Управляющим этого, оставшегося до сих пор одним из немногих ещё непроданных спиртоводочных заводов, был всё тот же старый добрый знакомый Маши с Беллой, Степной Александр Иваныч. Этот завод был один из трёх оставшихся ещё у компании в собственности заводов, наиболее близкий к городу, и очень удачно расположенный, рядом со старой дорогой, идущей сквозь засечный лес дальше в низовья Ключёвки.
Место расположения завода на реке Рожайке оказалось вдруг удивительно удобным во всех отношениях, став в какой-то момент деловым и экономическим центром всего куста поселений по долине этой реки. А что более вероятно, высокие и крепкие дубовые стены завода с построенными совсем недавно мощными угловыми каменными башнями, да несколько семей поселившихся поблизости от заводского пруда с рыбой медведей давали окрестному люду спокойствие и уверенность в безопасности. Пусть и относительной, но всё же в других местах было значительно хуже. Потому как, какая могла быть полная безопасность в этом суровом пограничном краю. Подгорные людоеды хоть и были достаточно далеко от стен завода, да всё равно, граница она и есть граница. Здесь всё рядом и здесь всегда что-нибудь да случается. И высокие крепкие стены в таких местах никогда ни для кого лишними не были.
Александр Иваныч Степной всё также не любил рубашки, предпочитая им сразу пиджаки или камзолы на голое тело, и всё так же очень ответственно относился к своему делу. Любил он свой завод до безумия, и оттого проводил в цехах дни и ночи. Он жил заводом. А после того, как во время последнего набега ящеров вся его семья погибла, случайно застигнутая вне стен укрепления, у мужика не осталось в этой потерявшей для него всякий смысл жизни ничего, кроме этого единственного ещё оставшегося ему дела.
Может быть, именно поэтому компания землян до сих пор и не продала этот завод, что там был такой неординарный человек как Степной, столь трепетно относящийся к порученному ему делу. При полном, кстати, равнодушии к тому продукту, что производилось на его оборудовании. И, ещё оттого, наверное, что это был их самый первый, самый удачный и оттого самый любимый для всех завод.
Смерть жены и детей подкосила управляющего, но Александр Иваныч не запил. На удивление всем Степной оказался крепким уравновешенным человеком, которого даже таким горем было не сломать.
Степной замкнулся в себе и теперь внешне это был угрюмый, молчаливый, неулыбающийся человек, расшевелить которого, казалось бы, было уже невозможно. Ан, нет. Стоило лишь коляске Маши с Беллой появиться во дворе крепости-завода, и тихо шурша узкими полозьями по свежевыпавшему с утра бархатному снежку подкатить к высокому парадному крыльцу его дома, как управляющий мигом нарисовался рядом с ними. И словно после последней их встречи и не прошло Бог знает сколько времени, с радостной улыбкой на лице Степной встречал дорогих гостей.
- Госпожа Белла, госпожа Маша, - удивительно тихим, но от того не менее радостным голосом поприветствовал он ранних гостей.
Колобком скатившись с высокого крыльца своего терема, Степной бестолково засуетился возле их коляски, всячески выказывая обеим женщинам нечаянную радость от долгожданной встречи.
- Не ожидал, сударыни. Честно скажу, не ожидал. Хоть весточка ещё вчера и прилетела с голубем, что вас следует ждать прямо с рассветом, а я всё ж не поверил. Честно признаюсь, не поверил. Каюсь-каюсь-каюсь.
Ну, кто же встаёт так рано спозаранку и едет в такую даль? Нехорошо же это, барышни, нехорошо. Особенно в вашем положении, - осуждающе покачал он головой, бросив сердитый взгляд на Беллу с Машей. - Вам обеим рожать скоро, а вы по дальним заводам шляетесь. Да ещё по таким беспокойным как наш. Тут же ящер под боком шляется, опасно.
Непорядок это, - снова осуждающе покачал он головой. - И куда только мужья ваши смотрят.
Ну, с Сидором то всё понятно. Он вообще мужик бестолковый и в женщинах ни бельмеса не понимает, а сейчас к тому же ещё и в Приморье зачем-то усвистел, непоседа, - сердито выговаривал своё недовольство Степной. - Но вы то, Марья Ивановна, вы то? Куда смотрит Корней? Как он позволяет вам сюда ездить. Одной, без сопровождения повитухи. Нехорошо это, Марья Ивановна, нехорошо. И вам, Белла, это тоже крайне не хорошо. Это просто опасно. Вот как родите в дороге и что? Кто поможет? Охрана? Эти лбы сопливые?!
- Не ругайся Степаныч, - слабо улыбнулась Белла. - Ну, извини что так получилось. Дела. И мы тоже безумно рады тебя видеть. А погнало нас в дорогу крайне важное дело.
