8899 подписчиков

Пять душ Аргела Тала

29 ноября 202129 ноя 2021

1091

44 мин

Оглавление

До Монархии
Монархия
После Монархии

Аргел Тал был капитаном 7-ой штурмовой роты Ордена Зазубренное Солнце легиона Несущие Слово. О нем практически ничего не известно до сожжения Монархии. Пожалуй, это один из немногих легионеров Семнадцатого, который большей частью комьюнити воспринимается в положительном ключе. Но насколько это справедливо?

Тал был первым, кто по собственной воле связал свою душу с демоном. Он был единственным другом Кхарна из Пожирателей Миров. Он был тем, кто в одиночку мог повернуть исход Ереси не в пользу Пантеона. Но почему его судьба оказалась так важна? Почему даже демон пытался спасти его от смерти? Думаю, дело в том, что у Аргела Тала было пять душ, и сейчас я расскажу о каждой из них.

До Монархии

Как я уже сказал, мы почти ничего не знаем о жизни Тала до событий, произошедших на Хуре. Из «Первого Еретика» Дэмбски-Боудена нам известно, что он родился в маленькой деревне Синг-Рух на Колхиде. Его отец был плотником, а мать – швёй. Это была простая семья рабочих, добрых и набожных людей, что справедливо для большинства колхидцев из пустынных поселений. Мать дала имя ребенку в честь одного из персонажей местной мифологии. «Аргел Тал» с колхидского переводится как «Последний Ангел». И в каком-то смысле он действительно им стал.

Когда Талу едва исполнилось 11 лет, на Колхиду в очередной раз вернулся флот Несущих Слово во главе с Эребом. Они набирали новых рекрутов. Эреб лично путешествовал по поселениям в пустыне, считая, что не в городах нужно искать тех, кто отмечен судьбой. Он знал это на собственном примере, потому что сам был родом из небольшой деревушки. Во время одной из таких поездок Эреб встретил Аргела Тала.

У Тала было несколько сестер и они плакали, когда поняли, зачем к ним в дом пришел воин, облаченный в серое. Безусловно, это считалось великой честью – вступить в легион, тем не менее, никакое благоговение и трепет не отменяют человеческих чувств. Что касается матери Тала, то «ей было свойственно стоять прямо и твердо, не склоняясь перед тем, что она видела. Эту силу она передала своему сыну, и эта сила осталась в его крови, несмотря на все произошедшие перемены».

Эреб забрал мальчика и представил его Лоргару. После того, как маленький Тал увидел примарха, его несколько месяцев мучили кошмары. Но сны не были ужасны по своему содержанию. Тал просыпался в холодном поту из-за смятения, которое рождалось в его душе, когда он невольно вспоминал непередаваемое величие непостижимого существа. Ему сказали, что это нормально, ведь Лоргар – Сын Бога. На что Тал ответил: «Я хочу служить ему». Так началось его преображение.

Эреб лично воспитывал Аргела, намереваясь сделать его капелланом. Напомню, что должность капеллана была введена в Семнадцатом в ближайшие годы после того, как был обнаружен их примарх. Капелланы стали идейными, но не духовными наследниками Носителей Слова и Смерти, о которых я подробно рассказывал на первом стриме про сынов Лоргара. И Тал действительно мог стать капелланом, он умел убеждать, умел передавать свой пыл.

В том, что Аргел идеально подходит на эту должность не сомневались и его боевые товарищи. Ксафен и Таргост всегда удивлялись, почему он выбрал для себя другой путь. Эреб очевидно воспринял отказ Аргела как оскорбление, об этом Талу скажет Лоргар. Но сам примарх не видел в этом проблемы, на его взгляд, Аргел Тал находился там, где должен был быть. Он стал самым молодым воином в истории легиона, достигшим звания капитана роты.

Тут стоит отметить, что Аргел по возможности предпочитал тактику штурмовика. То есть использовал прыжковый ранец и отдавал приоритет ближнему бою. Он сражался некими парными клинками из красного железа с гардами из слоновой кости и рукоятками, обмотанными кожей. По словам Лоргара, эти клинки достались Талу от предшествующего капитана 7-ой штурмовой роты. К сожалению, нам не известна эта история, хотя она, по видимому, могла бы представлять интерес. Также мы не знаем ничего о том, как Аргел стал главой Ордена Зазубренного Солнца.

Хотя с Орденом как раз все понятно. Напомню, что Ордены формировались не на основании рот или иных тактических единиц. В них набирались воины из разных подразделений, которых объединяла манера боя и жизненная философия. Так вот Зазубренное Солнце специализировалось на молниеносных штурмовых операциях, поэтому логично, что главой такого Ордена стал Аргел – один из самых результативных воинов легиона, проявивший себя именно в штурмовом бою.

Что интересно, восприятие Тала разными персонажами отличается, потому что они обращают внимание на разные моменты в его поведении. В пример приведу два мнения – Кирены Валантион и Кхарна из Пожирателей Миров. Вот небольшое сравнение Тала и Ксафена от Кирены:

Капеллан говорил, словно иностранный дипломат. Капитан же как бандит или уличный мальчишка.

Странно, учитывая, что ему пророчили должность капеллана. Но обратите вынимание – выше я сказал, что он умел убеждать и передавать свой пыл другим, но я не говорил, что он был оратором. А вот, как Тала описывает Кхарн:

Черты Аргела Тала отличались крайней безмятежностью, практически эстетичностью – это было невинное лицо боевого священника или воина-поэта. Улыбки ему не шли – они умаляли горделивую красоту, остававшуюся у любого воителя Легионес Астартес – однако улыбался он часто. Очень мало кто знал его достаточно хорошо, чтобы видеть, насколько эти улыбки фальшивы. Одним из таких был Кхарн. Другим – его примарх. Все остальные были мертвы.

Тут нужно обратить внимание на то, что Кирена слепа, а псайкерских способностей у нее нет. Поэтому она и оценивала лишь голос Тала. Кхарн же сражался спиной к спине с Аргелом в бессчетном множестве сражений. Он действительно знал своего боевого брата. И Лоргара тоже знал его. Более того – Лоргар доверял Талу, но об этом позже. Сейчас важно показать, что Аргел не так уж прост. Он был красив, статен и, что называется, производил впечатление. Но внешность ни в коей мере не описывала его истинных намерений. Так что да, Эреб и Ксафен не ошиблись, Аргел мог бы стать отличным капелланом.

Этот тезис можно подтвердить еще одним фактом. Тал был неистов в бою, но это неистовство никогда не отдавало фанатизмом. Аргел всегда рассуждал о том, что делает, а не слепо выполнял приказ. О его воинственности Кхарн говорил следующее:

Возможно, его брат и являлся Носителем Слова, однако у Аргела Тала был характер XII легиона.

Любопытно, что этот характер проявится лишь значительно позже, когда Тал разделит свою душу с демоном Раумом. Раум не будет врагом, напротив – он всегда будет помогать Кхарну. Но именно с этого момента Аргел станет вспыльчивым, как истинный Пожиратель Миров. Однако мы еще дойдем до этого момента.

