— Не спешите, их надо рассматривать по порядку. Сначала вот эту.
Лицо Йезада расплылось в улыбке:
— Привет, это же Хьюз-роуд! Я там вырос.
— А почему я принес ее? К вашему сведению, ее давно переименовали в Ситарам Паткар Марг.
— Для меня она осталась Хьюз-роуд.
Капур одобрительно улыбнулся, а Йезада понесло:
— Я тут каждый камень знаю. Вот это здание — это «Джехангир-палас», мои родители здесь поселились после свадьбы. Пари держу, что снимали с Сэндхерст — бридж, с крыши Дададжи Дхакджи. А напротив «Джехангир-паласа» — Сукх Сагар. Смотрите — даже вывеска «Буш-радио» видна!
Йезад всмотрелся в фотографию.
— Фотография не очень-то старая, мало что изменилось.
— Съемка недавняя. Примерно девяностого года. Тем не менее она имеет значение для моей коллекции — в контексте двух других фотографий.
Капур дожидался возвращения снимка, чтобы перейти к другим, но Йезад все не мог оторваться от него.
— Поразительно, как на фотографии видишь то, что в силу привычки не замечает глаз!
— Особенно в привычных местах. Объектив — наш третий глаз.
Фотография вызвала улицу к жизни, Йезад вновь услышал шум уличного движения, вдохнул запах поджаренного мяса с дымком, постоянно висевший над рестораном «Жаровня», даже вкус бхель-пури почувствовал. Над ним заклубились серые дождевые тучи, он ощущал их тяжесть, холод ливня, под который столько раз попадал, возвращаясь без плаща из колледжа («в плащах только маменькины сынки ходят»), когда спрыгивал с 83-го автобуса у Сукх Сагара и несся через улицу домой, успевая за минуту промокнуть до костей, влетал в квартиру, где мать бранила его за оставленный дома плащ, который она приготовила и положила рядом с учебниками…
— Теперь взгляните на эту, — предложил Капур.
Йезад выпустил из рук первую фотографию, взял вторую — и почувствовал комок в горле. Та же Хьюз — роуд, но нетронутая, снятая во времена большей простоты. Фотограф, наверное, стоял на другом конце «Джехангир-паласа», перед аптекой Мэдона, потому что в центре оказался перекресток Хьюз-роуд и Сандхерст-бридж. Судя по освещению, раннее утро. На улице не видно ни одной машины, только ручная тележка. Три одинокие фигуры на тротуаре, загадочные, как провидцы или прорицатели, предсказывающие демографический взрыв в грядущем Бомбея.
Йезад сглотнул, чтобы прочистить горло.
— Такой тихой улица была во времена моего раннего детства. — Он кашлянул. — Какой это год?
— По вывеске «бьюика» у «Метро моторе» я бы сказал, конец сороковых, — предположил Капур. — Лет за пять до вашего рождения, а?
— Примерно то время, когда поженились мои родители. Значит, вот какой они видели эту улицу после свадьбы…