- Понимаю, - сразу сник Степной, - понимаю, - как-то тяжело и обречённо проговорил он. - Будете смотреть завод. Прикажите готовить к продаже.
Понимаю, - совсем поникнув, беззвучно что-то пробормотал он. - Пришёл и мой черёд. Зерна своего нет, практически уж под чистую осенние остатки выгребли. Так и не собрались увеличить свою запашку до потребного клина, вот тебе и результат. А недостачу до нормы местные поставщики уже не покрывают. Не хотят. Старые договора кончились, а новых заключать не хотят. Им, мол, и самим теперь мало.
И раньше-то с ними были проблемы, а теперь то, - обречённо махнул он рукой. - После того как мы же сами распродали местным все остальные свои заводы в округе - тем более о поставках зерна местными нет и речи.
- Александр Степаныч, - прервала поток его рассуждений Белла.
Взяв управляющего под локоток, она аккуратно отвела его в сторону.
- Всё не так как вы думаете, Александр Степаныч. Всё не так. Не беспокойтесь. Завод не закрывается и продаваться не будет. Речь пойдёт о развитии. О дальнейшем развитии. Мы потому и приехали, что хотели сами на месте убедиться что у вас тут есть куда развиваться и проблем с производством не будет.
От обузы в виде всякой мелочи мы решительно избавились и это хорошо. А вот с вашим любимым детищем будем работать. Плотно работать. Считайте, что продажа всей остальной мелочёвки это была оптимизация. А вот с вами, - заглянув ему в глаза, Белла со значением вдруг весело подмигнула растерявшемуся от такой близости управляющему, - лично с вами мы будем теперь плотно работать. Очень плотно и по большим выгодным заказам.
Если всё получится из того что мы задумали, проблем с сырьём у нас больше не будет. И не придется выкупать земельный клин у городских властей по безумным, завышенным ценам.
Пусть эти бараны сами такие деньги платят.
Ну, так как, Александр Степаныч, - вдруг затормошила она управляющего за рукав. - Будете показывать, чего достигли за последний год, или мы так и будем дальше топтаться подле крыльца? Или, всё же для начала мы часок отдохнём после дороги, попьём чайку, поговорим, - улыбнулась она, - а потом вы уже нам всё и покажите? На башни свои новые сводите, стены покажите. Вы сразу будете хвалиться, или как? - вдруг совсем задорно подмигнула она управляющему.
Сразу всполошившись, Степной тут же бросился помогать женщинам распаковывать их вещи, и радостно тараторя какую-то чушь о последних случившихся на заводе мелких событиях, пошёл провожать Машу с Беллой в гостевые комнаты.
Всё же после такой ранней и долгой дороги, первым делом следовало хоть немного передохнуть.
В доме управляющего за прошедшее время казалось ничего не поменялось. Так же стояли застеленные лоскутковыми цветастыми покрывалами широкие крепкие двуспальные кровати, так же, как и в прошлый раз комнаты были хорошо протоплены, и, так же как и раньше, за столом в гостиной их ожидал пышущий жаром самовар и обильное, несмотря на раннее утро угощение.
И глядя на богато накрытый праздничный стол становилось кристально ясно, что управляющий откровенно лукавил, говоря, что не ждал гостей так рано с утра.
Ждал, ещё как ждал. Ждал и, судя по обилию холодных закусок на столе, заранее готовился к встрече дорогих гостей.
- Извините за убогость сервировки и скудость угощения, , - как-то виновато смущённо и скупо улыбнулся Степной, - но ничего лучшего у меня нет, всё что осталось. Лучшее же погибло осенью, во время набега. Прошу к столу, сударыни. Угощайтесь. Хоть и рано ещё, а всё одно после дороги не мешает немного подкрепиться, - жестом гостеприимного хозяина указал он на стол.
Дождавшись, когда гостьи устроились на своих местах, степенно приступил к трапезе.
Следующий час за столом слышны были лишь звяканье вилок по тарелкам, да стук чашек с чаем по блюдцам.
Когда гостьи насытились, неспешно перевёл разговор на тему их нынешнего приезда. Выслушав пространно развёрнутое Беллой деловое предложение Куницы, Степной надолго задумался.
- Значит, Куница Боров поставит нам полтора миллиона пудов своего зерна для переработки на спирт. Из которых треть наша, - задумчиво констатировал он. - Неплохо, очень даже неплохо. Это резко поправит наши невесёлые дела.
Значит, речь не пойдёт о закрытии завода, - немного оживился он. - Уже хорошо. Уже одно это радует.