У «оригинального» Аргела Тала была масса действительно положительных качеств. Например, он ценил боевое братство и понимал, что доверие важно для целостности легиона. Когда Ксафен заговорил о своей ненависти к Кору Фаэрону, которого он называл «ложным Астартес», Тал согласился, что в назначении Фаэрона Первым капитанам есть доля фаворитизма, но вполне закономерная. Если Лоргар Фаэрону не доверял (а он не доверял, не так, как Талу, это я покажу позже), то по крайней мере Уризен знал, чего от него ждать.

Такой человек на должности Первого капитана был выгоден примарху. Аргел видел это в отличие от Ксафена, поэтому прервал капеллана, сказав: «Сейчас не время для старых обид». Тал вообще отлично понимал своей легион, буквально чувствуя настроение Семнадцатого. Или скорее предчувствуя его судьбу, ведь не зря позже он произнесет судьбоносные слова: «Знать, во что верить – наибольшая угроза для нас».

Выше я сказал, что Аргел Тал не выполнял приказы слепо. Для него всегда имело значение, что и почему он делает. Но приказы есть приказы. Например, он сам говорил, что «испытывает отвращение», когда приходится сражаться с другой человеческой культурой. Для него не было никакой проблемы в убийстве ксеносов, но собственный вид, пусть даже отвергнувший предложение Империума, это совсем другое дело. Спустя десятилетия уже измененный Тал, с Раумом в душе и Киреной Валантион в сердце, скажет Кхарну на Арматуре, что нельзя привыкнуть к убийству себе подобных.

При этом у Тала много качеств, не свойственных воинам его легиона, и воинам Астартес в целом. Например, он сентиментален. Позже он признается в этом, когда будет рассуждать о судьбе Туриона, апотекария, под наблюдением которого проходило его генное вознесение. Туриона убил ксенос. Тал, по всей видимости, отомстил и забрал нож, который вскрыл горло Туриона. Оказалось, что он всегда так делал – забирал с поле боя оружие, сразившее его братьев.

Капелланы считали это слабостью, но Тал был уверен, что нужно сохранять память о павших братьях. Не так, как это делает его транс-человеческий мозг, а так, как это делают обычные люди, оживляя воспоминания предметами, которые вызывают эмоциональный отклик.

Монархия

Сожжение Монархии принято считать переломным моментом в истории Несущих Слово. Это не совсем верно. В действительности, переломным моментом для Лоргара, его сыновей и для Аргела Тала стало Паломничество к Кадии. Но, разумеется, без Монархии ничего подобного не случилось бы.

На Монархии Аргел Тал ведет себя как обычно, и это важно – Аарон Дэмбски-Боуден показывает нам будущего Багряного Лорда в ситуации, когда весь легион и даже примарх растеряны. В ситуации, когда проявилась истинная суть каждого из участников тех событий. Вот, как ведет себя Тал в момент, когда Лоргар ступает на Хур:

Вокс ожил тысячей приглушенных голосов Несущих Слово, выдохнувших имя отца. Многие благодарили судьбу за возможность лицезреть его вновь. Почтительные песнопения разносились по каналам связи, не возвышаясь громче шепота. Аргел Тал был одним из немногих, кто остался безмолвным в первые мгновения, славя судьбу в беззвучном благоговении.

Для сравнения, позже Аргел скажет Кхарну, что Ангрон – не примарх, а изломанное существо, и он не ощущает в его присутствии даже толики благоговения, что естественно по отношению ко всем примархам. Но вернемся к эпизоду прибытия Лоргара на Монархию, это важный момент – Тал молчал, когда большинство Несущих Слово начали выкрикивать молитвы. Вероятно, это говорит о том, что преданность он четко отделяет от фанатизма. Но тут есть кое-что еще – сила воли. Тал вновь проявляет ее позже, когда на Хур спускается Император:

Слепой и почти оглохший Аргел Тал ощутил, как болтер выскользнул из его рук. Капитану потребовались все силы, чтобы устоять на ногах.

Безусловно, когда Император отдаст психический приказ, которому не сможет сопротивляться даже Лоргар, Аргел тоже не устоит. Но до этого в момент, когда большинство инстинктивно опустилось на колени, он этого не сделал. Позже Тал специально обратит внимание, что Ультрамарины встанут на колени по собственной воле. Думаю, именно в этот момент Аргел изменился и был готов принять истину Лоргара. Потому что постиг смысл происходящего:

Мышцы действовали сами, сколько бы сердец не пытались выказать неповиновение. Аргел Тал был одним из них. Это была не верность, не поклонение, не служба. Это было рабство, и все его инстинкты бунтовали против принудительного почитания.

Аргел еще долго будет предан Имперским Истинам и Императору, но семя сомнений было посеяно в его сердцах именно в тот момент:

Аргел Тал смотрел, стискивая зубы, как Лоргар опустился на одно колено.

Его первый порыв уже угасал, усмиренный здравым смыслом и верой. Было правильным преклонить колени перед Богом-Императором. Он заставил свои сердца успокоиться, невзирая на нанесенное оскорбление, призывая себя к смирению.

Бешеная злоба взметнулась вновь с приливом адреналина уже через мгновение, когда он увидел, что Ультрадесантники поднимаются на ноги по приказу Жиллимана. Он видел, что они наблюдают, чувствовал, как их глаза со скукой смотрят на него, стоящего перед ними на коленях. Воины одного Легиона стояли в присутствии Императора с соизволения своего примарха в то время, как другие преклонили колени на останках мертвого города.

Этот момент важен для всего Семнадцатого, но я хочу обратить внимание, что Аргел Тал в дальнейшем не возненавидел Ультрамаринов, как многие из его братьев. Позже, в «Предателе» Дэмбски-Боудена, он расскажет об этом Кхарну. Обдумав те события, он не обнаружил в себе ненависти, потому что он понимал – не Жиллиман и не его легион поставили Несущих Слово на колени. Причина их унижения и унижения их отца – это воля Императора. Те же, кто был слишком глуп, чтобы этого не осознать, отправились на Калт, чтобы погибнуть там, так Лоргар устроил собственную чистку, которую другие легионы, примкнувшие к Хорусу, прошли на Истваане III.

Но в пепле Монархии Аргел обо всем этом просто не думал. Он думал лишь об одном – о своем отце. После того, как психическое воздействие Императора исчезло, Тал был первым, кто встал и подошел к Лоргару. Хотя он признает, что в первый момент хотел открыть огонь по Ультрамаринам. Без причины, просто из злобы. Так что Кхарн не ошибся – дух Двенадцатого действительно жил в Аргеле, просто он умел его контролировать. Как он сам сказал, ему удалось усмирить порыв «здравым смыслом и верой». Позже мы вернемся к этому, ведь Лоргар понял, почему именно Аргел первым подошел, чтобы поднять его с колен и увести прочь.

