Не читайте чужие тетради
С натугой протащив через коридор тяжёлую стремянку, Маша залезла на самый верх и распахнула дверцы антресолей. Пыль внутри лежала плотным серым ковром, скрадывая очертания множества не опознаваемых с первого взгляда предметов.
– Ну, бабушка, и сколько же лет ты сюда не заглядывала? Вот же ещё обузу сосватала… – Ворча себе под нос, женщина спустилась за мокрой тряпкой.
Впрочем, ворчала Марья скорее по привычке. Пусть она отнюдь не горела желанием провести единственный выходной за разгребанием многолетних завалов, но усвоенное с годами правило не надеяться на чью-либо помощь и подчиняться вечному «надо» сделало своё дело. Да и если вдуматься, обретённая в наследство жилплощадь пришлась весьма кстати – сдаваемая, она могла принести отличный дополнительный доход. Бабушкиному жилью в центре города не подходило название «квартира» – настоящие апартаменты. Вот только очень запущенные. Старушке не хватало сил содержать в порядке помещения такого объёма, и она уехала жить в деревню, с облегчением заявив, что осуществляет давнюю мечту провести оставшиеся годы на природе. А апартаменты вместе со всеми хлопотами по приведению оных в порядок достались Маше.
Новая хозяйка жилища повязала платком стянутые в пучок волосы и, обречённо вздохнув, принялась за дело. Как она ни осторожничала, вековые залежи пыли вздымались в воздух, заставляя морщить нос. Чихать было ни в коем случае нельзя – мощный чих вполне мог снести субтильную женщину с хлипкой лесенки.
Но вот, наконец, стало возможным разобрать, что же напихала на антресоли бабуля. Впереди стояли плотно набитые какой-то старой одеждой пакеты. «Выбросить», – фыркнув, Марья отправила их вниз. Вскоре к ним присоединились: большой полотняный мешок с потрёпанной шубой, четыре невскрытых подарочных набора с прихватками, пять пар драных сапог и три прожженные до дыр кастрюли.
«Стоило всё это столько лет хранить. Мусор, сплошной мусор. Ой, а это что? – Обтерев непонятную вещь, женщина повертела её в руках. – Что-то старинное, но для чего? Рогульки какие-то во все стороны торчат… Ладно, потом разберёмся. – Она осторожно сбросила находку вниз, на растущую груду пакетов со шмотьём. – А это? Коробочка. – Резная крышка легко откинулась, по квартире поплыл мелодичный перезвон. – Музыкальная шкатулка. Дочке отдам, – позволила себе помечтать Маша, на миг забыв, что та давно выросла и покинула гнездо. Опомнилась, покачала головой, закрыла, оборвав нежную мелодию на полуноте. – Нет, придётся продать. Ни я ей не нужна, ни подарки мои».
Словно протестуя против такой участи, шкатулка вдруг выскользнула из рук и с гулким стоном рухнула на паркет. Со стуком посыпались детальки.
«Вот! Всегда так! – На глаза навернулись слёзы. – Всю жизнь на них положила, себя не жалела, так один в Америку усвистал, а другая к матери носа не кажет. Стараешься, стараешься, а потом бах – и всё зря! Другие вон, небось, и в любви, и при финансах, – она всхлипнула и сердито махнула тряпкой по антресолям. – Ну, ничего! Сдам эти хоромы, заживу припеваючи – тут же за деньгами прибежите!.. А это что за ящик? Столько места занимает».
Кряхтя и ругая больную поясницу, Марья слезла со стремянки, с трудом спустив вниз небольшой, но тяжёлый чемодан. Ещё раз обмахнула тряпочкой, щёлкнула замками… Бумаги, бумаги… Письма, открытки, какие-то старые счета и чеки. А вот нечто более интересное – пожелтевшая от времени тетрадка. Изначально тоненькая, обычная ученическая, но изрядно разбухшая за счёт вклеенных позже листов. Даты, ровные строчки слов, написанные чуть угловатыми буквами. Дневник? Чей же? Бабушкин почерк Маша знала прекрасно и была готова поклясться – писала не она. Но зачем хранить чужой дневник?