А почему он это делает? - вдруг кольнул он обоих женщин внимательным, настороженным взглядом. - Не задумывались? Мысли есть?
Не дождавшись ответа, сам ненадолго замолчал.
- Говорить не хотите, - констатировал он для себя своим тихим, каким-то усталым голосом. - А значит, не всё так просто с этим заказом. Значит, будут проблемы.
- Куда ж без них, - отозвалась Маша. - Такое количество зерна сразу не переработаешь, а хранить его у нас негде. Насколько я помню, и у тебя тут в твоих ларях нет таких ёмкостей.
- Это то как раз ерунда, - отмахнулся Степной. - Только привозите, а где разместить - найдём. В конце концов, пока везти будете, пару амбаров под хранение поставим, благо площади на заводской территории позволяют.
Мы ведь, Марья Ивановна, за последний год весьма и весьма расширились, - вдруг улыбнулся он. - Чуть ли не вдвое площадь завода увеличили за счёт строительства новых стен и каменных угловых башен. Теперь мы как бы город в городе, - ещё шире расплылся он в довольной улыбке. - Почему я и расстроился, когда узнал что вы приняли решение о продаже завода. Столько денег вложено и тут нате вам, продаётся. Только-только начали серьёзно разворачиваться, а тут такое, прямо скажу, неприятное известие. Многие рабочие сразу после того ушли на другие заводы. Показалось, что на новом месте им будут больше платить. Ну, да это ненадолго, - тонко улыбнулся он.
Так что, то что вы отказались от своей мысли о продаже - верное решение. И то что мелочёвку всю продали - тоже верное решение, нечего разбрасываться. А почему - одно могу сказать точно. Слишком опасно в этих краях стало хранить зерно в слабо укреплённых городках. Здесь слишком близка граница. Многие ещё этого не понимают, привыкли за последние годы к спокойствию, а это - ненадолго. Ящер окреп и уже начал показывать зубы, наращивая давление на границе. И думается мне, - на какой-то момент Степной замолчал, а потом снова продолжил, как и не прерывался, - предложение Куницы напрямую связано с этим моментом. Это - первый звоночек.
Нам уже прошлая осень далась тяжело, - вдруг совсем тихо проговорил он, не глядя на собеседниц. - И я не говорю про ящеров. Не только про них, - поправился он.
Не только к вам на озёра беда пришла.
Ну, так что вы там говорили по поводу дальнейшего развития, - встрепенувшись, поднял он на Беллу оказавшийся неожиданно внимательным, цепкий взгляд. - Никак, не могу поверить. Неужто, сам Куница Боров снизошёл до нас? Такой жмот?
С совершенно непроницаемым видом, отрешённо, как бы стороны наблюдая за сидящими за столом женщинами, Степной ещё раз молча выслушал предложение Куницы и соображения Беллы по поводу своей будущей работы.
- Странно, - как-то неопределённо, Степной слегка мотнул своей нечёсаной башкой. - Очень странно. Обычно свои денежки Куница весьма тщательно считает. И за каждую монетку готов удавиться. А тут, - почесал он пальцем правую бровь. - Полтора миллиона пудов зерна даёт сразу? И готов и дальше сотрудничать. И треть сырья в оплату довольно плёвых работ, которые при известной сноровке и старательности мог бы сделать и сам?
Уж чего-чего, а старательности его людям не занимать. Да и свои кузнецы у него неплохие есть. Мог бы, таких как у нас ректификационных колонн наклепать хоть сотню, хоть две. Дело то многим известное. Ан, поди ж ты, решил пойти другим путём. Значит, дела у него ещё хуже чем я думаю. Иначе бы Куница не пошёл на развитие чужих предприятий, давая на сторону в переработку такие объёмы зерна. Восемь тысяч тонн, - с сомнением покачал он головой. - Да ещё на столь невыгодных для себя условиях.
Если только у него не стоит вопрос потери этого зерна именно сейчас. То есть если он именно сейчас, этой зимой зерно не вывезет - до весны оно гарантировано будет потеряно.
Так-так-так,- задумчиво забарабанил он пальцами по столу. - Значит, Куница серьёзно обеспокоен потерей своих пограничных земель.
Ящер лютует, - задумчиво пробормотал он себе ещё что-то под нос. - Голод у них в становищах лютый. И они теперь не остановятся ни перед чем. А стоит ящеру только разобраться где у Куницы находятся тайные схроны - набега ему не избежать. А это - кровь, большая кровь. А на фига ему такое?
Куница то конечно отобьётся, ему не привыкать, но это же сколько крови то при том прольётся. А так - нет зерна, нет и набегов. Спасает свою шкуру и своих людей.
И что, это всё? - задумчиво бормотал он себе под нос, как бы разговаривая сам с собой.