Но прежде, чем отбыть вместе с примархом и легионом, Тал на несколько минут задерживается на Хуре. И находит там вторую из своих душ – Кирену Валантион. Девушку восемнадцати лет, которая эвакуировалась из Монархии, но в момент орбитального удара по городу обернулась и не отвела глаза. Это ослепило ее физически, но духовно… Духовно она лишь укрепилась в своем мировоззрении. Тал заберет ее с собой на корабль, позже он и Ксафен будут часто приходить к ней, чтобы просто поговорить. Это будет происходить регулярно, хотя первый же разговор Тала и Кирены показал, насколько по-разному они смотрят на мир. Она назвала Аврелиана богом, но Аргел возразил, что примарх – вовсе не бог.

Однако Кирена сумела увидеть душу Тала. В тот же первый разговор она спросила, злится ли он на Императора. Тогда Аргел на нашелся, что ответить. Он просто ушел, а потом в тренировочном зале сломал боевого сервитора. И когда Таргост сказал ему, что это нормально, что все они злятся, Тал отказался озвучить правду, мотивируя это тем, что «правда противна на вкус». Пройдет менее полувека и он изменит свои взгляды с точностью до наоборот. Хотя правда действительно будет противной (Тал сам убедится в этом после Паломничества), но он научится принимать ее.

Дальше Тал и Кирена начнут меняться вместе, хотя предтечи этих изменений будут совершенно разным. Кирена, как бы ее не называли, всегда была лишь смертной молодой девушкой, без проблеска психического дара. Но она стала символом для миллионов людей, потому что видела, как «ложные ангелы» уничтожили Идеальный Город. Ксафен, без сомнения – капеллан по призванию, увидел это в ней. А еще он уже давно был приверженцем Старых Путей, поэтому тут же решил взять Благословенную Леди (так ее прозвали на Колхиде) в оборот:

– За бесчисленные века человечество достигло великих высот во имя веры. Этому учит нас история. Вера – это топливо, необходимое душе для странствий. Без веры в великие идеалы мы – ничто, лишь единство духа с плотью возвышает нас среди зверей и нелюдей. Но ложное почитание? Склониться перед недостойным идолом? В этом кроется грех величайшего невежества. И этим грехом ты не запятнала себя. Гордись этим.

Тепло заструилось по ее телу от подобного уважения со стороны ангела. Впервые с момента гибели города ее голос наполнился пылом.

– Как можно склониться перед недостойным идолом?

Еще одна пауза. Раздумье перед тем, как со вздохом ответить.

–Возможно, они были обмануты. Возможно, они узрели божественность и сочли ее достойной поклонения лишь потому, что она божественна.

– Я не понимаю, – ее брови в замешательстве сдвинулись над слепыми глазами, – нечему поклоняться, кроме божественного. Нет богов, кроме Императора.

Она услышала, как Ксафен вдохнул. Когда капеллан снова заговорил, его голос был все так же мягок.

– Ты так уверена в этом, Кирена?

Тут важно не только то, что Ксафен – великолепный оратор. Важнее, что он не лжет Кирене, поэтому девушку заинтересовали его слова. Но Аргелу Талу потребовалось нечто гораздо большее, чтобы его мировоззрение изменилось.

После Монархии

Между Монархией и Кадией Семнадцатый легион участвовал в нескольких кампаниях, а перед самым Паломничеством воины вместе с примархом посетили Колхиду. Все это время Аргел Тал продолжал общаться с Киреной Валантион, их связь усиливалась. Вот, что Аргел думал насчет своей неожиданной привязанности:

Между ними не было ни малейшего притяжения, но он часто обнаруживал, что его захватывает зрелище ее движений, слабых и мягких, как будто она постоянно опасалась повредить окружающий мир. Казалось, что она не хочет оставлять никаких следов и отпечатков на том, к чему прикасается. В ее грации не было страха или нерешительности. Только уважение. Забота.

Очевидно, Тал видел в Кирине все то, чего не было в нем самом. Возможно, главной ее чертой была смертность, а не только образ сожженной Монархии, который она олицетворяла. Разумеется, они были полными противоположностями. Я уже процитировал слова Кхарна, который акцентирует внимание на фальшивой улыбке Аргела. Кирена совсем другая – она всегда прямолинейна и искренна. Вероятно, поэтому в разговорах Кирены и Тала Аарон Дэмбски-Боуден показывает нам, что Тал, несмотря на свои сомнения, по-прежнему предан Империуму. Вот, что он отвечает девушке, когда та спрашивает, за что был уничтожен очередной мир из истории Аргела:

Потому, что так пожелал Император. Остальное не имеет значения. Империум прав и потому могуч.

Но так ли все очевидно? Ведь этот вопрос в самой первой книге серии «Возвышение Хоруса» Дэна Абнетта перед Гарвелем Локеном ставил Кирилл Зиндерманн. Старый итератор спрашивал Локена: Империум прав, потому что силен, или силен, потому что прав? Для Гарвеля ответ был ясен, но лишь в начале его пути. С Аргелом Талом все сложилось точно также.

По той же причине Тал сумел сблизиться с Кустодиями, которых Император приставил к Несущим Слово после Монархии. В частности, он наладил отношения с Аквилоном, с которым они постоянно спарринговались. В дальнейшем капитан без тени сомнений назовет Кустодия другом, и именно Аквилона я считаю третьей душой Тала. Потому что он определяет Аргела в не меньшей степени, чем Кирена. Оба эти персонажа следуют за Талом с Монархии и будут с ним вплоть до трагического финала. Их финала, а не его.

Стоит отметить, что Тал первым понял суть Кустодиев, их концептуальное отличие от Астартес:

Они не братья. Посмотри, как они двигаются. Каждый ведет свой собственный бой без поддержки других. Они не такие, как мы. Они воины, а не солдаты.

Думаю, дать более точное и емкое определение сложно. И это в очередной раз говорит нам об уникальных качествах Аргела Тала – о его наблюдательности и невероятных аналитических способностях. Вероятно, именно поэтому большую часть пути, которую мы проходим вместе с этим персонажем, он сомневается. Потому что видит многое. Потому что видит противоречия.

Именно во время спаррингов с Аквилоном Тал понял, что не знает, во что теперь верит. И вновь его сомнения великолепно отражают состояние Лоргара и легиона в целом – примарх тогда тоже сомневался во всем, а легион просто шел за отцом по инерции.

Но для Тала его сомнения становятся проблемой идеологического плана. Например, когда Лоргар после Колхиды хочет сообщить своим воинам, что они отправляются в Паломничество, он пытается отослать Кустодиев. Но Аквилон непреклонен, у него приказы. Аргел Тал, глядя на эту ситуацию, «не знал, смеяться или стесняться происходящего». То есть у него с одной стороны генетический отец, с другой – Кустодии, воплощающие волю Императора.

