Наташа смутилась, увидев в палате Сергеева директора с женой. Она не ожидала этого и поэтому заходила в палату с улыбкой. Сначала она растерянно остановилась в дверях, потом, подбодренная Сергеевым, вошла и села у него на кровати. Когда Васильевы ушли, Наташа сказала:
-Как неудобно! Что они подумают?
Сергеев взял ее за руку:
- А что они должны подумать? Или не подумать?
Наташа молчала. Действительно, что они могут подумать? И не все ли равно, что они подумают? Ей хорошо рядом с этим человеком. Конечно, он намного старше ее, но ведь это совсем не имеет значения! Она хотела рассказать матери о нем, но не решилась: боялась, что та не поймет ее. Когда Наташа в очередной раз засобиралась в больницу, мать с подозрением спросила:
- Чего это ты зачастила туда? К кому ты ездишь? Не к инженеру новому, что ноги переломало в бурю? Смотри, Наталья, уже обожглась ведь один раз!
А как ей расскажешь, что думает она о нем день и ночь? И если б снова позвал занавески вешать, пошла бы, не задумываясь! Когда она приезжает, он так на нее смотрит, что у нее голова кружится. Он держит ее руку, перебирает пальцы, говорит, что ей учиться нужно:
- Не будешь ведь ты всю жизнь дояркой работать? Ты в школе как училась? Хорошо? Тогда нужно поступать в техникум, учиться на зоотехника, а может, на медсестру или учительницу.
- Я хотела стать медсестрой, даже в медучилище поступила, но потом так получилось...
- Вот и надо восстановиться! Ну ладно, я выйду отсюда, займусь тобой.
Наташа боялась спросить, как он собирается заняться ею, что скажет ее матери, но в мыслях были мечты самые радужные. Она иногда представляла, что они поженятся, она будет любить его, будет встречать с работы, кормить... Но это были только мечты.
Ирина и Олег ходили по магазинам в поисках подарка Баталину. Они понимали, что подарок должен быть по статусу: не дешевый, заметный, демонстрирующий внимание. Однако ничего не попадалось. Вернее, они не знали, на что обращать внимание. Зайдя в очередной магазин подарков и сувениров, они увидели большую картину в массивной раме местного художника, изображающую просторы родного края. Картина была действительно хорошей, и изображенное на ней легко угадывалось. Портила впечатление рама: широкая, золоченая, с резными листьями по всему периметру! Олег узнал, сколько она стоит, и Васильевы решили взять ее. Ее с трудом поместили на заднее сидение в машине, и поехали домой.
Андрея они застали готовым уйти из дома. Он собирался на пруд, положил в багажник «Мазды» покрывало, бутылку с водой, нарвал абрикос.
- Ты куда собираешься, сынок? Не надо никуда ездить!- встревоженно сказала Ирина.
- Я на пруд, мама, по местным, так сказать, авиалиниям. Обещаю за пределы населенного пункта не выезжать! Настроение у сына приподнятое, он возбужден, глаза горят.
- А с кем ты собираешься купаться на пруду? – спросил Олег, доставая картину из машины.
- Да так, просто поеду искупаюсь, - уклонился от ответа Андрей. – А что за шедевр вы приобрели и зачем?
- Это подарок, сынок, - вздохнула Ирина. – У Баталина Николая Николаевича юбилей, мы приглашены...
- А, - многозначительно произнес Андрей, - по фигуре и подарок.
- Зато точно это будет единственная такая картина, - произнесла Ирина. – Вряд ли этот художник нарисовал две одинаковых.
Андрей уехал, а Ирина и Олег, перекусив, отправились на работу.
Сводки были хорошими: зерно вывозилось хорошими темпами, на полях уже закончили стягивать солому, начали дисковать. В этом году решили не жечь солому на полях: во-первых, пожарники следили за этим очень строго, во-вторых, ученые выявили, что выжигание стерни вредит почве, следовательно, снижается ее плодородность. Они решили проехать по полям, посмотреть, что предстоит убирать вскоре.
Поля представляли теперь совсем другую картину. На всем протяжении, до самого горизонта, они были пустыми, только щетина стерни желтела, да начинали зеленеть сорняки, вырастающие на месте пшеницы. Только по обочинам полей все так же весело смотрели ромашки, пижма, мышиный горошек, цикорий...
Ирина вышла из машины, потянулась, вдохнув воздух, все еще пахнущий соломой, зерном.
- Эти поля нужно под пар пустить, Олежа, - сказала она. – Третий год работали, пора им отдохнуть!
- Как скажешь, агроном, тебе виднее, - ответил Олег, - а вообще-то еще поговорим, посмотрим, что там у нас на плане.
...Костян вернулся к своим раздраженным. Его подельники молча смотрели на него. Потом один из них спросил:
- Ну что, чего он хотел, кабан старый?
- Я думаю, что ему надоело землю топтать, - сплюнул Костян. – Борзеет, считает, что мы под ним ходим.
- Так чего ему надо? Еще бабла?
Костян хмыкнул:
- Если бы! Ему нужен «Форд», что мы взяли тогда на развилке. Ничего слушать не хочет – вынь да положь ему «Форда»!
Команда присвистнула:
- Еще чего! Где ж его искать? Он вообще понимает, что говорит?
- Надоел он мне, - сплюнул Костян. – Не люблю борзых!
Команда переглянулась.
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего не имею, - Костян отошел на шаг, встал спиной к своим. – Просто сказал.