Хотя, - на миг задумался Степной. - Конечно! Баронская печать, дающая ему до четверти дополнительного дохода на качестве продукта! Печать и самовывоз! Вывоз сырья за наш счёт и нашими силами из опасной пограничной зоны. Вот оно, значит что. Неужто всё так стало худо, настолько худо, - на миг задумался он.
Поздравляю вас, госпожа Белла, и тебя Машенька тоже поздравляю, - перевёл он взгляд на женщин. - Поздравляю ещё раз! Урвали вы знатного клиента. За таким обычно годами охотятся, пытаясь завлечь его в свои сети, а тут, гляди ка, сам пришёл. Да ещё столь завлекательную цену предложил.
Значит, всё не просто так. Значит, что-то ещё ему надо, помимо того о чём он сказал вам в открытую.
Ну да это ваше дело, - поднял он, опущенный было, задумчивый взгляд на Машу с Беллой. - Пока что меня интересует такой вопрос. А кто вывозит полученный продукт? Спирт то есть? Кто вывозит готовый продукт с нашего завода? Чья тара? Чей транспорт, чья охрана?
- Как это кто, чья, чей? - неподдельно изумилась Маша. - Они, конечно, Куница со своими людьми. Сами. Кто ж ещё. Мы производим, собственник вывозит полученный продукт. Как обычно оно всё и делается.
Это при вывозе из пограничных областей Куница по какой-то непонятной причине попросил нашей помощи, а здесь, говорит, что управятся и сами. Благо тут и до города то всего ничего, не более тридцати вёрст. Ну, с учётом петляний дороги - сороковник набежит. Всё одно, утром выедут - вечером на месте.
- Хорошо.
Многообещающе зловещая улыбка вдруг коснулась губ управляющего, удивительно изменив в этот момент его лицо. Оно стало, как-то для него необычно суровым и жёстким, словно изнутри проглянуло истинное нутро этого сурового, исконного пограничного жителя, привычного к опасностям своего дома.
- Не поняли? - изумлённо уставились на него обе женщины, буквально потрясённые на глазах произошедшей удивительной метаморфозой. - Почему хорошо? - одновременно переспросили они.
- Потому что если б вывозили наши, их бы не тронули, побоялись последствий. А так, чужие, до места им не дойти. Да ещё зимой. Именно зимой, - снова как-то неприятно улыбнувшись, подчеркнул Степной. - Точно вам говорю. Даже не смотря на то, что здесь до города по дороге всего ничего, всего-то около сорока вёрст и будет, но до места обоз с таким грузом не дойдёт.
- Если только, - на миг задумался он. - Если только он не бросит все свои наличные силы на охрану обозов. А он не бросит, потому как они у него заняты, да и не так их у него много, раз он уже требует самовывоз.
Так что, готовьтесь сударыни. Скоро Куница Боров снова к вам прибежит. Сам! И сам в ножки бухнется, спасайте мол.
- Не поняла? - Белла непонимающе глядела на управляющего. Маша же просто застыла в изумлении, не понимая, что происходит.
Раньше он так не делал, а теперь будет? - изумлённо переспросила Белла.
- Зуб даю, - щёлкнул себя пальцами по переднему клыку управляющий.
Приблатнённые манеры были настолько нехарактерны для его привычного облика воспитанного интеллигентного человека, что обе женщины на какой-то миг ещё больше оторопели, не зная как реагировать.
Глядя на две сидящие напротив застывшие в недоумении фигуры, Степной неожиданно тепло улыбнулся.
- Всё просто всё очень просто, барышни, - негромко рассмеялся он. - Зима. Медведи спят. Охраны прилегающих к городу лесов считай, что практически нет никакой, если не считать патрулей городской стражи. Но сколько их, и они перемещаются исключительно по дорогам. Редки эти патрульные, практически их единицы. Поэтому зимой в лесах ящерам раздолье. Особенно на таком удалении от крупных населённых пунктов, то есть от нашего города.
А спирт для ящера - очень ценная добыча. Выводы делайте сами.
- Зачем ящерам спирт? - изумлённо распахнула глаза Маша. - Они ж не пьют. Или уже пьют? - окончательно растерялась она.
- Не понимаю, - качнул Степной головой, не обратив на её слова внимания. - Как это сам Куница Боров мог хоть на миг подумать, что зерновой спирт не будет представлять интереса для подгорных людоедов. Не понимаю, - яростно замотал он головой. - Спирт - это же золото. Чистое золото! А за золотом ящеры уже даже на наш прекрасно охранявшийся золотой рудник этой осенью напали. Судя же по вашим словам, большой охраны для своих хлебных обозов он не планирует.