Возвращение на Колхиду для многих стала поворотным моментом. Лоргар наконец обратил внимание на Тала, вспомнив, как он повел себя на руинах Монархии. Аврелиан попросил (именно попросил!) присоединиться к Ордену Зазубренного Солнца во время путешествия к Кадии. Разумеется, отношение примарха подкупило Аргела, хотя едва ли он при любых других обстоятельствах отказал бы своему отцу. Одновременно Лоргар назначил Кирену Валантион Исповедницей. По сути, она стала делать для всего легиона то, что раньше делала для Аргела и Ксафена, – слушать их истории, узнавать об их переживаниях и сомнениях.

Интересно и то, что, увидев Лоргара, точнее – ощутив его ауру, Кирена слово в слово произнесла то же, что сказал Аргел в день знакомства с примархом: «Я хочу служить ему». Безусловно, так могли бы сказать многие смертные, но я не думаю, что Дэмбски-Боуден случайно вложил одни слова в уста двух столь тесно связанных персонажей. Полагаю, это сделано для того, чтобы подчеркнуть связь между ними.

Паломничество

Аргел Тал и Ксафен были ближайшими посредниками между мной и миром, который я более не могла видеть, и Паломничество изменило их на уровне, лежащем куда глубже, чем простые физические отличия. Их бременем стало знание: они и их братья по легиону Несущих Слово должны вернуться в Империум с этой ужасной правдой.

Это слова из личных записок Кирены Валантион, обнаруженных после ее смерти. Разумеется, она права в своей оценке. Но ее формулировки едва ли в состоянии передать то, что пришлось испытать Аргелу Талу.

На Кадии, когда туземцы начал проводить колдовской ритуал с жертвоприношениями, Лоргар не воспрепятствовал им. Во-первых, он был заворожен происходящим, ощущая, что это не просто представление. Во-вторых, к тому моменту он если не был уверен в Старых Путях, то всерьез рассматривал вероятность того, что они лгут. Иначе он просто не отправился бы в Паломничество. Но Тал был к этому не готов:

– Вы позволили им совершить это? – он сделал шаг вперед, проявляя больше неуважения к генетическому сюзерену, чем когда бы то ни было в жизни, положив руки на убранные в ножны мечи. – Вы смотрели, как они приносят человеческие жертвы?

…

– Это отвратительно, – Аргел Тал придвинулся еще на шаг.

Обратите внимание – Тал, по сути, обвиняет отца в бездействии и кладет руки на рукоятки клинков. Я затрудняюсь сказать, кому он верен в этот момент – Лоргару или Империуму. Потому что позиции отца он явно не доверяет. Вполне вероятно, сказалось общение с Аквилоном, которого, как Тал сам потом утверждает, он начал уважать.

И все же, когда появляется Кустодий и начинается бой, Аргел выхватывает клинки и сбивает болты, летящие в Аврелиана. При этом сам Аврелиан не двигается с места, будучи абсолютно уверен в своих сыновьях. В итоге, Тал добивает Вендату, но его потрясло произошедшее и он не согласен с этим:

– Отличная работа, брат.

Аргел Тал ударил без предупреждения. Кулак капитана врезался в челюсть Ксафена и опрокинул того наземь.

– Брат? – лежа на каменному полу, капеллан смотрел на ярость Аргел Тала.

– Мы только что убили одного из личных стражей Императора, а ты говоришь по этому поводу: «Отличная работа, брат»? Ты с ума сошел? Мы стоим на грани ереси против Империума.

Жаль, Аргелу не хватило прозорливости, чтобы увидеть – ересь уже началась. Дальше Тал защищает тело Вендаты и никого к нему не подпускает. Он отходит только после того, как Лоргар внезапно взрывается, обещая убить сына, если тот не отступит. Чуть позже Тал скажет:

Мы прибыли сюда в поисках свидетельств существования богов, сир. Никакие заслуживающие поклонения боги не потребуют такого от верующих в них.

Прав ли был Аргел Тал? Я снова затрудняюсь ответить, ведь Астрономикону ежедневно «скармливают» по тысяче душ, но делается это ради благой цели. С другой стороны, Раум, демон Тала, и его уже четвертая душа, потом скажет Лоргару:

Разница между богами и демонами главным образом зависит от стороны, на которой вы находитесь.

И вот с этим поспорить гораздо труднее. Так или иначе, Тал остался верен Лоргару, поэтому отправился по его указанию в Око Ужаса. Причем Аргел, как обычно, предвосхитил события, сказав:

Это разобьет ему сердце, но он отправит нас в Око.

Там Ингефель покажет Ордену Зазубренного Солнца падение эльдар и варианты будущего человечества. В определенном смысле Паломничество Тала предвосхитит Паломничество самого Лоргара, описанное в новелле «Аврелиан» Дэмбски-Боудена. Но Аргелу и его людям пришлось, на мой взгляд, куда труднее. Ведь они были убиты Ингефелем и другими демонами, а потом возвращены к жизни уже с двумя душами в одном теле. Для флота Несущих Слово, воины Зазубренного Солнца пробыли в варпе меньше минуты, но для Тала и остального экипажа «Песни Орфея» прошло семь месяцев.

Кстати, название корабля в данном случае говорящее, ведь Орфей – персонаж древнегреческих мифов, который спустился в Аид и сумел вернуться. Но Орфей не достиг своей цели, тогда как Талу это удалось. Он и выжившие воины Зазубренного Солнца ели трупы смертного экипажа, но не чтобы выжить. А чтобы принести Лоргару истину, которую они узнали, ведь в этом заключалась цель их путешествия. Они прокляли себя, дабы исполнить волю отца. Думаю, здесь к их верности не может быть вопросов.

Но ключевым в Паломничестве Тала стал эпизод, когда они оказались в Лаборатории Императора, где находились капсулы с примархами. Многим кажется, что до «Сатурнина» еще можно было поспорить, являлось ли это путешествие иллюзией или Тал с подачи Дэмбски-Боудена задал вселенной Вархаммера невероятную рекурсию. Теперь мы знаем, что Эрда «рассеяла» своих сыновей. Но что это значит?

Эрда никак больше не описывает свои действия. Не значит ли это, что она каким-то образом впустила Ингефель? Ведь когда Тал и остальные оказались в Лабораториях, Поле Геллера работало. Позже, в «Предателе» Аргел скажет любопытную фразу:

Поля Геллера оберегают металл и плоть. Но ничто не в силах полностью защитить человеческую душу.

Так что для меня это далеко не факт. Я вполне допускаю, что Ингефель действительно привел Аргела Тала к генератору Поля Геллера в Императорских Лабораториях времен Объединения (вероятно, не без помощи Эрды, которую, может статься, тоже обманули). Да и мечи капитана пропали после этого события. Но в действительности для нашего сегодняшнего разговора это не имеет никакого значения. Была это иллюзия или нет – она заставила Аргела сделать окончательный выбор. Он окончательно предпочел своего отца Империуму:

Оба меча взорвались у него в руках, клинки разлетелись, словно разбитое стекло, оставляя на неприкрытом лице кровоточащие порезы. И один единственный ужасающе-знакомый миг Аргел Тал видел лишь пылающее психическое золото.

