Почти круглая дата — прекрасный повод вспомнить Богемское восстание 1618-1620 гг. за кружкой пилзнера. Я опущу вещи слишком очевидные, которые есть в каждой Википедии, и остановлюсь на спорных или неочевидных вопросах.
Как известно, битвы на Белой Горе могло и не быть, если бы 25 сентября 1619 г. сословия Богемии не выбрали в короли курфюрста Пфальцкого, молодого кальвиниста Фридриха V, или если бы сам Фридрих не согласился на предложение. Вместе с Фридрихом в Богемию отправилась его жена и советник, почтенный старик Кристиан Ангальтский.
Великий план
Вероника Веджвуд представляет дипломатию Директория — Фридрих V как хитрый план Кристиана Ангальтского, который имел большое влияние на молодого курфюрста. Якобы еще в махровом 1613 году, обустраивая брак своего подопечного с Елизаветой Стюарт (на тот момент наследницей английского престола), Кристиан замыслил великое дело: создать дипломатический союз протестантских государств, дождаться смерти престарелого императора Матвея, победить на выборах в Богемии и скинуть засидевшихся Габсбургов с императорского трона — богемский король являлся выборщиком, и при новом раскладе курфюрсты-протестанты побеждали со счётом 4:3. По мнению Герхарда Шормана, предполагалось после этого не выбираться самому императором, а сагитировать протестантских курфюрстов проголосовать единым блоком за Максимилиана Баварского, родственника Фридриха и руководителя Католической лиги, и тем самым вбить клин между семьей Габсбургов и католическими князьями.
Идею великого заговора Кристиана Ангальта разделяют далеко не все историки, в частности немцы (Конрад Репген, Георг Шмидт и примкнувший к ним Андрей Прокопьев) акцентируют обратное направление: сами чехи, оказавшись вдруг без власти, без денег и без связей в серьёзном мире династической Европы, начали искать себе короля. Отправили посольство к герцогу Савойскому, к курфюрсту Саксонскому, но те предусмотрительно установили спам-блок на богемские письма, как только узнали о заварушке с имперскими наместниками. И только двинутый на всю голову Фридрих, дескать, согласился.
Так или иначе, чешские магнаты рассчитывали на родственные связи нового короля. Сын штагальтера Соединённых Провинций, супруг английской принцессы, глава Евангелической унии, курфюрст Пфальца-Палатината (то есть один из семи человек №2 в Империи) и просто красавчик — не так уж мало для короля. Правда, реализовать потенциал так и не удалось: чехи ещё тремя годами ранее выбрали Фердинанда Штирийского наследником престола, да выборы короля состоялись одновременно с выборами императора в Регенсбурге (25 сентября 1619 в Праге, 28 сентября в Регенсбурге). В итоге на имперских выборах Фердинанд, считая себя королём и курфюрстом Богемии, проголосовал за себя, и представитель Фридриха как пфальцграфа от безысходности тоже отдал голос за Фердинанда.
Фридрих оказался мятежником, который пошёл против императора и закона Империи. А таким сомнительным королём никто особенно дружить не хотел. С грехом пополам он собрал армию чехов, нанял кондотьера Мансфельда и отправил воевать.
Битва
Ещё в июне 1620 г. расклад сил был не в пользу Империи. Фердинанд II едва успел заключить договоры с Максимилианом Баварским и с испанскими родственниками, войска Католической лиги и Испании ещё нужно было собрать, а венгры Бетлена Габора и чехи Турна уже стояли под Веной. Фердинанд пробрался в столицу, когда там уже началось брожение умов. Во дворец к императору явилась группа дворян, оказавшаяся по случаю в столице, и посоветовала мирно сложить с себя полномочия короля Богемии. Ситуацию спасли хладнокровие Фердинанда, ставшее притчей во языцех, и подоспевшие на выручку 150 всадников под командованием Дампьера.
С июля по сентябрь войска Лиги и испанцев концентрировались на границах Богемии, и тучи над самостийной аристократической республикой стали стремительно сгущаться.
Весь октябрь 1620 г. объединённая имперско-испанско-католическая армия под командованием Бюкуа и Тилли двигалась по направлению к Праге, а параллельным курсом шла армия повстанцев под командованием Кристиана Ангальтского. Накануне дня сражения разъезд венгров, союзников чехов, наткнулся на кавалерию имперцев и отошел с потерями.
Кристиан Ангальтский решил блеснуть знанием военного искусства и поэкспериментировать с тактикой прямо в решающем сражении. В Голландии Соединённых Провинциях он подсмотрел новомодный способ построения войск: вместо крупногабаритных терсий армия делилась на два-три десятка полуполков небольшой глубины (до 8 шеренг), каждый из которых был самостоятельной тактической единицей. Такая тактика делает войско более мобильным: отряды первой линии завязывают бой, а вторая и третья линия включаются в бой там, где это нужно — закрыть дыры или нанести решающий удар. Но всё это при условии, что действия будут согласованы и отработаны. Кристиан же решил, что раз технология открылась, то Tercios сами собой апнутся до Maurician infantry. О том, чтобы стоило бы обучить офицеров незнакомой тактике, он если и подумал, то уже во время боя. В итоге даже соседние отряды не всегда знали о положении друг друга.
