Двадцать второй век. Планета Земля и миллиарды её обитателей оказались на пороге своей судьбы. Оставался всего шаг от черты, за которой был нехитрый выбор. Встать, наконец, прочно и гордо, либо же окончательно пропасть в бездне небытия.
Хотя самой планете как раз ничего угрожало. На Марсе, например, лучи инопланетных кораблей просто сожгли половину колонистов, вместе с базами и не успевшими вылезти из шахт ракетами ПКО. А горы, равнины и алые пески остались во вполне первозданном виде.
Вот и сейчас, оккупировав земную орбиту, инопланетяне лишь вывели из строя оборонительный пояс планеты. А затем по всем каналам передали краткий пакет информации с ультимативным посланием.
Землянам надлежало отправить на переговоры трёх человек. Каждый должен был представить свою точку зрения, касающуюся развития человечества. После чего пришельцы намеревались вынести вердикт, какой из представленных путей выбрать жителям голубой планеты. Или же посчитать гуманоидный вид, гордо называющий себя «хомо сапиенс», за скверное природное недоразумение. Со всеми вытекающими.
Генералы Земли, конечно, потрясали кулаками. Генералы бряцали оружием, накопленным в армейских закромах за многие века. Но когда истребители вдруг заглохли на своих аэродромах, ракеты понуро приникли к земле, а танки даже не подумали заводиться, обладатели погон скрипнули зубами и махнули рукой в сторону политиков.
Земля к тому времени заимела более-менее стабильное правительство. Но люди не были бы людьми, если бы не поделились на различные фракции. Что-что, а на богатство мнений человечество никогда не жаловалось. Но особенно из них выделялись три планетарные партии. Они представляли интересы наиболее крупных, пускай и частично упраздненных государств планеты.
Как раз «по рылу на тему», как шутили после запуска «Миротворца» обыватели. Шутили и напряжённо вглядывались в ночное небо.
***
Степан с натугой затянул вентиль и озадаченно осмотрел ладони. Серая кожа в местах потертостей сбилась в тугие комки, став похожей на человеческие мозоли.
Андроид вздохнул, хватив немного больше кислорода, чем надо. Но того требовала эмоция неудовольствия. Кожа у его модели была слабым местом, и теперь предстояло полвечера отмачивать руки в машинном масле. А он очень не любил эту процедуру.
Но это после вахты: работы было еще невпроворот. Нужно было пройтись по всему контуру охлаждающей системы и найти, наконец, утечку. Ну и проводку заодно проверить в основном коридоре: перебои в электросети наблюдались еще с утра.
Хотя, скорей всего, она была просто перегружена из-за работы компьютеров посланников. Узнав о выходе на общую орбиту с пришельцами, делегаты усердно засели за свои презентации.
Степан протёр рукавом бронестекло иллюминатора.
Тарелка инопланетян мерцала в отдалении едва заметным белым пятнышком. Кроме неё, черноту космоса разбавляли лишь россыпь звёзд да правое крыло космолета с выведенным свежей краской названием: «Миротворец». Сквозь которое, правда, все же проглядывали поспешно затёртые буквы: «Покоритель».
Корабли этого класса вмещали куда больше пассажиров, не считая экипажа. Но пришельцы оставались непреклонны – трое представителей, и все. Ни одной живой души более, иначе переговоры не состоятся.
Вряд ли это было вызвано соображениями безопасности, но перечить было не в положении землян. Вот и пришлось взамен оружия напичкать космолет автоматикой, потому как посланцы были хороши на трибуне, но штурвала в руках никогда не держали. Не говоря уже про навигацию и прочие радости космических полётов.
Можно было, конечно, послать эту троицу и на челноке, но пришельцы изволили общаться на территории людей. А боевая рубка была достаточно вместительна, чтобы превратить её в конференц-зал.
Однако даже самой навороченной автоматике, как и кораблю в целом, был необходим присмотр. Чем и занимался андроид СТП-8, получивший при выпуске даже собственное имя.
Степан этим очень гордился. И любил своё имя. Оно было такое мягкое, почти осязаемое, ласкающее слух и электронные нейроны, сеть которых заменяла киборгу душу.
Он захлопнул люк, спрятав переплетения труб и датчиков. Затем разгладил накладки на краях рамы, чтобы крышка не выбивалась из общей расцветки стены. Эстетика была не чужда киборгу, и, как и хорошо сделанная работа, радовала не меньше полной зарядки батареи.