Затаив от любопытства дыхание – что может быть интереснее чужой жизни, раз уж своя не удалась? – Маша присела на нижнюю ступеньку стремянки и углубилась в чтение. Содержание увлекло, и за окном успело заметно стемнеть, прежде чем она добралась до последних страничек.
***
5 октября.
Кажется, сегодня я переночую с комфортом. Из палаты номер пять выписался последний пациент – родственники забрать изволили. Обе кровати свободны, постельное бельё, конечно, сняли, но матрасы и подушки на месте. Мягко, уютно, никого нет. Что ещё нужно для спокойного сна?
6 октября.
Ну вот. Отдохнул, называется. Выспаться всласть мне не дал Саня. Только глаза сомкнул, слышу – зовёт. Пришлось топать на другой этаж к тяжёлым. Смотрю – сидит на кровати, стонет, физиономию перекосил. То ли привиделось что, то ли кольнуло где. Даже меня не сразу увидел. Я подошёл, помахал пятернёй перед носом – только тогда он заметил, что уже не один. «А, – говорит, – друг, наконец-то. Мне приснилось, что тебя нет, представляешь? И вообще больше никого живого, кроме меня, на белом свете, а все эти врачи – призраки. Они прикидываются людьми, а сами только и думают, как бы душу отобрать. Но ты ведь не дашь меня в обиду?»
Лихорадочно сверкавшие глаза и расширенные от страха зрачки придавали моему другу совершенно безумный вид.
Присев рядышком, я легонько коснулся его плеча: «Не дам, Саня, конечно, не дам. Но это только сон, никто не хочет тебе вреда, не стоит так волноваться».
Чёрт! В этот раз я не смог ничего поделать! Обычно бедолага сразу прислушивался к моим словам, но тут в него точно бес вселился.
«Не хотят вреда? – воскликнул он. – Тогда зачем притворяются, почему пытаются убедить, что я одинок и никто-никто не придёт на помощь, если они задумают плохое? Против меня уже что-то замышляют, ты сам это знаешь! И сон был неслучаен, это предупреждение!»
Саня всё повышал и повышал голос, надо было срочно его утихомирить, пока не прибежал дежурный персонал.
«Они просто выполняют свою работу и не желают ничего дурного. – Я постарался вложить в голос максимум уверенности. – А кошмары снятся всем людям. Тебе нужно отдохнуть. Давай же, ложись, поспи ещё. К утру всё снова станет хорошо».
«Ничего дурного? – Он уже почти кричал. – Тогда какого чёрта, скажи мне, какого чёрта они утверждают, что тебя – нет? Напускают на себя серьёзный вид, а сами смеются надо мной и морочат голову! Хотят, чтобы я остался совсем один – против них всех…»
Вновь застонав, Саня охватил голову руками и начал раскачиваться взад-вперёд, выкрикивая что-то бессвязное.
Пытаясь успокоить, я мягко заставил его привалиться плечом к себе, обнял и зашептал в самое ухо: «Нет, нет, что ты, всё совсем не так. Ты же знаешь, я рядом, я всегда рядом, всегда готов защитить и утешить. Ты – мой единственный друг, самый лучший…»
Это должно было сработать, но сегодня всё шло наперекосяк.
«Защитить? – истерически взвизгнул он. – Да ты и себя-то не можешь защитить! Почему не скажешь им, что ты – есть? Как можешь терпеть, когда тебя так нагло игнорируют?»
«Тихо! – Я зажал ему рот ладонью, но было поздно – в коридоре послышались торопливые шаги. – Ну, вот что ты натворил?»
Пришлось отступить в сторону. Два дюжих санитара ворвались в палату. Один, совсем как я только что, обхватил Саню за плечи, другой держал наготове уже наполненный шприц…
Пациент дёрнулся, что-то протестующе пробормотал и затих. Тело неестественно быстро расслабилось, глаза закрылись. Уложив, его заботливо накрыли одеялом. На меня, как всегда, не обратили ни малейшего внимания. А и впрямь, почему?
