Степанида Сергеевна жила на окраине города. Но это не смущало ее клиентов, которые рвались попасть к ней и ехали в любую погоду с двумя и тремя пересадками. Она ненавидела телефон и принципиально не пользовалась им, чтобы хоть немного облегчить жизнь своих клиентов. Им приходилось ехать наобум, на окраину в полной неизвестности, будет ли она сегодня принимать или нет. А потом еще стоять на улице, дожидаясь своей очереди.
Степанида Сергеевна была непросто какой-то надомницей: портнихой, парикмахершей или маникюршей, хотя и к таким надомным мастерам было попасть иной раз не проще, чем к ней. Адреса таких мастеров или редких специалистов своего дела, как Степанида Сергеевна, передавали только доверенным и проверенным людям, по секрету, по блату или в качестве подарка.
Дело в том, что Степанида Сергеевна была гадалка. И не просто так, какая-то шарлатанка. Она была гадалка, прогнозы которой сбывались.
Всегда.
Так утверждала молва. Шепотом рассказывая на кухнях несчастным женщинам или мужчинам, что Степанида точно поможет! Она расскажет, как жить дальше и пособит советом.
И к ней ехали все обреченные, несчастные, брошенные и просто любопытные. Выстаивали длинные очереди, как в Мавзолей. Только вот с небольшой разницей, там, кто лежал в Мавзолее обещал счастье всем и каждому, и бесплатно, а Степанида, за деньги и счастья всем не обещала. Но давала утешение. И надежду. И за деньги.
Причем сумма была не оговорена заранее. А звучала «сколько не жалко». Обычно это ставило в тупик и заставляло людей мучиться, а сколько же не жалко за туманные обещания, что все будет хорошо.
И когда это будет хорошо? Когда-то, наверняка, будет хорошо, но не факт, что всем и каждому в отдельности. И когда обнадеженный товарищ стыдливо открывал кошелек, раздумывая, сколько не жалко, Степанида с пониманием смотрела ему в переносицу и обычно, в тарелочку с голубой каемочкой выкладывалась вся наличность, за исключением мелочи на обратный проезд.
И вот, получив на день рождения адрес Степаниды Сергеевны, к ней приехала Олечка. Она только что окончила швейное училище и устроилась работать на фабрику по пошиву верхней одежды.
Выйти замуж Олечка мечтала класса с восьмого. Почему? Никто не знает. Нет, конечно, у нее была прекрасная семья, мама-папа и старшая сестра. Мама руководила семьей уверенно и властно, папа, в принципе, тоже был доволен жизнью. Старшая сестра замуж вышла, довольно поздно по меркам советского общества и не сказать, чтобы была очень счастлива. Но, надо. Выйти замуж надо обязательно неважно хочешь ты этого или нет, надо. Про счастье в данном случае никто не говорит, но все знают о последствиях.
Каких? Да просто ты сразу будешь причислена к неудачницам, одиночкам, подстилкам и захватчицам и дружить с тобой никто не будет, и это в личной жизни. А в общественной все вышеперечисленное и плюс еще ты всегда будешь на последнем месте в очереди на получение квартиры, путевки, должности и прочих приятных дополнений от добросовестного труда. Поэтому при первой возможности замужа надо выходить и носа не воротить, особенно если ты не красотка и выбора у тебя большого нет.
Вот сестра и выскочила, точнее, заскочила в последний вагон, ухватив хлипкого парня, который не успел убежать. Так она шутила, похлопывая его по плечу. Сестра была спортсменка. И мечтала о рекордах и забегах на манеже, но мама провела с ней лет в 25 серьезный разговор по душам и настроила на другие рекорды.
А с Оленькой проблем не было. Оленька, как и положено замуж хотела. Только вот Оленьку замуж никто не хотел. У нее был роман на работе, с женатым мужчиной и, понятное дело, замужем тут и не пахло. И поэтому, поколебавшись, мама дала Оленьке заветный адрес. Ее советы и наставления Степаниды не раз выручили, хоть и били по карману. Но она была женщина опытная и много денег с собой не брала. Да и вообще неприлично носить с собой много денег просто так, чай не миллионеры.