Рядом зашипели, уползая в пазы, двери каюты. В коридор выглянул натянутый на живот пиджак, а следом за ним – Леонид.
Посланник близоруко сощурился, поправляя круглые, безо всякой «цифры» очки. Козлиная бородка встопорщилась, а на морщинистом лбу и пухлых щеках заблестели бусинки пота.
Наконец он разглядел киборга и широко улыбнулся:
– О, товарищ Степан! – Леонид дружески раскинул руки. – А вот вас-то я и ищу, голубчик! Простите, не разглядел сразу. Вот и жена говорит: иди коррекцию сделай, дурак старый. А я ж не буржуй, как эта... – И он с презрительной гримасой кивнул на дверь Ребекки. – Я завсегда ближе к народу!
Леонид являлся делегатом от фракции реновированного СССР. И пускай аббревиатура давно сменила значение, бонзы Союза Свободных Субъектов Руси проводили вполне знакомую линию. О чем не забывал напоминать товарищ Леонид, потирая алый флажок на лацкане пиджака.
– Вы мне поможете? – Делегат нырнул обратно в каюту и со скрипом вытащил транспарант. Красную материю, растянутую меж двух шестов, украшали большие белые буквы: «Пролетарии всех Галактик – соединяйтесь!». – Боюсь, один не дотащу. А до конференц-зала путь не близкий. Построили громадину, сколько стали ушло! Завод можно было построить! А то и два!
– Конечно, – кивнул Степан. Помогать человеку – являлось неотъемлемым законом робототехники. Но Степан всегда это делал, не дожидаясь запуска соответствующего протокола. Ему это просто нравилось.
Закинув на плечо один шест, он двинулся по коридору. Следом, придерживая второй, засеменил Леонид, разглаживая по пути складочки на ткани:
– Уверен, это отлично подчеркнет нашу позицию! Ведь пришельцы наверняка разозлились из-за общественного неравенства. Как и наша партия не может стоять в стороне, когда низы не могут, а верхи не хотят! Двести лет мы покоряем космос, а покорить сердца идеей неокоммунизма никак не можем! Вот товарищи инопланетяне и не смогли пройти мимо. А ведь вопрос о Галактической Революции назрел уже давно!
Они вошли в конференц-зал и прислонили транспарант к стене. Пока делегат суетился с подставками, Степан огляделся.
Овальный отсек некогда боевой рубки ничем не выдавал своего армейского происхождения. Разве что аскетизмом обстановки, но и та была исключительно с мирным налётом. Три трибуны, расположенные полукругом и обращённые к середине зала, да освещённый кольцом напольных светильников пьедестал в самом центре. Ксенологи долго ломали голову, приготовить ли какое-нибудь кресло для представителя пришельцев. Но, ввиду полного отсутствия информации о чужой анатомии, решили, что центрового размещения, как знака уважения, будет вполне достаточно.
Чем–то это даже походило на студию какого-нибудь шумного ток-шоу, что частенько гоняли по виртуавидению. Если бы не однотонность освещения, да полотнища флагов, развернутых позади трибун. Конечно, политические передачи тоже некогда транслировались. Но когда, спасибо прогрессу, эфир превратился в какофонию из комментариев зрителей, их популярность быстро сошла на нет.
Возле одного из флагов, сочно-красного, и возился Леонид. В верхнем углу полотнища сверкал вышитый золотом двуглавый орел с зажатыми в когтистых лапах серпом и молотом.
Развернутый транспарант немного загородил флаг, но делегат все равно остался доволен. Он встал за трибуну и скосил глаза назад:
– Отлично смотрится! Не так ли, голубчик?
Глаза Степана обрабатывали цвета в разных спектрах и различали самые тончайшие оттенки. Но даже ему показалось, что флаг и транспарант будто сливаются в одно целое. Однако, он видел, как доволен Леонид, и не хотел его обидеть.
Киборг улыбнулся:
– Вы постарались на славу.
– О, про славу коммуняки любят покричать, – послышалось вдруг рядом. – Слава КПСС! Слава труду! Слава халявным котлетам!
Из-за соседней трибуны со стопкой помятых листов в руках поднялась Ребекка. За её спиной колыхнулся звездно–полосатый флаг.