Я уже решил отчалить к себе в палату, покемарить до утра, когда прибежала сонная встрёпанная медсестра. Обнаружив, что мой друг спит, облегчённо вздохнула. Она явно ожидала увидеть больного буйствующим. Проспала, что ли? Не знала, что санитары успели его угомонить? Вот растяпа. Я снисходительно усмехнулся, собираясь удалиться, но что-то в поведении девушки показалось странным. Вместо того чтобы уйти, она замерла, размышляя… и всё же решила сделать беспокойному пациенту укол. Да, она явно понятия не имела о том, что меры уже приняты, и ей хотелось мирно проспать остаток ночи, будучи уверенной в том, что Саня не вскочит и не начнёт орать снова. «На всякий случай», – прошептала медсестра сама себе, набирая из ампулы жидкость и нацеливаясь иглой.
«Нет! – крикнул я. – Нельзя! Ему уже вкатили полную дозу! Ты же убьёшь его!»
Девушка выпрямилась, удовлетворённо улыбаясь.
«Убийца! – теперь уже я впал в истерику. – Не притворяйся, что я невидимый. Все, все вы тут убийцы! Ну посмотри мне в глаза и скажи, что просто не знала, что оно само так получилось. Скажи, скажи…»
Я загородил медсестре дорогу, уставившись прямо в безмятежное личико. Её бездумный сонный взгляд скользнул по мне, не останавливаясь. Неосознанно она шагнула чуть в сторону, огибая препятствие – меня! – и скрылась за дверью.
Ударив кулаком в косяк, я завыл. Делать, срочно что-то делать! Саня… он же умрёт! Мой друг, мой единственный друг. Что же?.. Некоторое время я метался по комнате, не зная, куда бежать, как помочь.
Вот оно! Кнопка над кроватью. Тревожная. Нажать!
Палец упёрся в красную пимпочку, слился с ней, провалился, прошёл насквозь… Что? Насквозь?! Не может быть! Я попробовал снова. Увы. Оглянулся на кровать – Саня дышал всё тише и медленнее.
«Саня, держись! Я ведь не смогу жить без тебя! Погоди чуть-чуть, не уходи! Сейчас…»
За дежурным врачом, скорее! И я буду не я, если не заставлю вас всех наконец-то увидеть и услышать меня! Ради него. Ради своего друга.
7 октября.
Каким я вчера был наивным. Думал, что отчаяние поможет мне стать реальным для этих придурков. Как бы ни так! Они слепы, слепы от рождения, а Саня… его больше нет. Я стою у окна в пустой пятой палате, пристроив тетрадь на подоконник, и пишу. Пока ещё пишу. Пальцы с трудом удерживают ручку, ещё немного – и они станут проходить сквозь её пластиковый корпус, как вчера сквозь кнопку. Хорошо хоть пол подо мной почему-то крепок. Интересно, куда бы я провалился, если б не это? В преисподнюю или к раскалённому центру Земли?
За окном осень, природа гаснет. Есть какая-то ирония в таком совпадении – тоже ведь гасну. Но вслед за зимой всё живое ждёт возрождение, а для меня оно немыслимо. Единственный друг ушёл в никуда, и некому больше видеть меня, слышать и верить в меня. Тело становится совсем бесплотным. Ещё минута – и я не смогу закрыть эту тетрадь.
Завещаю её тому, кто прочитает первым. Спрячу недалеко – под подушку. Прошу вас, помните хотя бы о том, что я – был…
***
В городе яркие уличные фонари скрадывают наступление ночи, в деревне же темнеет рано. Сельчане редко засиживаются допоздна, но нынче чаепитие затянулось.
Зевая, Аделаида Ивановна сполоснула под рукомойником чашки и отправилась спать, обдумывая давешнюю болтовню с соседкой. Приятно порой похвастаться, что оставила любимой внучке Машеньке огромную квартиру, да и молодость вспомнить не грех. О, к юной очаровательной Адочке парни слетались, словно пчёлы на душистый мёд. Правда, соседка клялась, что тоже была красоткой, но похвалиться романом с шикарным доктором из психиатрической клиники не могла. Куда там… простушка, нечего сказать. Ладно, главное, чтоб завидовать не начала, а то и на чай больше не дозовёшься.
