Евреи достают ханукийот, хозяйки освежают рецепты праздничных лакомств, дети ждут традиционных ханукальных подарков. Сложно представить, что еще несколько десятков лет назад на территории стран бывшего СССР подавляющее большинство евреев были лишены возможности приобщиться к еврейской традиции. Тех, кто осмеливался зажечь ханукальную свечу, ждали серьезные неприятности.
О праздновании Хануки в условиях подполья рассказывает писатель Давид Шехтер, бывший отказник, а ныне председатель ассоциации “Маалот” по созданию центра наследия евреев СССР в Израиле.
“Рос я абсолютно ассимилированным человеком, как и подавляющее большинство моих сверстников. Хотя в нашей семье были какие-то элементы еврейской жизни, в том числе и хануке гелт. Бабушка каждый год давала деньги мне и моему брату, так что этот праздник я полюбил сразу. Но это все, что я знал о Хануке! Прекрасно помню тот момент, когда началось мое возвращение в еврейство. Я ходил в киноклуб, большинство членов которого были тоже евреи. Как-то, после просмотра моего любимого фильма “Амаркорд”, кто-то из нас спросил: «Что такое шабес?». И никто не знал! Мы все были люди с высшим образованием, инженеры, врачи, но никто не знал, что такое шабес. Вернувшись домой, я поинтересовался у бабушки. Она аж всплеснула руками. “До чего же мы дошли!”. Так я понял, что стал “Давидом, не помнящим родства”. Во мне давно уже сидело ощущение, что я как бы не там и не тут. По-русски я говорю лучше, чем большинство людей из моего окружения, прекрасно знаю русскую культуру, но меня не считают своим. Так начался процесс поиска себя, я стал читать литературу по иудаизму и еврейской истории, пытался понять, для чего я существую в этом мире. Ответы на эти вопросы я нашел, лишь попав в компанию сионистов-отказников.
Вы помните первую Хануку, которую вы уже сознательно отмечали?
В те годы отмечать Хануку было крайне сложно, поскольку в продаже практически не было свечей, ни больших, ни маленьких. Об оливковом масле можно было только мечтать, фитилей также не было. Поэтому мы наливали подсолнечное масло в блюдца, в него опускали скрученный из ваты фитилек и зажигали. Каждый вечер, вооружившись блюдцем и фитилем, я шел к кому-то из своих знакомых, у кого собиралась небольшая компания. Я зажигал свечку, произносил благословения и рассказывал о Хануке. Знал я тогда немного, но остальные не знали вообще ничего. В одном из таких домов дверь мне открыл отец моего знакомого, и попросил выйти с ним на улицу.
“Давид, – обратился он ко мне, я уважаю Ваши взгляды, но и Вы должны нас понять. Моя жена и я, мы оба доценты. Сейчас, конечно, не сталинские времена, нас за это не посадят, но на работе могут быть очень серьезные неприятности. Я прошу Вас уйти и больше к нам домой не приходить”.
В нашей маленькой одесской группе, как и во всяком еврейском обществе, были свои споры. Были те, кто считал Хануку религиозным праздником, когда Всевышний сотворил чудо. Другие же считали Хануку праздником победы еврейского оружия, сионистским символом. Я же считал, что нужно совместить религиозный и светский подходы.
Вы много ездили по СССР, встречались и поддерживали других отказников, в том числе, знаменитую Иду Нудель*. Расскажите о праздновании Хануки в доме отказницы, за судьбой которой следил весь мир.
В тот год меня направили в командировку в Тирасполь, и я остановился у Иды Нудель в Бендерах. У Иды была настоящая ханукия! Стандартная израильская ханукия, ей кто-то привез из Израиля. Я попал к ней на шестую свечу. Она поставила ханукию на окно, я зажег свечи. Мы потушили свет, сидели и разговаривали при свечах о том, что нас ждет в Израиле. В то время Иду Нудель как раз выдвинули на Нобелевскую премию мира. “Это просто смешно”, – сказала мне Ида. “Где я и где эта Нобелевская премия! Это все политические игры между разными державами. Нам здесь набивают цену, чтобы потом использовать при обменах”.
Что Вы ели в те годы на Хануку?
Суфганийот не было, поэтому мы ели латкес! Готовили их из лапши на оливковом масле.
Вы семь лет просидели в отказе, без какой-либо надежды на выезд. Что помогало Вам выстоять все это время?
Я скажу честно – на выезд в Израиль мы даже не надеялись. Становилось все хуже и хуже, на смену Брежневу пришел Андропов, потом Черненко, это были самые тяжелые годы. Мы просто хотели добиться возможности жить как евреи. Что давало мне силы? Для меня, абсолютно ассимилированного человека, вдруг открылся целый мир! Мир иудаизма, еврейской истории, праздников, литературы на эти темы. У меня были единомышленники, мы друг друга поддерживали. Я получил ответы на те вопросы, которые мучали меня долгие годы. Для человека самое главное – это жить в мире с самим собой, и быть цельным. У меня появилось чувство единства со своим народом и со своей культурой.
Было ли у Вас ханукальное чудо?
Да, абсолютное ханукальное чудо. К нам приезжали люди из Израиля, привозили разную иудаику, в том числе мезузы. Прикрепить мезузу у двери с внутренней стороны были готовы многие, даже абсолютно светские евреи. Но как прикрепить? Ведь тогда не было даже липкой ленты. Я работал наладчиком на заводе, и наловчился вырезать коробочки для мезузы из очень тонкого железа, используемого для изоляции. Такую коробочку было легко прибить к косяку и поместить в нее мезузу. Но для того, чтобы разрезать это железо, нужны были специальные ножницы. Вначале я брал их на заводе у бригады кровельщиков, но потом бригаду перевели, а ножниц таких в магазине было не купить. Дело было на Хануку, ко мне заскочил знакомый, я рассказал ему, что без ножниц мое “производство” встало. Через пару дней он прибегает ко мне с выпученными глазами. “Стою я вчера на остановке, ко мне подходит старичок и спрашивает: «Молодой человек, не нужны ли вам кровельные ножницы?». Я согласился, взял ножницы и полез в карман за деньгами. Обернулся – а старичка уже и след простыл. Мы потом решили, что к нам приходил Элиягу Ха-Нави.
Первую Вашу Хануку в Израиле тоже помните?
С Ханукой у меня связано одно из самых сильных впечатлений от Израиля. Мы приехали в 1987 году, за несколько дней до праздника. Жили в Центре абсорбции в Реховоте, я зажег первую свечу и вдруг услышал шум и грохот барабанов. Высунувшись в окно, я увидел толпу, несущую факелы. Я поинтересовался у своего родственника, что же происходит. “Ну как же, удивился он – это же ханукальное шествие!”. И я понял, что наконец попал в страну, где мой личный праздник является и праздником людей, окружающих меня. Вся страна празднует то же, что и я. Это было самое сильное впечатление в Израиле – почувствовать себя частью своего народа.
*Ида Нудель - еврейская правозащитница, активиста движения за выезд евреев СССР. Находилась в отказе с 1971 по 1987 гг.