Обратите внимание – «ужасающе-знакомый» миг. Почему знакомый? Потому что уже видел Императора? Но тогда почему еще и ужасающий? Не потому ли, что это действительно рекурсия и все уже случалось? Подробнее эту мысль я раскрываю во втором подкасте про Лоргара и Ингефель.

После Паломничества

Аргел Тал вернулся с Истиной, которой так жаждал Лоргар. И принес с собой демона. Напомню, что истинное имя демона дает власть над ним. Например, именно так Зарду Лайак подчинил себе Фулгрима. Так вот демон Тала сразу назвал ему собственное имя – Раум. И нужно сказать, что Раум, уже четвертая душа Тала, составил с ним идеальный симбиоз, они даже никогда особенно не противоречили друг другу. С Раумом Аргел стал… целостным. Это хорошо видно в его разговоре с Лоргаром после возвращения из Ока, вот фрагмент:

– Ты ненавидишь меня, сын мой. Я слышу это в твоем голосе.

– Я думаю, что тебя ослепило отчаяние, отец. Быть может, тебе и чуждо садистское наслаждение, но жажда истины довела тебя до порочности.

– И из-за нее-то ты и ненавидишь меня, – Лоргар уже не улыбался. Голос звучал низко и язвительно, в глазах было столько же тепла, сколько в трупе на поле боя.

– Я ненавижу то, что ты вынудил меня увидеть. Ненавижу истину, которую мы должны принести Империуму Людей. И более всего я ненавижу то, чем я стал, служа твоему замыслу.

Тал говорит откровенно – он ненавидит истину, но принимает ее. Это несколько меняет его отношения с Киреной. При следующей встрече они долгое время молчат, и Исповедница отметила это – раньше им никогда не приходилось подбирать слова для беседы. Эта тишина казалась ей «неловкой и тревожной». Потом, когда Тал все рассказал ей, она ответила:

Я не уверена, есть ли тебе прощение.

Разумеется, она имеет ввиду не то, что случилось в Оке. Кирена говорит об убийстве Вендаты. Она говорит, что Тал убил друга и тот лишь молчит в ответ. Он пошел на жертву ради истины и своего отца, и он был вправе это делать, распоряжаясь собственной жизнью. Но был ли он вправе распоряжаться жизнью Кустодия? Думаю, Тал не раз задавал себе этот вопрос. Здесь, как и всегда, в своем решении он опирался на две вещи – «здравый смысл и вера». Точно так же, как было в пепле Монархии. Вот ключевой момент в их с Киреной диалоге:

– Ты все еще отдашь жизнь за Империум?

На этот раз ответ последовал без колебаний.

– Я отдам жизнь за человечество. Но никогда не пожертвую собой во имя сохранения Империума.

А потом он встречается с Аквилоном и врет ему в глаза насчет случившегося с Вендатой. Но едва ли эта ложь далась ему легко:

– Желаю тебе успешного выздоровления. Я рад, что в конце Вендата был рядом с другом.

В сознании Аргел Тала вспыхнула картина последних секунд Вена: раздетый кустодий подергивается и давится, его тащат и насаживают на деревянную пику.

Не в силах солгать еще раз, Несущий Слово просто кивнул.

Важно, что Раум в этом эпизоде не пытается вмешаться. Видимо, считает, что с этой проблемой Тал должен разобраться сам. И это справедливо, ведь он, безусловно, ощущает вину за свой поступок, хотя просто не мог поступить иначе. Не мог не защитить отца, который доверился ему. Что касается Аквилона, он сам высказывает свое отношение к Талу в разговоре с другим Кустодием:

– Нет, –произнес он. – Я тоже не доверяю.

– Даже Аргел Талу?

– Одному воину во всем Легионе, – Аквилон отошел от ограждения, отвернувшись от Кустодиев. – Он единственный, кому я доверяю. В этом-то и проблема.

Аргел Тал продолжил возглавлять Орден Зазубренного Солнца, точнее – то, что осталось от него после Паломничества. Их стали называть Гал Ворбак, что с колхидского переводится как «Благословленные Сыны». Как я уже говорил на предыдущем стриме, они первыми перекрасили доспех из серого в алый, за это Тала прозвали Багряным Владыкой.

С Раумом Аргел стал значительно сильнее, причем даже в своем обычном состоянии. В те минуты, когда он отдавал власть над телом демону, капитан превращался в машину смерти. Но это случалось нечасто. Не так часто, как хотелось бы Рауму. Насчет их взаимоотношений есть великолепный короткий диалог:

Ты искажаешь мои мысли. Я постоянно на грани ярости или высказывания резких слов моим братьям.

Я лишь выношу на поверхность то, что уже есть в тебе.

Я не позволю тебе подчинить меня.

Я не буду пытаться. Мы едины.

Раум прав в обоих случаях. Во-первых, он ничего не привнес в душу Тала, лишь выявил тщательно скрываемые черты. Во-вторых, они теперь действительно едины, и это пойдет Талу на пользу. Жаль, что в финале он не послушает своего демона…

И все равно Аргел Тал до последнего оставался собой, его собственная душа никуда не делась. И никуда не делись души тех, с кем он был связан. Например, момент из разговора с Ксафеном:

Аргел Тал поднял бровь, не сознавая, что копирует озадаченную улыбку Кирены.

Это видит Ксафен, не Тал. То есть Аргел даже не отдает себе отчета в том, что инстинктивно повторяет движения Исповедницы. При этом он, хотя и признал Истину, все еще отказывается признавать необходимость методов, которыми эту истину нужно донести до Человечества. Вот пара строк из его беседы с Лоргаром:

– Мы –еретики, отец.

Лоргар мелодично рассмеялся.

– Нет, мы – спасители.

А вот более поздние размышления Тала:

Алхимия. Колдовство. Аргел Талу казалось весьма ироничным, что, даже с демоном в его собственном сердце, ему было отвратительно слышать, как эти слова произносят так легко.

Финал этой части истории Аргела Тала разыгрался на Истваане V, где он наконец сошелся в бою с Аквилоном, своим другом, очередной своей душой. К этому моменту Кустодий уже казнил Кирену Валантион за предательство, причем Кирена заранее знала, что все это произойдет. Вот, что она написала в своем дневнике:

Я думаю, что единственной ошибкой, которую он совершил, было сближение с командиром Кустодес, Аквилоном. Но с другой стороны, такое покаяние было как раз в духе Аргел Тала. Он стал братом тому, кого, как он знал, ему в конечном итоге придется предать.

И ведь они правда были близки. Я не зря назвал Кустодия одной из душ Тала. Они смотрели на мир одинаково. Вот одно из многочисленных подтверждений:

Аквилон понимал. Понимал, поскольку ощущал то же самое, разделяя едва заметную скорбь Аргел Тала из-за необходимости уничтожать целые империи только потому, что их правители оказались слепы к реальности галактики.

