— Он хочет прощальный концерт.
Роксана и Йезад засмеялись и вышли с ней на лестничную площадку.
— Не знаю, что бы мы делали без вас, Дейзи, — сказала Роксана. — Теперь мы больше не сможем звать вас на помощь всякий раз, когда вы нужны папе. Дейзи понимающе кивнула.
— Там есть отличный проигрыватель и уйма записей, — напомнил Йезад, — будем включать папе музыку.
— А если музыкальные записи не помогут, вы всегда можете прочитать молитвы, — лукаво заметила Дейзи.
Она дождалась на площадке санитаров с носилками и помахала Нариману.
Едва отъехала санитарная машина, как прибыл фургон для перевозки мебели. Грузчикам показали ящики с сервизом, вазами и фарфором, потом они принялись выносить мебель. Йезад занял позицию у фургона — любезный мистер Хиралал предупредил, что мелкие вещи частенько исчезают при погрузке.
Мурад остался наверху помогать матери укладывать последние вещи из ванной и кухни. Джехангир спустился вниз. Он апатично стоял рядом с отцом и смотрел, как поглощает их пожитки темное нутро фургона.
Фургон закончили загружать уже после обеда. Йезад распорядился не начинать разгрузку до его появления и вместе с Джехангиром поднимался наверх.
Роксана и Мурад стояли посередине опустелой большой комнаты.
— Я все проверила, — жалобно сказала Роксана. — Можем отправляться?
— Дай я еще раз взгляну. Ты со мной? — спросил он Джехангира.
Тот покачал головой и ушел на балкон. Йезад увидел, что сын плачет, опершись о перила.
— Что с тобой, Джехангла?
— Мне очень грустно. Йезад обнял его за плечи.
— Всегда грустно, когда что-то кончается. Со мной тоже так было, когда пришлось покинуть Джехангир-палас. Но не расставшись со старым, нельзя начать новое.
— Не хочу новое. Мне старое нравится.
— Нет в этом смысла, Джехангла. Это как заявить, что ты не хочешь заканчивать пятый класс. А в шестой как ты перейдешь? Или хочешь на всю жизнь остаться с мисс Альварес?
Джехангир улыбнулся сквозь слезы — ему понравилась эта перспектива, но нельзя же говорить такое вслух отцу. Он продолжал смотреть на улицу.
Йезад ждал. Он понимал, что это нечестно, он сам не верил ни единому разумному слову, которое сказал. Он терзался той же дилеммой: хотел, чтобы сыновья стали мужчинами, но любил маленьких мальчиков, которых сажал себе на плечи; ему тоже хотелось одолеть время.
— Пошли, — взял он за руку Джехангира, — последний раз все осмотрим вместе.
Вошли в маленькую комнату, шаги гулко отдавались в пустоте. Джехангир смотрел вокруг широко раскрытыми глазами, будто стараясь запечатлеть вечные образы. В кухне он погладил медный кран. Сходил в ванную и в сортир.