Бред какой-то,- задумчиво пробормотал он себе под нос. - Неужто Куница за последнее время так поглупел? Не похоже на него.
Ну ка, если не трудно, повторите для глухого меня ещё раз. Что там у него не так с доставкой?
- Доставка наша, - тут же охотно повторила Маша. - Мы доставляем. Он нам лишь платит за неё. Да и то, не отдельно, как следовало б, а за всё вместе. Зато - много. Треть от вывезенного груза.
- Дошедшего? - уточнил Степной.
- Нет, - улыбнулась понимающе Маша. - Отпущенного. То есть рассчитаться мы с ним должны - из расчёта, отпущенного на месте отгрузки. Своего рода гарантия с его стороны, что мы с хлебом не исчезнем. Хотя, это глупость какая-то. Куда здесь исчезнешь?
- Не скажи, Маша, не скажи, - задумчиво покачал головой Степной. - Бывали, знаешь ли, в наших краях прецеденты. Приезжали купцы, брали товар и пропадали по дороге. А потом всё списывалось на ящеров. А ещё дальше потом - это зерно всплывало где-нибудь в низовьях в виде неизвестного никому груза. Продавалось, естественно дешевле, ну да оно ведь и не стоило ничего "продавцу". Так что, тут-то как раз понять его можно. Хотя, понять можно кого угодно и когда угодно. Вопрос - нужно ли тебе это понимание.
- Согласна, выгода его видна невооружённым глазом, - кивнула Маша. - Дошло что, не дошло, ему не важно. Главное для него, что груз принят получателем при отправке.
- Значит, у него плохо с людьми, - как бы, не слушая Машу, задумчиво пробормотал себе под нос Степной. - Значит, все те смутные слухи, что Куницу этим летом серьёзно потрепали подгорные - правда.
Жаль.
- Что? - непонимающе глянула на него Белла. - Что жаль?
- Жаль, что меня не было при заключении договора, - вдруг хищно улыбнулся Степной. - Тогда б он не треть, а всю половину зерна нам бы отдал. Да ещё и спасибо б сказал, что там выгодно для него взяли.
По всему выходит, Куница не надеется свои городки по границе удержать, - повернулся он к собеседницам. - Точно вам говорю. Похоже, прижали Куницу так, что он готов и задаром зерно отдать, лишь бы оно не попало в руки подгорных. Усиливать врага, особенно когда в его становищах царит лютый голод, он не будет ни под каким видом. Лучше он его спалит, чтоб не досталось ничего людоедам.
Так что, вы, девоньки прогадали, - с сожалением цокнул он языком. - С Куницы можно было взять много больше. Эх, - вцепившись пальцами в собственную шевелюру, он в ярости потрепал свои волосы, словно пытаясь снять с самого себя скальп. - Не было меня с вами раньше, ну да ничего, зато теперь отыграемся. И я буду не я, что, по крайней мере, половину произведённого продукта он нам, в конце концов, ещё не оставит. Иначе оно тут до лета точно застрянет, пока медведи не проснутся.
- А летом.... А летом Куница спирт вывезет, - сразу помрачнел Степной, сникнув. - Продаст и получит свои дополнительные двадцать пять процентов на наших печатях. Ничего не получится.
- Ну, почему же, - перебил его задумчивый голос Беллы. - В договоре нет нашего обязательства бессрочного хранения произведённого продукта. И там оговорен срок вывоза - не позже месяца после производства продукта.
То есть, месяц, два нам потребуется на то чтобы вывезти с границы всё зерно и сделать из вывезенного зерна спирт. И ещё месяц ему был дан на вывоз готового продукта. На всё про всё - два, три месяца, начиная уже со следующей недели. Фургоны для доставки зерна уже к нему отправлены.
- А, не зная о трудностях с будущим вывозом спирта с завода, - медленно проговорил Степной, - Куница не может под каким-нибудь благовидным предлогом затянуть отправку зерна ещё хотя бы на пару месяцев. Чтоб было ближе к весне, чтоб гарантировано оттянуть вывоз готового продукта ко времени, когда медведи выйдут из зимней спячки и в лесах станет поспокойнее. И когда у него гарантировано, не будет проблем на дорогах.
- Вот именно, - согласно кивнула головой Белла. - Если он ко дню весеннего равноденствия груз не вывезет, плюс минус пара декад, то мы имеем полное моральное право вылить его спирт на землю, даже не ставя о том хозяина в известность. Понятно, что никто ничего подобного делать не будет, но право такое у нас есть. И этим правом мы воспользуемся, по новой договорившись с Куницей на вывоз в город его продукции уже нашими силами.