Оленьке ехать к гадалке было страшно. Невесть что можно услышать от такой! А если она нагадает плохого? И как потом с этим жить? И Оленька, подумав, взяла с собой подругу. Катька, не то чтобы верила во все это, но ей было интересно.
Они приехали в выходной, понятно дело, таких умных было полно и народу под окном Степаниды маялось много. Выходили от нее с разными лицами, но у всех было общее выражение легкого испуга и надежды. Ну а чего же вы ждали за такие-то деньги? Гадости в жизни бесплатно раздают! А вот за счастье, за счастье заплатить надо.
Катьке было весело, она пялилась на народ и спрашивала:
— Чо, страшно? Хорошего хоть нагадали?
Кто-то отвечал, кто-то махал неопределенно рукой, а кто-то шарахался от Катьки, как от чумной. Когда, наконец, подошла очередь, Оленька испугалась и выпихнула вперед себя Катьку.
Катька радостно хлопнула дверью подъезда и пропала. Спрашивать ей, в общем-то, было не о чем, все у Катьки было хорошо: и жених, и работа. Скукота, а не жизнь. А хотелось радости и приключений. Но жених был правильный и надежный. С таким приключений не будет, но будет все по плану и хорошо. Изменять не будет, заботиться будет. Ходить на лыжах в сорок лет начнет в погоне за здоровьем, лысину приобретет тоже лет в сорок и брюшко. Высот начальственных не достигнет, но дачу заведет и будет с упоением строить, ремонтировать и колотить, объясняя детям, что надо быть проще и ближе к земле жить.
Катька, в принципе его любила и замуж уже серьезно собиралась, но где-то под ложечкой у нее сосало, что впереди тоска, а не жизнь. А вот Олечке бы такой, как раз подошел. Вместе бы на лыжах ходили и дачу строили, но Катька, Катька завораживала своей энергией, веселостью и бесшабашностью, Олечка рядом с ней выглядела, как линялое платье. Хорошее, удобное и возможно любимое бы, но… всегда хочется прекрасное, яркое и завораживающее.
Через пятнадцать минут Катька выпорхнула из подъезда и хмыкнула:
— Да я и сама знала, что у меня все хорошо! Туману напустила только… и денег содрала!
— Сколько? — разом выдохнула очередь.
— Сколько не жалко сказала! Я и дала рупь и то жалко.
Очередь заволновалась, представляя, какие ужасы ждут Катьку в ближайшем будущем. Точно, жизнь у нее после этого накрылась медным тазом. Ни замужества, ни работы, ни любви!
Олечка, побледнев, идти раздумала.
— Иди давай! — Катька посмотрела на нее и пихнула в спину. — Зря, что ли, тащились?
Олечка испуганно оглядела очередь и шагнула в темноту подъезда. Пахло мышами и штукатуркой. Борщом и кислой капустой. Олечка, неуверенно вздыхая, поднялась на второй этаж.
— Заходи уже! — прогремело из-за двери. — Кто такой нерешительный?
Олечка прижала сумку к груди и хотела сбежать, плюнув на обещания счастливой жизни, но дверь распахнулась и на нее уставилась старуха в застиранном халате и в бигудях.
— Проходи, — скомандовала она и посторонилась.
Олечка на подгибающихся ногах прошла мимо старухи.
— Обувь снимать? — пискнула она и стала стягивать туфли.
— Как хочешь, — равнодушно ответила Степанида и прошаркала на кухню.
Олечка сняла туфли и обреченно пошла за ней.
— Сюда садись, — Степанида ткнула в облезлый табурет, подошла к плите, зажгла газ и брякнула грязный эмалированный чайник. — Ну, чо там у тебя? — спросила она не поворачиваясь. — Замуж не берет, а ты хочешь и возраст уже, — она обернулась и полоснула взглядом испуганную Олечку, — ага и он женат! — удовлетворенно заключила Степанида и вытерла руки о засаленные бока халата.
— Да, — пискнула Олечка.
— Скукота, — прошелестела про себя Степанида. — Ладно! — она хлопнула ладонью по цветастой клеенке. — Щас, все расскажу и как дело поправить научу.