Посланница от ЛДШ была одета в строгий мужской костюм. Короткие светлые волосы были тщательно зачёсаны назад, а белесые брови, бледные губы и несколько прыщей выдавали полное отсутствие косметики. Это удивило Степана, потому как на борт Ребекка поднималась ярко накрашенная, с модной причёской и в короткой юбке.
Леонид крякнул от неожиданности, но сориентировался быстро:
– А вот и буржуйка! Гляньте, как нарядилась! Прям, как ваш флаг: с каждым веком – все краше и краше! – Последние слова он произнёс с особенно едким нажимом.
Ребекка недоумённо обернулась на знамя. Семь полос цвета радуги упирались в крыж, заполненный 35 звёздами, по числу провинций Либерально-Демократических Штатов. Причём звёзды были пяти-, шести- и семиконечные, а цвет варьировался от чёрного до белого, чтобы уж точно никого не обидеть. Хотя красные звёзды и отсутствовали по умолчанию.
Девушка гордо вздёрнула нос:
– Наш флаг – это истинное лицо свободы и толерантности! Мы даже отказались от слова Америка в названии нашей страны! Потому что никакие рамки, в том числе и территориальные, не должны ограничивать личность в ее самовыражении. И уж точно не вам, красным угнетателям, об этом судить!
– А с костюмчиком-то что? Вроде девица была с утра...
– Просто сегодня я чувствую себя мужчиной! Мое внутреннее «я» требует проявления индивидуальности, и я не имею права ему в этом отказать. В противном случае я проявлю нетерпимость к себе, а это недопустимо! Более того, я буду вынуждена подать на себя в суд.
– Чего? – выдохнул неокоммунист и недоуменно посмотрел на Степана. Тот пожал плечами.
– Вам не понять! Вы даже медведям по улице ходить запрещаете. О какой свободе с вами можно говорить?
– Ну да, ну да... И всё-таки, – не успокаивался Леонид. – Что ты тут делала? Шпионила? Или пакость какую капиталистическую готовила?
Ребекка снова вспыхнула, но тут же поникла. Весь ее напор куда-то разом схлынул.
– Да вот... – Американка махнула стопкой листов, измазанных влажными чернильными разводами. – Приготовила речь. Думала порепетировать, а тут этот стакан... И флешка, как назло, накрылась.
Леонид расхохотался:
– Так вам, пендосам, и надо! Гравитация, даже искусственная, и та против вас!
Ребекка резко глянула на него, но вместо очередной колкости просто отвернулась. Степан увидел, как в уголках её глаз заблестели слёзы.
– Давайте помогу, – киборг подошел к девушке и протянул руку. – Их ещё можно спасти. У меня в подсобке есть инженерный сканер, он восстановит ваши распечатки по изначальному оттиску.
– Правда? – Ребекка встрепенулась, но тут же посерьёзнела, отдернув уже протянутую роботу стопку. – Но я же мужчина! Я сама... сам решаю свои проблемы! Хотя, – она закусила губу. – Ну точно! Я же мужчина-гомосексуалист! А потому вы мне привлекательны, и я готова... готов принять от вас помощь. В знак того, что не хочу принижать ваше механическое происхождение. Хотя, как мультисексуал, я допускаю вариант... Разумеется, теоретически, дабы не задеть… Короче, вот.
– Чего? – снова пробурчал Леонид, посмотрел недоуменно на оппонентку и махнул рукой. А Степан просто улыбнулся и взял у Ребекки бумаги.
Он уже направился к выходу, когда со стороны дверей послышался голос:
– Гутен таг, герр унд фрау! Все–таки надеетесь удивить пришельцев своими ложными идеями?
– Я не фрау! – воскликнула Ребекка и осеклась. – Или вы про Леонида?
Неокоммунист оставил её реплику без внимания и глухо пробурчал:
– Вот и фашисты пожаловали...
Появившийся в проходе Гельмут раздраженно на него посмотрел.
– Сколько раз уже повторять? – возмутился он, одёрнув перетянутый кожаными ремнями коричневый китель. – Мы – хомо-социалисты! А фашисты не имеют ничего общего даже с нацистами, к которым вы нас так усердно приписываете. Впрочем, что взять с красных идиотов, у которых одна извилина, да и та – от старомодной кепки.
Леонид машинально схватился за голову, потом отдернул руку и выпалил:
– Да чем вы отличаетесь?!