- Если ты говоришь что наши обозы в отличие от его, не тронут, то имеет полный смысл немного подсуетиться. Вот и ещё заработаем, денежку малую, - довольно хлопнула она в ладони, радостно потерев их, друг о друга.
Так сколько ты там говоришь, Куница готов будет выложить за доставку? Ещё треть от оставшегося? А это не много?
В самый раз? - растерянно, пальчиком Белла почесала висок, разлохматив вырвавшуюся из причёски прядку волос. - Ну-ну, - с сомнением бросила она откровенно изумлённый взгляд на уверенно держащегося управляющего. - Посмотрим, - совсем уж тихо проговорила она, совершенно не веря, что подобное возможно. - Но, по любому, совсем уж загонять мужика в угол не стоит. Мужика вообще, лучше в угол не загонять, может и взбрыкнуть, - едва слышно пробормотала она себе под нос. - Может ведь и обидеться. А обидится, и злобу может затаить. Да не может, а затаит.
- И смотреть тут нечего, - отрезал жёстко Степной. - Возьмём меньше - потеряем уважение того же Куницы. - Он такого не поймёт. Как так. Могли и не взяли. Он бы как раз именно так бы и поступил. Взял бы всё что смог. Поэтому и вести себя с ним надо подобным же образом. Иного тут не понимают.
Да не переживайте вы так, - вдруг скупо улыбнулся Степной. - Всё одно он останется в выгоде. Спирт ему все издержки покроет. Спирт нынче в цене. А уж спирт с баронской печатью - тем паче.
Ну, - хлопнул он ладонями по столу, - раз поели, отдохнули, пойдёмте проведу вас по заводу. Посмотрите что мы тут понастроили за прошедший год.
Вам понравится, - улыбнулся Степной, глядя как расслабившиеся за прошедший час женщины с трудом выбираются из-за стола. - Заодно и прогуляемся, и воздухом подышим, - ещё шире, как-то по доброму, широко улыбнулся управляющий.
Ей, Богу, есть на что посмотреть, - тихо проговорил он, улыбаясь.
Зерно Куницы
То, что с людьми Сидора будет трудно, Куница Боров предполагал, но чтобы так и настолько, даже в мыслях не держал. Эти так называемые обозники-охранники, которыми в этой компании землян официально по всем документам проходили устроившиеся на работу в компанию местные молодые парни, оказались вдруг совсем не теми белыми и пушистыми овечками за кого их все непонятно почему до сих пор считали. И это совершенно не лезло ни в какие ворота.
Первый тревожный звоночек для Куницы прозвенел ещё когда эти так называемые обозники в лёгкую взяли крепость, которую до того необычного дня никто так и не смог взять за всё время её существования. Ну, если конечно не считать самих подгорных ящеров, когда-то давно завоевавших весь Чернореченский Край и до снования разгромивших располагавшееся на тех землях Сатинское ханство.
Впрочем, и те Сатинскую крепость не взяли. Штурмом не взяли, захватив крепость с помощью предательства. Так что, можно конечно списать произошедшее на случайность, но для умного человека и в случайностях есть своя закономерность, недооценка которой может привести к самым пагубным последствиям.
Второй такой случай, не звоночком, уже набатом прогудел у Куницы над головой, когда он вместе с людьми компании отправил первый обоз с зерном на спиртоводочный завод на Рожайке. Тогда бы ему задуматься, что те ведут себя довольно необычно и странно для молодых двадцатилетних парней.
Двадцать лет - это конечно срок для опытного и умелого бойца, начавшего воинское обучение чуть ли не с малолетства. но ещё не вполне достаточный возраст для того чтоб такого молодца считали опытным бойцом. Как бы уже и не мальчиком, но ещё и не матёрым мужем, которого умный боец предпочтёт обойти стороной и не связываться.
Эти - были нечто... странное. Странное и непонятное. А если брать аналогии из природы - волки. Матёрые, битые жестокими схватками молодые волки. В то же время как бы не молодые, и не старые, словно люди без возраста, не знающие ни усталости, ни жалости, ни к себе, ни к противнику. Нечто такое, с чем Куница до того момента ещё ни разу в своей жизни не сталкивался и чего не понимал. А повидал он многое.
И недооценка этого момента чуть было не привела Куницу на грань вооружённого конфликта с компанией Сидора.
И всё из-за глупости нескольких молодых сопляков из его родного городища, которым вздумалось немного поучить пришлых и показать кто в доме хозяин.
Показали, уроды. Нарвались на совершенно неадекватный отпор. Три трупа самых бойких дураков и куча разбитых носов с выбитыми зубами и сломанными руками и ногами у остальных. И всё из-за чего? Из-за сущего пустяка, неосторожных слов кого-то одного дурака из его дворовых работников, вздумавшего насмехаться над молодостью и безусостью прибывших за зерном парней.
