Отец и Мурад сегодня опять поссорились. Теперь они ссорятся чуть не каждый день. На сей раз началось, когда после обеда Мурад вернулся из парикмахерской с модной стрижкой en brosse — клочками.
— Обязательно так коротко стричься? — спросил отец. — Стал похож на одного из этих скинхедов.
Мама попыталась предотвратить скандал. Нервно смеясь, она сказала, как забавно, поколение назад родителей возмущало, что сыновья носят слишком длинные волосы.
— Как времена меняются! Помнишь фотографию на студенческом билете, Иездаа? С волосами до плеч!
— Не преувеличивай, я тогда просто немного оброс. Кстати, все святые пророки носили длинные волосы — Заратуштра, Моисей, Иисус. Почему твой сын не может научиться походить на нормального человека?
Мурад только улыбался, превращая все это в обыкновенную шутку. Иногда такая тактика оказывалась успешной: поворчав, отец возвращается в книге, которую читает, или к своим молитвам. Правда, это может отца и в бешенство привести — он не собака, которая лает, а ее никто замечает! Он требует, чтобы его слышали и слушали!
Однако проблема длинных и коротких волос была забыта, ссора пошла по другому пути. Мурад слишком приблизился к тому уголку гостиной, который отец с недавних пор считал пространством для молений.
Здесь стоит застекленная горка, на которой расставлены обрамленные изображения Заратуштры и храма огня в Удваде, серебряная модель Ашо Фарохвара, фотографии древних памятников Персидской империи — развалин Персеполиса, дворцов и алтарей огня, царских усыпальниц Ахеменидов и Сасанидов. Реликвии расставлены полукругом, который постоянно расширяется. Последнее приобретение отца — миниатюрный афарган из пластмассы с крохотным электрическим огнем. Тонюсенькая нить накала день и ночь мигает в центре полукружия.
Это та самая горка, которая некогда была заполнена игрушками и безделушками. Среди них: пара заводных обезьянок, которая стала причиной ссоры, когда мы пришли на дедушкин день рождения много лет назад, думаю, лет шесть или семь.
После смерти тети Куми дядя Джал пожертвовал коллекцию игрушек сиротскому приюту в Бандре. Горка долго пустовала, потом ее занял отец. Теперь на полках стоят его молитвенные книги и та часть коллекции священных предметов, которой не хватило места в полукружии.
— Стой! — крикнул отец, заметив, что Мурад рассеянно приближается к горке.
В голосе отца был такой испуг, что Мурад оцепенел.
— Что такое?
Из своей комнаты выглянул встревоженный дядя Джал. У него теперь ультрасовременный слуховой аппарат, такой миниатюрный, что его почти не видно в ухе. Он иногда пытается мирить отца и Мурада, но недавно отец обвинил его во вмешательстве в частную жизнь семьи, и теперь он редко раскрывает рот.