Он рассказывает, как некрасиво был одет Линкольн, даже с одной штаниной выше другой, и о том, каким неуклюжим он был, и о том, как плохо он поначалу говорил и с каким явным смущением. Председатель собрания принес Линкольну стакан воды, и Конвелл подумал, что это было из личного желания помочь ему и уберечь его от срыва. Но он любит рассказывать, как Линкольн стал другим человеком, когда говорил; как он, казалось, устыдился своего краткого замешательства и, взяв себя в руки и отложив в сторону подготовленную им письменную речь, заговорил свободно и мощно, с великолепной убежденностью, как говорит только прирожденный оратор. Для Конвелла это был потрясающий опыт.