Что было в день сражения, читатель знает. Чехи в ночь овладели высотой, хотя и не успели плотно окопаться (есть мнение, что в их контракте просто не было графы «окопаться перед оборонительным сражением»). Бюкуа не хотел штурмовать, Тилли настоял на своём и рванул «все-в-атаку», увесистые терсии продавили центр, венгры дрогнули, и вся хитроумная затея с модным голландским строем уже через два часа превратилась в бегущую толпу.
Капитуляция
В чисто военном отношении не всё ещё было потеряно. Мансфельд удерживал Пльзень, в 20 км от Праги находилось семитысячное подкрепление от Габора Бетлена. Впереди была зима, а значит гипотетический план «отсидеться в крепостях, пока имперцы мрут от голода и холода в чистом поле, а заодно заняться дипломатией» выглядел весьма перспективно. Но его осуществлению препятствовали сразу несколько помех.
Во-первых, сам Фридрих на серьёзных щах возомнил себя орудием Провидения и отказывался идти на любые сделки с Фердинандом. Во-всяком случае, он отказывался сложить с себя корону Богемии, а для Габсбургов это был вопрос и принципа, и выживания на троне Империи.
Во-вторых, Фридриха с его женой в Чехии не очень-то любили. Французские манеры, королева-анличанка, сомнительные затеи вроде купания голышом в Влтаве, а главное полная бесполезность перспективных брачных связей Фридриха зародили в умах панов некоторые сомнения в своём короле. Приехавшие из Пфальца кальвинистские проповедники вынесли из костёлов все иконы и статуи святых; рекрутские наборы, поборы в пользу армии, а при отсутствии зарплаты обычное армейское мародёрство разозлили простой народ. «Временное правительство» тоже народной любовью не пользовалось, часть городов остались верны Габсбургам. Крестьяне, в начале восстания вооружившись в ополчения, предложили было свои услуги Директории, но были посланы по домам и при удобном случае обратили свои вилы уже против панов.
В-третьих, сами армии, строго говоря, не были чем-то связаны лично с Фридрихом. Армия Мансфельда билась за него только до тех пор, пока поступала зарплата (а она не поступала). Венграм было всё равно — пограбить моравских крестьян и благополучно ускакать на родину было бы даже лучше, чем коротать зиму в походном лагере или крепости.
В такой ситуации Фридрих, как известно, со всей семьёй 9 ноября 1620 г. встал на лыжи и после продолжительного турне по германским княжествам добрался до Нидерландов. Испанцы заняли Рейнский Пфальц, баварцы — Верхний Пфальц, а Мансфельд со своим войском благополучно вышел из Пльзеня и пошёл куда глаза глядят в надежде на новый выгодный контракт.
Последствия для Чехии
Война, начавшаяся в Праге и завершившаяся в Праге, окончилась мирными переговорами, на которых о чехах даже не вспомнили. «Они принесли нас в жертву договорами в Оснабрюке», — писал Ян Коменский (философ и педагог), будучи в эмиграции в Польше. Корона Богемии прочно закрепилась за Габсбургами и передавалась из поколения в поколение вместе со всеми остальными коронами по наследству вплоть до ХХ века.
Чешский протестантизм — и гуситы-утраквисты, и лютеране, и все прочие — был разгромлен. Даже и сегодня среди тех чехов, которые относят себя к христианам, большинство составляют католики.
Фердинанд II после 1620 г. правил Богемией, Моравией и Силезией на правах победителя. 27 главарей восстания, независимо от вероисповедания, были казнены. Последовали массовые реквизиции церковного имущества и имущества бунтовщиков с последующей распродажей за копейки на аукционе. На этих аукционах, как известно, поднялись некоторые эффективные собственники вроде знаменитого Валленштейна.
Даже в исторической науке Чешское восстание оказалось на задворках: в обобщающих книгах по Тридцатилетке оно обычно описывается на скорую руку, как преддверие настоящего рубилова. На рубеже XIX-XX веков чешская историография пыталась представить всё действо как борьбу чешского народа и проявление национального духа. На практике народные массы не поддержали восстание, да и дворянство, строго говоря, разделилось не по национальному признаку: как известно, жертвы дефенестрации католики Вилем Славата и Ярослав Боржита из Мартиниц были коренными чехами, а лидер протестантов Генрих фон Турн происходил из смешанной австро-чешской семьи.
Как объяснить поражение? Самый простой способ, не требующий умственных усилий — сказать, что шансов не было с самого начала, всесильные Габсбурги всесильны, коварные иезуиты коварны, а в чешском сейме собрались самоубийцы и решили умереть весело. Нам, с высоты современного дискурса, этого недостаточно. Хорошо, если ты марксист: всегда можно сказать, что буржуазия (мелкопоместное дворянство) как обычно проявила свою подлую реакционную сущность, испугалась народного движения и слила протест — далее рерайтим главу из Манфреда про 100 дней Наполеона. Историку-конституционалисту тоже неплохо: Фридрих выступил прямо против императора, против «конституционного» строя, нарушил баланс сил, попутал берега и получил в ответ полный игнор со стороны других протестантов. Как часто бывает во время кризисов, в дело вступили случайности: опоздай Дампьер на пару часов в тот памятный июньский день на подходе к Вене, откажись Бюкуа идти в атаку на Белую Гору, появись 7000 венгров Габора Бетлена под Прагой на один день раньше — всё могло бы повернуться иначе. Во всяком случае, Богемия могла оставаться одним из фронтов Тридцатилетней войны вплоть до её завершения.
Автор - Тимур Гусельников