Я не думаю, что Кирена в своем пророчестве говорила о том, что Аргелу Талу в любом случае пришлось бы убить Аквилона, когда тот узнал бы правду. Потому что на Истваане VКустодий обращается к Талу со словами: «Друг мой, брат, тебя обманули». Похоже, он готов был простить Аргела, он не верил, что Тал по собственной воле замешан в этом. Но тут уже ошибку совершил Аквилон. Он не мог не знать, как близки Тал и Кирена.

– Брат мой, – снова сказал он. – Тебя ужаснейшим образом обманули.

– Ты. Убил. Кирену.

Этим все сказано. Аргел потерял одну свою душу и намерен был уничтожить следующую. Почти все Гал Ворбак погибли в том бою с Кустодиями. Погиб и Ксафен, один из близких друзей Тала. Аргел же добился мести – он не просто убил Аквилона, он оторвал ему голову руками-лапами.

Позже Аргел Тал бесстрашно бросится на Корвуса Коракса, отлично понимая, что не сможет победить. Более того – к этому моменту Раум уже сказал, что им с Талом суждено погибнуть «в тени огромных крыльев». Тогда пророчество выглядело очевидным – они просто не переживут бой с Владыкой Воронов. Но это не остановило Аргела. Почему?

Вполне возможно, он хотел умереть. Частица его души не могла вынести свершенного и жаждала покаяния, видя только один выход. После ранений, полученных от когтей Коракса, Тал начал от боли разрывать себя на части и едва не погиб. Но в последний момент он отдал тело под контроль Раума и тот сумел восстановить его.

Там, в Ургалльской долине, когда один из лояльных Астартес назвал Аргела «тварь» и «порча», тот рассмеялся и, убивая воина, произнес: «Я – Истина». На Истваане V завершилось перерождение Багряного Владыки. Он потерял две души, но сколько осталось? Его собственная, Раум и… была еще одна душа. Сюжетно она завершает историю Тала, но хронологически должна стоять второй по счету. Я говорю о Кхарне, которого позже назовут Кхарн Предатель.

Теневой крестовый поход

Мы точно не знаем, в какой момент Аргел Тал познакомился с Кхарном из Пожирателей Миров. К событиям «Предателя» Дэмбски-Боудена они знакомы уже многие десятилетия и прошли немало битв вместе. Судя по всему, их дружба зародилась во время одной из первых совместных кампаний двух легионов. Всем хорошо известны Гладиаторские Ямы Двенадцатого, в которых кто только не бился, даже Сигизмунд. Но зачастую поединки проходили не один на один, а по парам, причем воины в паре были скованы цепью.

Именно в Ямах Аргел Тал и Кхарн встретились впервые. Не как соперники, но как братья, скованные одной цепью, буквально. Вот, что на этот счет думал Лорке, ветеран Двенадцатого, возглавлявший Пожирателей Миров до Ангрона:

Кхарн бился равнодушно, и мало кто из Пожирателей Миров хотел встать рядом с ним. Лорке мог сразу сказать, что в лице Аргела Тала он встретил родственную душу, которая беззвучно смеялась над той же шуткой.

Несмотря на явно заметное смертоносное изящество и связывающее их непринужденное братство, ни один из них не воспринимал схватку всерьез. Они не находили в аренах ничего почетного – только способ развеяться и повеселиться. Когда они проигрывали – а так случалось почти каждый раз – это всегда происходило без злобы, несмотря на яростное упорство поединков в железном чреве «Завоевателя».

Как-то раз Сигизмунд опрокинул Кхарна на палубу всего через семь секунд, и в тот же миг Делварус пустил первую кровь из обнаженной груди Аргела Тала. Стерпев насмешки и хохот товарищей, Пожиратель Миров и Несущий Слово стукнулись скованными запястьями в боевом жесте уважения Легионес Астартес, и повторили это с противниками. Традиционный салют для хорошей схватки, выигранной честным путем.

Позже Делвариус скажет Талу, что он «бесполезен». Аргел лишь рассмеется, ответив, что все так, пока от этого не зависит его жизнь. Кхарн говорил так же, и они с Талом проигрывали в Ямах, снова и снова. Но, как заметил Аргел, имя Кхарна разносилось по всей галактике, а имена таких Чемпионов Гладиаторских Ям как Делвариус были известны лишь в этих самых Ямах. Безусловно, ни Тал ни Кхарн не рубились там в полную силу, они просто развлекались.

В этом и заключалась истинная причина их близости, близости их душ. Еще точнее она раскрывается в одном из диалогов между Талом и Кхарном на Арматуре. Аргел добивает смертельно раненого Ультрадесантника и Пожиратель Миров говорит:

– Тебе идет милосердие, – сказал Кхарн. – Одно дело резня, другое – пытка. Оставь это своим капелланам.

– Милосердие – удел слабых, – отозвался Несущий Слово.

– Я же видел, как ты его проявлял. Кто же ты тогда?

– Кхарн, я никогда не делал вид, будто не слаб. Мне не нравится война, однако я сражаюсь. Мне неприятны мучения, но я их причиняю. Я не чту богов и все же служу их святым целям. Слабейшие представители человечества всегда будут цепляться за фразу «я просто выполнял приказы». Они прячутся за этими словами, делая собственную слабость добродетелью и возвеличивая жестокость как благородство. Я знаю, что к моменту моей смерти точно такое же оправдание будет сопровождать всю мою жизнь.

Кхарн сглотнул.

– Мою тоже.

Вот их общая причина быть предателями и их общая трагедия. Они оба «просто выполняли приказы». Они остались верны своим отцам, даже если не поддерживали их. Они отказались сделать собственный выбор, хотя некоторые воины из их легионов его сделали. Тал абсолютно прав – с этой точки зрения он слаб, и Кхарн тоже.

Это их объединяло сильнее, чем обычное боевое братство между двумя воинами-друзьями. При этом вся битва на Арматуре, описанная в «Предателе» Дэмбски-Боудена, наглядно показывает нам, что эти двое действительно друзья. Они прямо говорят, что думают, не скрывая своих чувств и мыслей. Они подначивают друг друга, но вместе с тем – заботятся друг о друге, настолько, насколько такое понятие как «забота» применимо к транс-людям, созданным убивать. На этот счет есть великолепный эпизод, когда два воина бьются спина к спине против Ультрамаринов:

Аргел Тал рискнул остаться без защиты, протянув руку, чтобы помочь Кхарну подняться. Пожиратель Миров выстрелил с земли, и плазменный заряд пробил дыру в груди другого Ультрадесантника. Воин рухнул, занесенный для удара в спину Аргелу Талу топор с лязгом упал наземь.

Для них это было нормой – рисковать собой ради помощи другу. Вообще, для Пожирателей Миров, в минуты, когда ими не владели Гвозди, это вполне естественно. В конце концов, Псы Войны исконно бились фалангой, товарищество и помощь братьям в бою – вот, что лежало в основе их военной доктрины. Но поведение Тала не в полной мере соответствует типичному воину Семнадцатого. Они готовы к жертвам, но как фанатики – всегда к каким-то глобальным жертвам, а не «приземленным», тем, которые реально нужны здесь и сейчас, в бою.

