Бассейн Атлантического океана. Финский залив Балтийского моря. Кронштадт. Осень 1983 года.
Все курсанты 2-го курса училища Ленина грузятся на учебный корабль "Перекоп" и учебное судно "Луга". Нам предстоит поход с дружественным визитом с заходом в порт ГДР Варнемюнде города Росток и с возвращением в военно-морскую базу Балтийск для продолжения корабельной практики на флагмане Балтийского флота, артиллерийском крейсере "Октябрьская революция".
Наш класс распределили на учебное судно "Луга".
Мы вышли в открытое штормовое море. Во главе походного строя шёл учебный корабль "Перекоп".
Началась болтанка. Я был уверен, что качку переношу более-менее, так как в моей пионерской юности уже попадал в качку, когда мы с отрядом шли по Чёрному морю на прогулочном катере из Алушты в Ботанический сад. Тогда многим было плохо, а я от качки был в восторге.
Меня поставили дублёром моториста на вахту в машинное отделение. Качка усиливалась. Внутри организма становилось немножко не комфортно. Отстояв вахту, решил не идти в кубрик, а остаться в носовой части машинного отделения, так как в этом районе по моим прикидкам была середина судна, а значит это было место наименьшей качки. Примостившись на площадке я задремал. Проснулся от того, что меня уже сильнее мутило: то ли от качки, то ли от того, что надышался остаточного выхлопа от дизелей. Надо было срочно выбираться на свежий воздух. Поднявшись, быстро пошёл в сторону кормы, чтобы выйти на ют. Но попытка выйти на открытую палубу оказалась безуспешной, так как у кормовой двери коридора стояла вахта и никого не выпускала на палубу юта, по которой то и дело перекатывались волны. Мне стало совсем не по себе и образовавшийся внутри комок уже подкатывал к горлу. Я, покачиваясь из стороны в сторону, стремительно побежал по судовому коридору в нос. Там находился гальюн. Ворвавшись туда, я был удивлён увиденной картиной: все места были заняты моими товарищами, которые склонившись над умывальниками и толчками, пытались бороться со своим организмом и со штормом. Борцам у толчков везло меньше, так как толчок состоял из прямой трубы и при накатывающейся волне почти всё опорожнённое организмом с фонтаном морской воды возвращалось в лицо борящегося...
Мы переносили качку по разному. Одни - бледные лежали не вставая в каютах, другие - периодически бегали в гальюн или высовывались в открытый иллюминатор, у третьих - всё было в порядке и поднимался аппетит так, что они съедали не только свои порции, но и порции отказавшихся от приёма пищи товарищей. Принятая мной, согласно меню, пища стремилась вернуться обратно. В желудок проваливались только ржаные сухари и солёные огурцы. Чем и питался.
Один из курсантов, находясь в каюте, по стечению обстоятельств опорожнил свой желудок в полиэтиленовый пакет. После чего он направился на карачках по судовому коридору в сторону гальюна, держа в одной руке наполненный пакет. Однако, дорогу ему преградил достаточно высокий порожек переборочной двери. Он несколько раз пытался героически преодолеть это препятствие на трёх конечностях, но все попытки заканчивались неудачей. Пакет предательски мешал. Тогда мой товарищ хватает пакет зубами и побеждает эту преграду!
Со временем мы постепенно стали адаптироваться к качке, хотя рацион многих из нас продолжал оставаться из солёных огурцов и сухарей.
Мы приближались к Германии. Надо было навести полный порядок на судне и надраить всё до блеска. Была поставлена задача ошкурить до блеска наружные медные рамки иллюминаторов ходовой рубки. Точно не помню, сам я вызвался или мне предложили и я не отказался. Но в итоге: я оказался снаружи судна, стоя на нижних поручнях и держась одной рукой за верхние поручни со страховочным поясом и привязанном к поручню страховочным линем. В другой руке - мелкая наждачная бумага. Шторм продолжался. Нос судна, то задирался вверх, к облакам, то нырял в штормовую волну, высекая из неё мириады брызг, которые накрывали не только палубу, но и меня с иллюминаторами. Эта работа была по мне! Один на один со стихией!
Задача была выполнена. Немного промокший, но довольный, я прибыл на ходовой мостик с докладом, хотя вахтенные офицеры в нём не нуждались, потому что всё это время я маячил у них перед глазами.
"За такую работу тебе можно присвоить очередное воинское звание - старший матрос"- произнёс один из офицеров. Я скромно улыбнулся - ведь лазить по горам для меня привычное дело...
После непродолжительной стоянки в Варнемюнде и экскурсии в Росток, мы вернулись на родину, в Балтийск.
Нам предстояла вторая часть корабельной практики: на крейсере "Октябрьская революция"
Крейсер встретил нас скрипящими швартовыми, трёхэтажными шконками с пробковыми матрасами, толпами крыс и тараканов.
За несколько дней пребывания на крейсере мы заметили значительное снижение нашего веса, такое, что на турнике я летал как пушинка. Наши разговоры сводились в основном к воспоминаниям о вкусных блюдах, которые нам готовили мамы и бабушки. Сэкономленный и спрятанный в рундучке кусок хлеба - на утро превращался в груду тараканов. Когда мы посещали гальюн и пытались по кирпичикам, наполовину погруженным в воду, балансировать к заветной цели, то встречались взглядами с огромной крысой, лениво лежащеё в воде, взгляд которой нам говорил: " Вы чё сюда припёрлись?! Я здесь хозяйка!"
Однако, постепенно мы адаптировались к обстановке. Среди нас стали появляться ребята, которые инициативно просились на разгрузку продуктов. После чего у нас в кубрике появилась бочка с огурцами, и дальше появлялись: горячий хлеб и другие продукты...
Наконец-то наша практика завершилась и мы, окрепшие, возмужавшие и адаптированные - вернулись в родное училище.