Гельмут неспешно встал за свою трибуну, упёрся руками в прозрачный пластик столешницы. За его спиной качнулся флаг: кольцо из двенадцати чёрных звезд в белом круге, заключённом в красное полотно. Точно такой же, только маленький, был обернут, как повязка, над его левым локтем.
– Повторю для братьев меньших. – Он усмехнулся. – Да, я не оговорился – для братьев. Потому как идеологи Великого Европейского Рейха давно доказали, что все люди – это венец творения! Да, были и у нас оплошности, как в двадцатом веке. И мрачный период толерантности в начале двадцать первого. Но все вместе – прекрасно модернизировалось в новую идею единой великой расы!
– Что ж вы тогда марсиан в пещеры загнали? – возмутилась Ребекка. Степан заметил, как её передернуло при словах: «мрачный период толерантности». – Ведь именно вашей фракции поручили разработку тамошних планетарных ресурсов. Чем вам не угодили бедные аборигены? А если среди них были представители сексуальных меньшинств? Это же скандал!
– Скандал? – возмутился в свою очередь европеец. – Из-за этих шестилапых унтерменшей? Их удел – служить Человеку! А они за копья хвататься. – Он вздохнул. – Кстати, вопрос с ними ещё не решен. Пещеры – тоже не панацея. К счастью, давно составлен проект специальных лагерей и прилегающих к ним перерабатывающих предприятий...
– А не боишься, что инопланетяне, – Леонид мотнул головой в сторону, где по его предположению висел на орбите корабль пришельцев. – Нас так же переработают?
– За что? – искренне удивился Гельмут. – Вы видели их? Они ведь тоже гуманоиды!
Европеец подобрался. Голос его стал громче и набрал темп. Руки заплясали в буйной жестикуляции.
– А значит, мы произошли из единых истоков великой галактической семьи! Хомо Магнус! И нам надо просто доказать, что мы достойны наших братьев! Что пришёл тот час, когда мы встанем плечом к плечу, и единым железным строем двинемся по Галактике, покоряя звёзды и планеты нашему великому духу!
Последнее слово своей тирады он выдохнул почти фальцетом. Потом, отдышавшись, Гельмут достал из кармана кителя флешку:
– Я даже речь подготовил на латыни! Чтобы наши звёздные братья видели, насколько наша цивилизация древняя! Эй, слуга!
Степан с удивлением обнаружил, что тот обращается к нему.
– Да-да, ты. Иди, сделай мне распечатку. – Европеец протянул ему флешку. – А то мне некогда. Давай шевелись.
– Не слишком ли резко? – Ребекка уперла кулачки в бока. – Это может задеть его чувства. Еще на прошлогодней Ассамблее Терпимости говорили, что…
Леонид поморщился, но промолчал.
– Что кофе чёрным не называть? – усмехнувшись, перебил её Гельмут. – Какие ещё чувства? Мы создали их не для того, чтобы расшаркиваться!
Он обернулся к киборгу:
– Давай, железяка, быстрее!
Степану это очень не понравилось. Но протокол заставил киборга подчиниться. Взяв флешку и листы, он двинулся прочь из конференц-зала.
***
Утечку Степан нашёл не сразу. Не зря он тогда закрутил вентиль, предотвратив более серьёзную проблему. Но обильная лужа охлаждающей жидкости успела растечься по полу густым синим пятном.
К счастью, ядовитой она не была. Только отстирать после неё одежду не могла ни одна центрифуга или химический раствор.
Степан с сожалением посмотрел на свой любимый комбинезон, пестревший теперь синими разводами. Хорошо хоть, посланники проследовали в конференц-зал другим коридором.
Он отсоединил повреждённый участок трубы и положил на пол. Затем достал новый, и закрепил в стыках, предварительно обмазав те герметической пастой.
Потом, собрав инструменты, киборг взялся за вакуумный пылесос, чтобы собрать лужу. Но отвлёкся на висевший под потолком монитор.
Тот вёл прямую трансляцию из конференц-зала. Картинка вещалась на все каналы всех мегаполисов, городов и деревень планеты Земля. Ловили сигнал и старомодные телевизоры, и древние радиоприёмники, позволяя видеть и слышать происходящее в каждом, даже самом малоосвоенном уголке планеты.
Не стали исключением и экраны самого «Миротворца».