Посмеялся, один такой кретин. Теперь его труп валяется сломанной куклой под грудой брёвен из разваленного внешнего тына, вместе с двумя такими же дураками, и чем всё это кончится, один Бог ведает.
Но что ничем хорошим, уже ясно. Пролилась кровь и за неё придётся платить.
Но что совсем худо, платить придётся ему. По всем канонам выходило, что в произошедшем полностью виноват клан Куницы, как фактический зачинщик ссоры, и теперь даже виру с убивцев нельзя было стребовать, как следовало бы, сами виноваты.
Да мало того, ещё этим убивцам самому придётся виру выплатить, как пострадавшей стороне.
Да и вира такова, что при одном взгляде на цифру, аж в глазах темнеет. По золотому, каждому из прибывшего отряда обозников, кто присутствовал при драке. А таковых - чуть ли не под три сотни душ наберётся.
Последнее - вообще ни в какие ворота не лезет. Триста золотых! За что?! За пару неосторожных слов какого-то молодого дурака? Они что, потомственные поречные дворяне, эти сопляки, чтоб так высоко себя ставить?
Но, ничего не поделаешь. Сам договор по поставкам с Сидором подписывал, сам текст читал, сам соглашался, думая, что подобное, лично его не коснётся. Коснулось. Ещё как коснулось. Видать Сидор лучше его знал своих парней, раз с самого начала включил туда пункт о денежном штрафе с виновного в случае ссоры, драки или смертоубийства. И это помимо того, что виновный ответит по закону. Тогда, когда подписывал, Куница над этим пунктом про себя посмеялся, внутренне подивившись Сидоровой дури. Ну, кто обращает внимание на подобные мелочи. Ну, поругались, ну подрались, ну - мало ли ещё что может произойти между молодыми парнями, как молодые петухи доказывающие друг другу своё лидерство.
Сейчас же дураком чувствовал себя он. Мало того что его людям банально набили морды, прилюдно унизив как нашкодивших щенков, так ещё и отступного придётся платить им же. И ещё он понял. Сидоровы обозники себя молодыми петухами не чувствовали и о том даже не думали. Несмотря на возраст, волки, матёрые волки, в миг порвавшие противника и окончательно потом добившие остатки от разгромленного и деморализованного противника.
- "Ещё эта баронесса..., чтоб её".
Вспомнив, как эта молодая сучка отчитывала его, его, Куницу, за неподобающее поведение его дворовых людей, аж скулы сводило от злости.
- "Сука, матёрая сука, несмотря на всю свою молодость и внешне совершенно невинный, чуть ли не детский взгляд. Нет, правду предупреждали его Сила с Сильвестром, что баронесса исконная поречная ведьма и что таких бешеных сук лучше обходить стороной. И чем дальше та сторона - тем тебе же лучше".
После той незабываемой встречи с молодой баронессой, когда та прилюдно отчитала его как мальчишку, Кунице стало более понятно, что произошло между кланом землян и Головой. Голова, так же как и он сейчас, нарвался. Не учёл наглости заматеревших землян, с присоединившимися к ним местными сопляками, и, в конце концов, нарвался.
Теперь, если не хочешь разорвать с таким трудом налаживаемые деловые отношения, придётся извиняться. Не хочется, а придётся. А будущее сотрудничество явно того стоило. Одного лишь короткого взгляда на первый пришедший обоз Кунице хватило, чтобы понять, что за люди там подобрались, и откуда идёт такое стремительно растущее благосостояние этой вчера ещё никому не известной компании. То, как оно всё было в этой компании поставлено, ясно говорило, что люди здесь крайне серьёзно подходят к делу.
Лишь первый обоз - более трёхсот огромных чёрных фургонов из крепкой несгораемой, чёрной фанеры, способных за раз перевезти до сорока тысяч пудов груза. И полностью исключающие любую возможность повреждения зерна при транспортировке. То, чего он так боялся, нападения ящеров, захват или уничтожение груза, для этой компании, похоже, не составляло ни малейших проблем. Три сотни вооружённых до зубов охранников, один вид которых вызывал оторопь, два пулемётных броневика по обоим концам немалого обоза и пневматическая шрапнельная мортира в середине, ясно говорили внимательному взгляду насколько здесь серьёзно подходят к охране груза.
И судя по сноровке, с которой молодые обращались с такими большими, внешне неповоротливыми фургонами, дело для прибывших парней было давно и хорошо известное и, главное, привычное. Что ещё больше настораживало. А где это они успели поднабраться столь специфического опыта. Неужто все эти странные разговоры о торговых делах барона в Приморье - правда? Судя по скупым ухваткам этих "обозников" - что-то в тех разговорах определённо есть.
