Назавтра Надя и Антонина Владимировна стояли между двумя домами в ожидании Лизы, которая, срезала у себя в палисаднике розы. А потом они пошли к старой учительнице, она возилась во дворе, но за забором не видела ожидающих Лизу гостей. Они зашли и Лиза громко крикнула:
– Варвара Матвеевна, а вот и обещанные гости.
Старушка подошла и, окинув всех оценивающим взглядом, произнесла :
– На фоне молодых дам, ты,Тоня Павлова, выглядишь великолепно.
Гости обомлели, а Тоня Павлова обняла свою учительницу и расплакалась, она не ожидала, что та ее узнает.
– Лизонька, поставь чайник, а я пока гостям свой дворик покажу.
А потом они сидели за столом и вспоминали советскую школу, затем ругали нынешние порядки в образовании, но всё же пришли к выводу, что для всех детей любая школа – это кладезь знаний, и каждый без исключения будет помнить ее всю оставшуюся жизнь. Постепенно беседа перешла в другое русло, Варвара Матвеевна рассказала о себе, что она вполне рациональный, адекватный человек, недавно поверила в нечто таинственное, незнаемое ей ранее.
– Я не знала о твоём существовании, Надя, но ты, судя по всему, имеешь к Лизиному роду какое-то отношение, раз моя подруга попросила за тебя, только вряд ли теперь возможно это выяснить. Правнучка это довольно дальняя родня, и сомнительно, чтобы ты смогла бы отыскать теперь бабушку своего отца, но попробовать можно. А я теперь буду ангелом хранителем и для тебя, и для Риты с Валерой. Но было бы интересно выяснить, как ты могла оказаться их родственницей.
– Я спрошу у мамы, может она что знает про эту интригующую историю, – задумчиво произнесла Лиза, подумав, что сегодня же вечером пересмотрит все фотоальбомы.
Казалось все забыли про Петра, сидящего в кутузке, а он ждал окончания срока своего заточения как манны небесной. Работящий, сам всего добившийся, Пётр никогда не задумывался о том, как он живёт. Шла и шла жизнь потихоньку: закончил школу, отслужил, потом отучился в техникуме, женился, вот уже и дети подросли.
– Ну что ещё надо, всё как у всех, зачем мне чужая квартира, почему я пошел на поводу у матери, – здесь он мог позволить себе подумать, оценить свои поступки.
Больше всего его волновало, как отнесутся на работе к его “сиденью” ведь никогда раньше он не попадал в такую ситуацию, считая себя человеком разумным и сдержанным.
Он все эти дни видел перед собой недоуменно-испуганное лицо племянницы, а в голове крутилась мысль “бес попутал”, ведь они знали, что квартира чужая. А о том, что чужое брать нельзя, он узнал еще в детстве, когда отец выпорол его за то, что он принес домой чужую машинку, и спрятал, а тот нашёл, ну и Петьке мало не показалось. Он, конечно, замечал, что мать перегибает палку с Надиной квартирой, но она словно заворожила его своей идей, говоря, что детей обеспечивать жильем надо пока они ещё маленькие, а то потом поздно будет. Он видел, как мрачнеет Лиза, когда мать приходит в гости, но старался этого не замечать, в общем на 10 сутки он пришёл к выводу, что надо в корне менять свою жизнь и быть ближе к жене и детям, уделять им как можно больше внимания.
– Я ведь не помню, когда я в последний раз гулял с детьми, когда мы все собирались вместе, ведь даже к тёще ходили только Лиза и дети, а он оставался дома, на диване.
Почему, чтобы понять всё это, ему надо было попасть сюда, неужели у него не хватило ума самому догадаться, что его поведение в семье было мягко сказать некрасивым. Лиза наверняка думала, что он ее разлюбил и завел кого-то на стороне. Но он любил и ее и детей, как и прежде, но что-то мешало демонстрировать свою любовь и только сейчас он понял, это что-то – бдительное око его матери, он боялся, что она может всего одним словом испортить все очарование его нежного внимания к жене, его ласк, объятий, она слишком часто приходила к ним, а ее ироничные взгляды раздражали его.
Сейчас он понял, что ее в их жизни было слишком много.
– Бедная Лиза, как же все это время она терпела, да жену только за ее терпение надо наградить. А я уже и забыл, когда дарил ей подарки.
На 13 день он стал мечтать о том, чтобы его встретила семья, но уже на четырнадцатый день категорически не хотел этого, ведь он в их глазах так тогда и останется униженным, грязным узником, попавшим в полицию по собственной глупости.
– Мне надо попасть домой пока дома никого нет, – думал Петр.
И ему повезло, он дома, в полном одиночестве принял душ, долго смывая с себя все свои грехи, неприятные воспоминания о прошедших днях. Постирал свои вещи, потом увидел в холодильнике котлеты и решил сделать пюре. Пообедав, взял телефон и позвонил начальнику:
– Константин Львович, здравствуйте меня ещё не уволили?
– Пока нет, но если можешь, то выходи сейчас же.
И Пётр поехал на работу, вернувшись вечером, он увидел всю семью в сборе, они радостно окружили его и ни единым словом не обмолвились о том, что он хотел бы забыть как страшный сон. Но потом Рита всё же не выдержала и сказала:
– Папка, а Надя наша родственница с двух сторон, понял?
Он покраснел и недоуменно взглянул на жену. Лиза радостно ответила:
– Нет, это пока только наше предположение, но вполне возможно, что это так и есть.. Мама обещала всё точно узнать, вполне вероятно, что её отец был моим каким-то четвеюродным братом.
– Что это вы придумали, он же сирота?
– Но родители-то у него всё равно были, – резонно заметила дочка.
Вечером, отправив детей спать, Лиза подробно изложила мужу события последних двух недель и сказала, что ждёт от него извинений Наде.