Поэтому я вновь вспоминаю мысли Кхарна о том, что у Тала душа Двенадцатого. При этом Аргел постоянно прикрывал брата, особенно когда Гвозди брали верх над Кхарном. Это привело к тому, что в Двенадцатом все знали имя Аргела Тала, и о нем говорили, «что он брат Кхарна не по крови, а по делу». При этом Кхарн считал, что у Тала скверный характер, Несущий Слово буквально вызывал у него головную боль. И все же Пожиратель Миров предпочитал по возможности находиться рядом с братом.

Но вернемся к Талу. Он по-прежнему оставался командующим Гал Ворбак, хотя теперь это уже были не элитные войска. В них набирали все больше и больше воинов, но, как говорил Аргел, эти легионеры, впустившие в себя демонов, по своим способностям даже близко не могли сравниться с Благословленными Сынами, которые путешествовали в преисподнюю на «Песне Орфея». Поэтому Тал решил с позволения Аврелиана собрать собственную элиту.

Из его Ордена Зазубренного Солнца почти никто не выжил на Истваане V, было много других таких же орденов, представленных теперь всего парой человек. Тал собрал их вместе и назвал Вакра Джал, что с калхидского переводится как «Освященное Железо». Они стали истинной элитой легиона и даже Кхарн уважал их на фоне остальных воинов Семнадцатого, которые были ему откровенно отвратительны.

Любопытно, что о новом Тале говорит его отец (из разговора Лоргара с Магнусом):

Из трех моих ближайших сынов он один остается предан моему замыслу. Но он сломлен, брат.

Итак, три сына. Первый – Тал, единственный, кто остался верен. Второй, без сомнения, Эреб. К этому моменту Эреб исполнил свое предназначение и примарх решил, что хватит ~~это~~ терпеть его. Именно поэтому Аврелиан позже направит к нему Кхарна.

А кто третий? Кор Фаэрон? Но Фаэрон не проходил генетическое вознесение и Лоргар никогда не называл его сыном, как раз наоборот – он называл его отцом. Так что на этот счет предлагаю порассуждать в комментариях (может, он имел ввиду Лайака?..). А сейчас вернемся к Талу.

К моменту Теневого крестового похода против Ультрамара Аргел был самым прославленным воином Несущих Слово и единственным, кому доверял Лоргар. Он по-прежнему не был фанатиком и ненавидел себя за то, что делает, но все равно делал это из-за свой преданности человечеству. Он верил в то, что правду больше нельзя скрывать от людей и наш вид должен принять эту правду, какой бы ужасной она не была.

Многое изменилось в Тале, но не его отношения с Кхарном. Вот еще один забавный фрагмент их диалога (вообще, в «Предателе» таких моментов масса):

– Осторожнее там внизу, Кхарн.

Это уже и впрямь было чересчур. Кхарн фыркнул перед ответом.

– Такие теплые слова от человека с дьяволом в сердце.

Кстати, изменилось и оружие Аргела Тала. Теперь он носил за спиной алебарду Ситрана и меч Аквилона. Он сумел взломать генетические замки на оружии Кустодианцев, но никому не сказал, как это сделал. Воин брал алебарду или меч в зависимости от противника, который ему противостоял. Например, когда он бросился на Ангрона, то взял в руки меч Аквилона. Да, они с Ангроном не ладили, это мягко говоря. Красному Ангелу просто приносило удовольствие распалять Тала, а тот откровенно ненавидел Двенадцатого примарха. Хотя Кхарну он признается, что за этой ненавистью скрывается жалость. Ему было жаль Ангрона, а к его сыновьям он по этому поводу испытывал сочувствие.

Но почему Лоргар называет своего самого верного сына, своего лучшего воина, сломленным? Все просто – Тал не смирился с потерей Кирены. Ее погребли в Зале Памяти на «Фиделитас Лекс», но ее останки были украдены фанатиками, считавшими Кирену святой. На месте ее теперь уже условного погребения имелась надпись:

Кирена Валантион. Исповедник Слова. Приняла мученическую смерть от рук личных стражей Императора за прегрешение, состоявшее в видении истины.

Я не могу утверждать, что Аргел считал, будто Кирена действительно видела какую-то истину. Но он был привязан к ней, вероятно – по-своему любил ее. Поэтому гибель девушки от рук Аквилона сломила воина. Это увидел Эреб и воспользовался слабостью Тала. Он рассказал, что смог вернуть Тарика Торгаддона, погибшего на Истваане III. И это было ложью не в полной мере. Хотя в теле Тарика теперь жил демон, известный как Тормагеддон, его дух действительно был возвращен в материальный план из варпа, что подтверждается в рассказе «Luna Mendax» Грэма Макнилла.

Аргел Тал ухватился за эту надежду, хотя Раум называл Эреба Обманщиком и прямо говорил, что верить ему нельзя. Более того – он на полном серьезе предлагал убить Эреба. Но, во-первых, Тала с капелланом слишком многое связывало, ведь, по сути, Эреб взрастил его. Во-вторых, едва ли Аргел видел в капеллане реальную опасность. Увы, уже в который раз прозорливость подвела его. Хотя здесь у Тала была веская причина быть слепым – он увидел возможность вернуть Кирену. Кирена была настолько важна для Тала, что влияла даже на Раума. Вот эпизод, где Аргел вспоминает последние слова Исповедницы перед смертью:

Что они с тобой сделали?

Кого она имела в виду? Богов? Примархов с их отчаянной гражданской войной? Его собственных братьев?

Что они с тобой сделали?

Мысли о Кирене расшевелили зверя внутри. Раум, вторая душа в его теле, пробудился рывком, будто животное.

А вот, что демон говорит Эребу, когда тот помешал уединению Тала возле места погребения Кирены:

Мы пришли сюда помолиться, Обманщик. Ты оскверняешь святость этого места своим змеиным языком.

Любопытно, что демон всерьез утверждает о святости. И он говорит «мы пришли» помолиться, а не «Аргел Тал пришел». Похоже, Раум был настолько сильно привязан к Талу, что действительно стал с ним одном целым, разделив переживания легионера.

Нам отлично известно, в чем заключался план Эреба, но Аргел не знал об этом. Эреб мастерски бросает затравку, отвлекая внимания Багряного Владыки, и Тал думает, что Кхарн может смешать Эребу карты в будущем. Ответ Тала-Раума предсказуем:

Похоже, будто мы хотим предать Кхарна? Он последний брат из плоти и крови, кому мы верим. Он последний, кто никогда не подведет нас, и последний, кого мы ни разу не подвели. Ксафен мертв, ты стал змеей, Аквилон убит. Остался только Кхарн. С нами он удержит оба Легиона вместе. С нами он не даст примархам убить друг друга.

Вот только Эреб никогда не просил Аргела убивать Кхарна, он лишь подвел Тала к этой мысли. А потом стал утверждать обратное и заронил семя сомнения, сказав, что Пожирателю Миров суждено погибнуть:

Кхарн умрет на восходе на планете с серыми небесами. Во всех будущих, что я видел, он умирает, когда небо озаряется рассветом. И умирает с клинком в спине.