Глаза слипались. Аделаида опустилась на скрипнувшую кровать, но заснуть не удавалось – что-то беспокоило. Женщина ещё раз припомнила посиделки: ухажёры, работа медсестрой, Машенька… Дневник! Потрёпанная тетрадь, которую она взялась было читать, да так и забросила. Написанное не шибко увлекло, да ещё странные кошмары, вроде как владелец дневника шипел ей на ухо: «Убийца». Нелепо, конечно – она за всю жизнь пальцем никого крупнее комара не тронула. Пробовала объясниться во сне, но куда там! А ещё озноб пробегал по телу, стоило открыть чужой дневник… Что-то было явно не так, и Ада бросила его в коридоре, собираясь выкинуть, да так и забыла. И куда он потом делся?.. Вот уж подарок любимой внученьке!
Определив причину беспокойства, Аделаида плотнее укуталась в одеяло. Завтра, всё завтра. Связаться с Машей, посетить своё бывшее место жительства. Завтра. А сейчас – спать. А то и сил не достанет с утра подняться-то…
***
«…Завещаю её тому, кто прочитает первым. Спрячу недалеко – под подушку. Прошу вас, помните хотя бы о том, что я – был…»
Поёжившись, Маша закрыла тетрадь. Какая неприятная фантазия. Призрак больницы… Или не призрак? Она так и не поняла. Но насколько, должно быть, жутко – иметь возможность общаться только с одним человеком во всём мире. А потом, когда и он потерян – обречённо ощущать, как становишься всё нематериальнее… Бабушка работала когда-то в психушке медсестрой. Интересно, она ли оказалась той самой убийцей поневоле? Нет, наверное, какая-то другая девушка была повинна в гибели Сани, а заодно и другого, непостижимого существа. Что же с ней произошло потом?
Женщина тяжело поднялась на затёкшие от долгого сидения ноги и шагнула к тумбочке – положить тетрадку. Ступня подвернулась, Маша вскрикнула от резкой боли, падая, падая прямо на тот самый непонятный старинный предмет с рогульками во все стороны. Попыталась ухватиться за стремянку, но – или это только показалось? – рука прошла насквозь, будто стала бесплотной. Удивиться и испугаться Марья уже не успела – мгновенная боль оборвала нить жизни. Капли крови скупо брызнули на выпавший из бессильных пальцев дневник, зашипели, будто масло на сковородке, испаряясь. Промелькнула неясная тень, еле различимый укоризненный шёпот пронёсся по коридору, и тишина окутала старую квартиру. Чтобы через минуту взорваться пронзительным звонком в дверь.
Сосед снизу настойчиво трезвонил минут пять. Он отчётливо слышал громкий вопль, а потом – тяжёлый удар, и предполагал, что случилась беда. Вызванная им полиция с дворником в виде подкрепления легко взломала нехитрый замок. Бравые парни ворвались в квартиру. Посреди коридора высилась груда старого хлама, распахнутые дверки антресолей и стремянка свидетельствовали – хозяйка взялась наводить порядок. Только самой её нигде видно не было. Походив по комнатам, заглянув в санузел и на кухню, борцы с преступностью ретировались. Последним удалился дворник. Перед уходом он нагнулся и поднял пожелтевшую от времени тетрадку. «Похоже, чей-то старый дневник. Почитаю на досуге…»
***
Рассветное солнце заглянуло в окошко лестничной клетки, разогнав сумрачные ночные тени, одна из которых почему-то упорно оставалась на месте. Да и тень ли это была? Старая женщина долго не сводила глаз с опечатанной полицией двери, а потом бессильно сползла по стене, прижав к груди руку и хватая воздух посиневшими губами. Шаловливый утренний луч пробежал по её чёрному пальто, пощекотал щёку, тронул застывшие ресницы… Странная тень, не испугалась. Не заметила, даже не шелохнулась.
Солнце обиженно нахмурилось, помедлило и спряталось за тучку.
#синий сайт #наши авторы #что почитать #мистика #рассказ #мистические истории #повседневность
Рассказ опубликован на Синем Сайте
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!