Степанида ловко раскинула карты, бормоча под нос, тыкала в лица королей и королев, барабанила по столу, вытянув губы трубочкой, вздыхала, чесала щеку, не отрываясь, смотрела на карты, корчила рожи, стучала пальцем по столу, двигала карты «а вот я тебя сюда! Что ты на это мне скажешь?», после этого радостно выдохнув потерла руки:
— А, что я говорила! — она посмотрела на Олечку, словно та должна была все понять из ее манипуляций и корченья лица.
Олечка сидела, вцепившись в сумку, страшно жалея о том, что сняла туфли, было холодно, дуло из форточки по ногам и через колготки колол песок. Она поджимала пальцы стараясь согреть ноги и стряхнуть песок и была сосредоточена только на коченеющих пальцах. Ее интересовало только то, насколько это неприлично встать и пойти надеть туфли?
От Степанидиного «А, что я говорила!» Олечка дернулась и посмотрела на гадалку.
Степанида довольно цыкнула и махнула указательным пальцем перед носом у королей и королев и у Олечки.
— Ну, что я тебе скажу, девка! — она посмотрела на Олечку и удостоверившись, что та вся обратилась вслух, продолжила. — Замуж выйдешь.
Олечка бесшумно выдохнула.
— За него, за него, — покровительственно успокоила ее Степанида. — Не сразу, — она с ударением сказала «не сразу» и выдержала мхатовскую паузу, такую, что у Олечки свело замерзшие пальцы на ногах. — Сначала ро́дишь!
Олечка изменилась в лице.
— А ты что хотела? Увести мужика из семьи просто так? За красивые глазки? — Степанида презрительно хмыкнула. — Нет, милая, тут надо постараться! Мужик у тебя сына хочет и жену уговаривает, — при этом Олечка болезненно поморщилась, — а жена евойная больше родить не может. Старая уже, тридцать лет с лишним, шутка ли? А ты можешь! И сын у тебя будет! Вот ро́дишь и он на тебе женится.
Олечка вздохнула и чуть-чуть ослабила сжатые пальцы на сумке.
— Но не сразу, — наставительно сказала Степанида.
Олечка напряглась и подумала, что может ну его, Ленечку, поискать такого, как у Катьки? Может, и Катькиного подобрать? Все равно Катьке он не нужен.
— Не вздумай, — остановила ее Степанида, внимательно следя за выражением лица Олечки, — мужик у тебя богатый будет, — она покачала головой, — не знаю, как, но будет. И у тебя все будет. И квартира, и дача, и сын. Все будет. А у того, второго, тоже не твоего, ничего не будет.
Олечка испугано посмотрела на Степаниду, уверившись в ее ясновидении и безграничном влиянии на ее, Олечкину жизнь.
— Деньги положи сколь не жалко, — Степанида встала, выключила возмущенно забулькавший чайник и ткнула пальцем в блюдечко с голубой каемочкой, — там скажи, чтобы ждали, обед у меня, я крикну, когда можно будет.
Олечка вытряхнула их кошелька все, даже мелочь, встала слегка покачиваясь, не замечая окоченевших ног и песка в колготках с восхищением глядя на Степаниду.
— Ну, будя уже, иди. Все хорошо будет, сын у тебя будет, муж будет, жить хорошо будешь, иди уже.
Олечка вышла, блаженно улыбаясь, заняла 12 копеек у Катьки на проезд.
Через неделю рассталась с девственностью с Ленечкой. Через два месяца забеременела и обрадовала любимого.
Ленечка не обрадовался и пропал. Но Олечка была так уверена, что он вернется, что безмятежно ждала и наслаждалась своим состоянием. Родила она мальчика, как две капли похожего на Ленечку. Замуж он ее не позвал, но стал жить на два дома.
Две семьи на зарплату было содержать сложно, да и дочери, пользуясь чувством вины Ленечки, выжимали его до капли. Олечка сердилась, что ей и малышу ничего не остается и все чаще заговаривала, что пора бы и развестись с теми.
Первая жена Ленечки скандалила, била стекла в квартире Олечки, запрещала общаться с детьми. Ленечка метался между женщинами, дополнительными работами и мечтал быть свободным и неженатым. На работе ему выговаривали, ругали профсоюзом и парторганизацией за разврат и безответственное отношение к детям. Он уволился и бросился в только что возникший перестроечный бизнес.