В центре стоял пришелец. Это действительно был гуманоид. От человека его отличала большая голова, большие каплевидные глаза и маленький рот. Кожа была бледно-голубой, без единой морщинки. А облачение составлял длинный плащ, ниспадающий до самого пола и игравший в свете ламп звёздными бликами.
Посланники распинались, как могли. А пришелец молча и внимательно слушал.
Леонид хватался за отворот пиджака, и вещал о строительстве неокоммунизма в отдельно взятой галактике. Выкидывая руку ладонью вперёд, он будто зазывал пришельца следовать за ним под красные знамена. А для убедительности часто мотал головой в сторону развёрнутого за спиной транспаранта.
Ребекка была одета в длинное платье, а волосы – наращены и разбросаны по обнажённым плечам и глубокому вырезу на груди. Был и макияж, в котором преобладали голубые оттенки. Американка рассказывала о многообразии Галактики, о миллионах вкусов, о свободе всех, вся и от всего. Не забывая при этом упоминать, что в данный момент является женщиной, но с душой мужчины, приверженного широким сексуальным направлениям. Особенно межвидовым в самом широком галактическом смысле.
Увидев Гельмута, Степан улыбнулся.
Протокол заставил его выполнить поручение. Но киборг проявил инициативу, и для красочности, исключительно «из лучших побуждений», перевёл речь посланника на более древний язык. И теперь европеец озадаченно рассматривал пестревшую китайскими иероглифами распечатку, не зная с чего начать.
Однако вскоре Гельмут сориентировался и завёл свою любимую тему про великую расу, кованые сапоги и стальную поступь. Речь его вновь убыстрялась и накатывала, будто волна, отчего казалось, что он вот-вот захлебнётся в её брызгах. А правая рука, словно в противовес оттягивавшей ремень левой, постоянно взметалась наверх в исступленно-приветственном жесте.
Наконец, наступила тишина. Пришелец медленно оглядел посланников, задержавшись на каждом по несколько секунд. Затем покачал головой и вышел из зала через двери.
Это можно было принять за жест вежливости, ведь появился инопланетянин в зале попросту из ниоткуда. Но делегаты не смогли этого оценить, потому как с дрожащими губами смотрели на выведенную на экраны зала трансляцию с камер внешнего наблюдения.
Инопланетные корабли, окружавшие Землю, выходили на боевые позиции. Открывались люки, выползали из ниш стволы неведомых орудий, мерцали, наводясь на голубую планету, лучи прицелов.
Как последняя милость, на фоне видео замелькали цифры обратного отсчета. Чтобы человечество могло сделать последний вздох перед своей неминуемой и заслуженной кончиной.
Но Степан этого не видел. Он как раз возился с выключателем пылесоса, когда заметил идущую по коридору высокую фигуру. Из-за стелящегося по полу длинного плаща казалось, что она почти плывет. Причём прямо в синюшную лужу.
– Эй, осторожно! – крикнул Степан. – Не наступите!
Фигура обернулась. Огромные глаза на голубом лице воззрились на киборга. Рот не открылся, но андроид услышал в голове голос:
– Это не причинит мне вреда.
– Ясен пень, – согласился Степан. – Но плащ испачкаете, по–любому! Ведь не отстирается потом! А вещь, небось, хорошая.
Незнакомец с интересом осмотрел его. Голос возник вновь:
– Робот... Ты запрограммирован, чтобы помогать людям. Но я не принадлежу к их виду. Так с чего такая забота?
– Ну да, робот, – Степан смущенно пожал плечами, но взгяда не отвел. – Так что теперь, не быть человеком?
Во тьме огромных глаз что–то мелькнуло, а маленький рот дернулся. И андроид готов был поспорить на свои аккумуляторы, что это была улыбка.
– Спасибо тебе, – произнёс голос.
Фигура вдруг исчезла. А вслед за ней, в одно мгновение, исчезли и все уже готовые к бою инопланетные корабли.
Чудной какой, подумал Степан. Мог же просто обойти.
Он пожал плечами и щёлкнул выключателем. Пылесос тихонько завыл и захлюпал всасываемой жидкостью. Насвистывая любимую мелодию про космонавтов, Степан принялся за уборку.
А делегаты на экране кричали друг на друга, сыпали десятки аргументов и трясли трибуны. Но не переставали спорить, чья именно идея стала спасителем Земли.
Рассказ опубликован на Синем Сайте
#синий сайт #наши авторы #что почитать #социальная фантастика #рассказы
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!