– Да и передо мной и детьми тоже не мешало бы покаяться, чтобы не растерять свой авторитет, как сказала Варвара Матвеевна, она единственная, кто увидел в тебе жертву ситуации, – сказала она и обняла его, – а потом мы всё забудем, ладно?
– Я много думал там и понял, что без вас и вашей поддержки не смогу жить дальше, я боялся, что вернусь, а ты подашь на развод.
– У нас двое детей, им отец нужен, и больше мы к этой теме никогда не возвращаемся.
Утром, пока все еще спали, он позвонил матери, она не ответила. По дороге на работу он позвонил еще раз, а потом в обеденный перерыв она не отвечала.
– А может это и к лучшему, – с облегчением подумал Пётр.
Вечером, возвращаясь с работы, он зашел в магазин и купил Лизе золотой кулончик с дымчатым кварцем, он как-то слышал, что она говорила дочери, что ей нравится этот камень.
В свои права вступала осень. Сентябрь уже шел к середине. Надя и Дима поступили в университет. Лиза познакомила Надю с мамой, а потом они вместе пришли в гости, тогда-то Лизина мама и показала девушке фотографию своей тетки в молодости. Сходство Нади с их родственницей было поразительным. А как-то придя в гости к Варваре Матвеевне, когда у той была Антонина Владимировна и Надя, Лиза и ее мама принесли это фото, тогда и остальные пришли к выводу, что они очень похожи.
Пётр и Надя периодически пересекались у его тёщи и тестя, и все обиды и недоразумения как-то постепенно забылись. Надя переехала в свою квартиру, но очень часто бывала в гостях у Рубцовых, на Новый Год все собрались у Петра с Лизой, в их просторном доме уместились все, Новый Год встретили одной большой дружной семьёй.
Обиженная, обвинявшая всех, кроме себя бабушка, всё взращивала и взращивала свое недовольство родственниками, особенно она злилась на сына, который постоянно звонил ей, а она ему не отвечала. Считая неблагодарными и сына, и внуков, и сноху, она так и не могла понять, что в своих бедах виновата была сама. Гордыня, гнев и нежелание признавать свою вину поглотили всё хорошее, что было в ней. Но она не сопротивлялась этим чувствам, решив, что не пропадёт, проживет и одна, но годы брали своё, здоровее она не становилась, ей все тяжелее казалась сумка с продуктами, к тому же и денег не всегда хватало до пенсии. В подъезде ее не любили за неуживчивость и скверный характер, соседям она отвечала тем же. У нее даже подруг не было.
Через сколько месяцев, поняв, наконец, что изображать оскорбленную невинность ей просто напросто не перед кем, она ответила на очередной звонок сына, который, как и раньше, звонил ей два раза в неделю, не получая ответа.
– Мам, – сказал он, как ни в чём ни бывало, – тебе покатать по магазинам?
Первые слова дались ей с большим трудом:
– Сынок, я сама во всём виновата, прости меня.
– Мы уже всё забыли, и Надя тоже. Я приеду завтра утром, будь готова.
Он приехал не один, с ним были Лиза и Надя.
– Пока мы будем ездить, они уберутся в твоей квартире, – сказал он, отдавая жене свой ключ от квартиры матери.
Когда они вернулись, в квартире все сияло. Пётр занёс продукты, а бабушка заплакала:
– Простите меня девочки, простите за всё.
– Мы давно простили, – ответила Надя и обняла старушку.
А Лиза уже наливала всем чай. За чаем они и начали выяснять вопрос, который мучил всех в последнее время.
– Мама, сохранились ли у тебя какие-либо документы, старые фотографии, отца Нади, а еще лучше ее деда.
– На верхней полке в кладовке стоит маленький чемоданчик со старыми фотографиями и документами.
Петр быстро достал его и они втроем стали разглядывать фотографии.
– Одно совпадение найти было легко, но имя Дмитрий слишком распространенное,. поэтому надо искать деда и показывать теще, а может быть на обороте имя будет, – рассуждал Петр.
– Так что вам нужно-то? – спросила Петра мать.
– Нам надо выяснить, как звали прадеда Нади.
– Насчет прадеда не знаю, но помню Аркадий рассказывал нам, что когда его забирали в армию, он узнал в военкоме своего отца, который вместе с его матерью сгорел на пожаре, но потом понял, что это отцовский брат-близнец. Может легче выяснить кто был в те годы военкомом в соседнем районе, именно оттуда его забирали в армию? Фамилия такая же, как и у Нади.
– Подождите, я позвоню, маме, может она об этом знает, - разволновалась Лиза и набрала ее номер, – Мама, скажи пожалуйста, были в нашем роду военкомы? – она включила громкую связь и все услышали, что сказала ее мама:
– Да, у твоей тети, было два сына-близнецы, у тебя с ними большая разница в возрасте, поэтому ты о них ничего и не слышала. Дмитрий трагически погиб, а другой, Костя, был в каком-то районе военкомом.
– Мам, вот этот Дмитрий и был Надиным дедом.
– Как тесен мир! – взволнованно произнесла женщина, – Наденька, с самой первой нашей встречи я чувствовала к тебе большую симпатию, родственную.
Лиза с Надей стояли у окна и, смеясь, искали признаки своего родства:
– Смотри, у нас волосы одного цвета, и носы курносые, – говорила Лиза.
– И рост у нас одинаковый, ой, и ведь мы обе левши, – вторила ей Надя.
Петр улыбался, фотографируя их на телефон, а бабушка украдкой вытирала слезы.
Вот почему-то так и привиделся мне конец этой истории. А почему бы и нет?
Уважаемые читатели, предлагаю вам прочитать и другие мои рассказы:
Пришло время любить
Подлая измена