“Все будет хорошо", - сказал Линкольн, когда Конвелл закончил. Но Конвелл все еще был напуган. Он боялся, что во множестве общественных дел этот простой вопрос жизни горного мальчика, рядового солдата, может быть забыт слишком поздно. ”Уже почти назначено время..." — он запнулся. И голос Конвелла почти срывается, человек эмоций, которым он является, когда он рассказывает о том, как Линкольн сказал с суровой серьезностью: “Иди и телеграфируй матери этого солдата, что Авраам Линкольн никогда не подписывал ордер на расстрел мальчика моложе двадцати лет и никогда не будет". Это был единственный раз, когда он разговаривал с Линкольном, и это остается неизгладимым впечатлением.