Через десять лет он развелся, купил квартиру себе и Олечке, потом по квартире детям от первой жены и, наконец, женился на Олечке.
Олечка была счастлива. Наконец она получила мужа, статус, квартиру и все, все, что ей обещала Степанида. Но ее мучил один вопрос.
— Катька! — Олечка встретила подругу.
Встречались они сейчас редко, понятно, что и не дружили, а так, болтали, если случайно увиделись. Но отношения сохранили теплые. Катька успела выйти замуж, первый раз за того, хорошего мальчика, потом бросила его, уехала в Москву, потом вернулась и снова вышла замуж.
— Катька! — встреча именно с Катькой обрадовала Олю. — Как дела? Слушай, а помнишь, помнишь Степаниду, ездили к ней еще гадать?
— Ну, помню, — Катька пожала плечами, — наврала все старая!
— Нет, — серьезно сказала Олечка, — у меня все-все сбылось. Только вот… — она замялась.
— Ну что? Что не так?
— Я беременна, понимаешь?
— Ой, Олька! Поздравляю! Рада ведь? — Катя внимательно посмотрела на Олечку.
— Думаю на аборт пойти, — вздохнула Оля.
— Зачем? У тебя что, проблемы с мужем? Или показания?
— Нет, — суеверно отмахнулась Оля, — все хорошо. Ленечка меня любит. Уговаривает ребеночка еще родить.
— То есть он не знает, что ты беременная?
— Нет.
— Так, Олька, — Катя взяла ее за рукав, давай прогуляемся и, ты расскажешь, а то я что-то не понимаю тебя. Леня значит, хочет чтобы у вас еще ребенок был, ты, насколько помню, всегда мечтала двоих родить. Ты беременная, счастье полные карманы, но ты решила идти на аборт? Я все правильно поняла?
— Да, — сокрушенно сказала Оля.
— Мне одной кажется, что эта ситуация абсурдна. Ты хочешь, он хочет, ты беременная. Все счастливы! Но… — вопросительно протянула Катя.
— Но, — неуверенно протянула Оля и вздохнула, — но дело в том, что Степанида мне сказала, что у меня будет только один ребенок!
— И? — Катька удивленно посмотрела на Ольгу. — И, при чем тут Степанида? Рожаете вы, ребенка вы хотите, при чем тут эта старая карга? Ты, что совсем ду...а, Оля?
— Я не знаю! — нервно ответила Оля. — Ты не понимаешь!
— Да все я понимаю, Оля! Ты дура впечатлительная, вот и все, что тебе надо понимать! Ты мужу сказала? Нет! Вот и скажи! Он лицо, между прочим, заинтересованное! И тоже право имеет знать о том, что ты беременная и на аборт собралась!
— Ду...а ты, Катька! Ничего в жизни не понимаешь! Скачешь по мужикам, думаешь, ума набралась! — зло выкрикнула Оля, повернулась и ушла.
Катя постояла немного, гладя вслед Ольге, пожала плечами:
— Ду...а впечатлительная!
Ольга, сжимая сумку, шла домой, забыв про магазин. Плакала, размазывала слезы и объясняла этой дуре Катьке, что она ничего, ничегошеньки не понимает в этой жизни! Жизнь сложнее и намного сложнее, чем этой самой Катьке кажется!
Дома Олечка наткнулась на мужа, который пришел на обед. Заливаясь слезами, рассказала про дуру-Катьку, про Степаниду и то, что Катька ничего не понимает в этой жизни!
— Так, постой-ка, — Леня посмотрел на Олю, — ты беременная?
— Да! — зло выкрикнула Оля, что и муж тоже не понимает ее и всей сложности проблемы.
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️ Еще рассказы автора:
— Ты беременная, собралась на аборт, а я уговариваю тебя родить сына?
— Да! Ты ничего не понимаешь! Степанида…
— Катька права, ты ду...а, дорогая.
***
Через год Оля снова встретила Катьку.
— Спасибо, Кать, — виновато улыбнулась Оля и посмотрела на коляску, где спал ее сын.
— Да, чего уж там! Поздравляю!