоциация повлекла за собой следующую: Гальтон и вопрос евгеники.
— Конечно, сэр, — сказал я, хотя, разумеется, понятия не имел, о чем он. Я в жизни не слышал ни о Протеус Ангуинус, ни о Гальтоне или евгенике.