А мрачные, настороженные лица прибывшей вместе с обозом полусотни вооружённых до зубов амазонок, даже его, привычных ко всему бойцов впечатлили. Столько оружия, сколько на девках было навешано, они видали, наверное, лишь в оружейной башне клана. Да и то лишь на демонстрационном манекене, предназначенном для шуточного показа.
Эти же, судя по их настороженно-угрюмому виду, подобными шутками явно не баловались. Судя по потёртостям и кое-каким весьма характерным признакам и в оружии, и в поведении амазонок, толк в том, что на них было понавешено, девчонки знали.
И ещё его серьёзно впечатлила подготовка сидоровых егерей к безопасности будущего маршрута транспортировки зерна и тщательная подготовка будущей трассы доставки, начавшаяся с того, что, вызвав подмогу с озёр, сидоровы егеря вырезали под корень все ближние к дороге становища подгорных ящеров. Всех, поголовно, не считаясь ни с возрастом, ни с вероятной опасностью. Всех, кто хотя бы теоретически мог представлять какую-то угрозу.
И настолько безжалостно и жестоко произвели эту демонстративную акцию, что теперь уж гарантировано никто оттуда к обозу не подберётся. Некому. Правда, тем они сильно взбудоражили все остальные приграничные селения подгорных, но судя по равнодушию, с которым егеря и амазонки компании восприняли известие об этом, им действительно было всё равно.
- "Ну-ну, посмотрим".
Мысленно Куница прикинул, во что лично его клану выйдет подобная самодеятельность землян. Вроде бы, больших проблем пока не наблюдалось. Ну а как дальше будет - поглядим.
Пока что, судя по тому, как егеря компании в считанные мгновения расправились с его отнюдь не самыми слабыми работниками, кстати, старше их и по возрасту, и по опыту, и, как он раньше думал, по боевым умениям, то уверенность их не только на самомнении зиждется.
Пока что, думал он одно, а реальность в корне отличалась от его дум. И даже ожидаемой ответной реакции подгорных они не дождались. Видимо, тактика устрашения, применённая компанией, сработала как надо.
Узнав, с кем имеют дело и, поняв, что перед ними не прошлые их добрые соседи, бывшие чернореченцы, а злые сидоровы головорезы, беспокойные соседи с подгорных озёр, предпочли в этот раз отступить.
Что будет дальше, и чем в итоге кончится это его предприятие, было непонятно. Но что ничем лично для него хорошим - уже ясно. Хрупкого, пусть и ненадёжного мира, установившегося было последние годы на границе, больше не будет. Проклятые сидоровы парни, эти так называемые обозники, решительно сломали равновесие. И глядя в их безмятежные, равнодушные лица, этим головорезам, с пустыми, мёртвыми глазами, похоже, было всё равно.
Соседей, племена местных подгорных людоедов они за мыслящих существ, похоже, не считали, и отношение у них к ним было соответствующее. Вот и те, видимо, тоже правильно понимали такое к себе отношение. И, чувствуя свою пусть и временную, но слабость, не стали вступать в открытый конфликт, что, зная их подлую мстительную натуру, навевало Кунице самые нехорошие мысли.
Разбередили клятые сидоровцы тихое местное болото, разбередили. Подняли со дна болотные газы, да ещё какие. И непонятно, к добру это или к худу. Но в чём он ни на мгновение не сомневался, отыграются ещё на его клане подгорные ящеры, ой, как ещё отыграются. Не оставят без отдачи зимний подарок.
Как только сидоровы обозники покинут эти края, ближние кланы подгорных людоедов отыграются на его клане по полной. Если только он сам не продолжит политику сидоровцев и сам не навестит ещё пару раз "дорогих" соседей. Так сказать, в дальнейшее развитие "добрососедских" отношений.
Раз уж прошлый, хрупкий мир сломан, то чего уж там. Воевать, так воевать. Тем более что и война на границе толком то никогда и не кончалась. И все эти разговоры о "замирение" как были пустой болтовнёй, так и остались. Всё же старая мудрость верней: "Хороший ящер - мёртвый ящер".
Жили с этим их отцы и деды, и им так следует жить.
"Или? - пришла в голову другая любопытная мысль. - Может попробовать договориться с Корнеем, на помощь в зачистке прилегающих к клановым границам земель? Как это они делают там у себя на озёрах. Вдруг да поможет? По непроверенным слухам, Корней уже вернул клану потерянные осенью земли, и на том не думает останавливаться. Может..."
"Нет, - тут же отбросил он показавшиеся такими завлекательными мысли. - Ну их. Не буди лихо, пока оно тихо".