И снова Эреб почти не соврал. Потому что он действительно описал гибель души, но не той, не Кхарна. Это была гибель Тала-Раума. Разумеется, Аргел рассказал обо всем Кхарну и тот сказал «я тревожусь за тебя» (каково услышать такое от Пожирателя Миров!). Разумеется, Кхарн призвал Тала не доверять Эребу. Но на другой чаше весов был шанс вернуть Кирену. И Тал воспользовался этим шансом, он попросил своего бывшего учителя провести темный ритуал, и ритуал завершился тем, что Кирена Валантион вернулась в мир смертных.

Присутствуя на ритуале, Кхарн справедливо заметил:

Брат, ничто не стоит такой мерзости.

Судьба сделал круг. Помните, что Аргел сказал Лоргару на Кадии? «Никакие заслуживающие поклонения боги не потребуют такого от верующих в них». Выходит, Аргел повторил путь своего отца. Но как отец не поверил сыну, так и его сын не поверил ни другу ни дьяволу в своем сердце. Тем не менее, Аргел, возможно, понял, что с возвращенной Киреной что-то не так:

Она смотрела на них. Она их видела.

– Ты не слепа, – ошеломленно прошептал Аргел Тал.

Не «Ты жива» или «С тобой все в порядке?». Он был поражен, и поражен сильно.

Вы ведь помните, Кирена сама решила не аугметировать зрение. Она сказала, что на Хуре глаза считаются «окнами души». Мол, аугметические глаза не позволят душе покинуть тело в назначенный час. Теперь Кирене вернули ее собственные, но… ее ли душа смотрела с той стороны? Об этом мы поговорим в другой раз, тем более, что Аргел так и не узнал ответа. Хотя, похоже, о чем-то догадывался:

Последующие часы они проводили в тихой беседе. Он рассказывал о путешествиях в варпе за год после Исствана, а она клялась, будто ничего не помнит о годе, что была мертва. Ради нее он говорил, что верит.

Испепелив 26 миров Ультрамара (27 с Калтом), объединенный флот Несущих Слово и Пожирателей Миров разбился на множество мелких флотов и продолжил разорять Империю Жиллимана. Примархи со своей элитой отправились к Нуцерии. Мы все отлично знаем, что там произошло.

Лоргар бился с Жиллиманом и натравил на него Ангрона, используя ярость Красного Ангела, чтобы завершить ритуал, начатый Эребом на Калте. Гибельный Шторм достиг апофеоза, полностью отрезав Ультрамар от остального Империума. Ангрон едва не убил Жиллимана и Ультрамарины отступили. При этом «Фиделитас Лекс» был потерян.

Но для нашей истории важнее, что Аргел Тал поверил лживым предсказаниям Эреба. И это было закономерно, ведь тот вернул Кирену, как обещал. С чего ему лгать о Кхарне? Поэтому Тал вместо того, чтобы оставаться с Вакра Джал, всю ночь, пока пылал битва, носился по поверхности Нуцерии за Кхарном, который поддался Гвоздям:

– Хватит, – закипел Раум внутри. – Мы не нужны Убийце. Сражайся вместе с Вакра Джал.

– Я не стану рисковать на случай, если ты ошибаешься. Я подвел всех своих братьев. Кхарн – последний.

– У тебя есть я.

Честно говоря, с финальным доводом демона трудно поспорить. Ведь он спас Тала на Истваане V, он делал его сильнее, он оберегал его. Он был им. Их души стали едины. Но и с душой Кхарна Тал тоже был един и потому не мог рисковать. Это привело к тому, что обессиленный в результате многочасовой битвы Аргел потерял концентрацию. Раум в последнее мгновение понял замысел Эреба, но было поздно.

Дитя Хаоса нанес удар зачарованным кинжалом и изгнал демона из тела Багряного Владыки. А так как их души – Тала и Раума – стали единым целым, вслед за демонической душой тело воина покинула душа, некогда бывшая простым колхидским мальчишкой, который желал лишь одного – служить Аврелиану.

Аргел Тал умер молча, без пафосный речей. Умер обманутым и преданным. Ну, Эреб хотя бы раскрыл ему причины своего предательства. Кхарн нужен был Пантеону, он должен был сыграть важную роль в будущем. Но присутствие рядом Тала не позволило бы Кхарну возвыситься и получить благословение Кровавого Бога. Как всегда, Эреб добился своего. Правда, потом Лоргар призвал к себе Кхарна и рассказал ему, кто убил Аргела. Кхарн нашел Эреба и едва не выпотрошил его, но тот сбежал с помощью колдовства.

Кстати, это тоже любопытный момент – откуда Аврелиан знал, что именно Эреб убил Тала? Ведь его не было рядом в тот момент, и вряд ли капеллан сам рассказал примарху об этом. Полагаю, Уризен видел будущее. Жаль, что он видел не все. Или может как раз все?..

Заключение

Аргел Тал. «Человек с дьяволом в сердце». Преданный и сомневающийся. Таким был он сам, его первая душа. Кхарн был его второй душой, яростный и верный, боевой брат и друг, готовый жертвовать собой ради тех, кто ему дорог. Третья душа Аргела Тала – Кирена Валантион, символ истины. Истины смертных, истины Лоргара, истины человечества. И одновременно символ их заблуждений.

Его четвертая душа – Раум, странный демон, который видел и понимал окружающий мир лучше большинства смертных и бессмертных. Раум, который был прав, когда хотел убить Эреба. Наконец, пятая душа Аргела Тала – кустодий Аквилон, апофеоз воинского искусства, отражение великой мечты Императора. Эту свою душу Аргел убил собственными руками, отвернувшись от Империума. Но не от человечества.

Кхарн, Кирена, Раум, Аквилон – каждый из них был искренним и преданным другом Аргела Тала. Но каждый был другом по-своему. И несмотря на всю трагичность образа Багряного Владыки, мне его не жаль. Почему? Скажи мне, кто твои друзья, и скажу тебе, кто ты. У Аргела Тала были достойные друзья, и если они характеризуют его жизнь, то его жизнь тоже была достойной. Поэтому он заслуживает не жалости, а памяти. Как один из тех, кто однажды изменил судьбу галактики… А к лучшему или к худшему – это же гримдарк, здесь «лучшего» просто не бывает.

P.S. У Аргела Тала к доспеху была пристегнута Книга Лоргара. Настоящая Книга Лоргара, без приписок Эреба и Кора Фаэрона, она называлась «Тестаментум Веритас». Эта версия книги была написала собственной рукой Аврелиана, он же, судя по всему, и вручил ее Талу. На «Фиделитас Лекс» Аргел по собственной ~~глупости~~ воле отдал ее Эребу. Дальнейшая судьба этой книги неизвестна, но я почти уверен, что Эреб ее уничтожил, потому что Тал говорил, что верит в нее.