Чикоберидзе занимал должность ведущего специалиста и отвечал за строительство второй очереди ТЭЦ. В монтажный цикл входили сборка двух турбин, двух паровых котлов и энного количества километров трубопроводов.
Человек он был энергичный и деятельный, в кабинете сидеть не любил и весь рабочий день носился по стройплощадке, и голос его с характерным грузинским акцентом звучал в самых разных ее местах. Знаю, что человеком он был хорошим, в чем лично убедился позже. Уверен, что был прекрасным специалистом, как, впрочем, и многие, с кем меня столкнула судьба в моей заграничной поездке. (NB о специалистах) Но была у него дурная привычка совать свой нос туда, куда его не просили, и лезть со своими советами в те области, в которых, мягко говоря, был он не совсем сведущим человеком. Это относилось и ко мне, как к переводчику. К тому моменту я уже неплохо разбирался в тонкостях монтажной сборки турбины, и ребята даже доверили мне прочитать на английском языке цикл лекций на эту тему молодым индийским инженерам, только-только прибывшим к нам на ТЭЦ.
Сначала люди от него просто отмахивались, как от назойливой мухи, а он, не обращая на это внимания, все лез и лез со своими советами. В конце концов, он настолько всех достал, что на общем профсоюзном собрании ТЭЦ многие, и я в том числе, выступили с резкой критикой методов его руководства стройкой.
Спустя какое то время мне предложили перейти на работу в прокатный цех, и я охотно на это согласился.
К моему удивлению, в отличие от ТЭЦ, в прокатном цехе особых строительных работ не велось и переводчики, а нас было двое, Стелла, «стукачка», как выяснилось позже, и я большую часть времени проводили рядом с кабинетом начальника стройки по фамилии, если мне не изменяет память, Андрющенко.
Однажды, когда Стелла куда то вышла и я остался один, ко мне подсел Андрющенко.
- Ну как тебе здесь?
- Да ничего.
- Лучше, чем на ТЭЦ?
Я не ответил. Тогда он взял быка за рога.
- Я знаю, что у тебя с Чикоберидзе был конфликт. Напиши мне подробно, что и как.
- Зачем? Я уже высказал Чикоберидзе все, что считал нужным. А писать ничего не буду.
С этого дня отношение ко мне изменилось. Из-за этого случился забавный конфуз. Одним из заместителей Андрющенко был старший специалист по фамилии Подлесный. Иногда, когда ему было скучно, он приходил к нам со Стеллой потрепаться. Однажды он составил письмо на имя генерального директора Бхилая Пуртежа Сингха и попросил меня перевести его на английский.
Спустя несколько дней так случилось, что Андрющенко зашел к нам тот момент, когда у нас был Подлесный. Андрющенко сел за стол и обращаясь ко мне сказал:
- Вот, учись, как надо работать. На днях Стелла перевела письмо, и Пуртеж Сингх сказал, что впервые в его практике от русских к нему пришел хороший английский текст.
У Стеллы округлились глаза, я заржал, а Подлесный сказал, что перевод этот делал я… .
Вплоть до дня отъезда в Союз с Чикоберидзе мы не сталкивались ни по работе (БМЗ – это огромная территория), ни по месту жительства (он жил в гостинице, я - на шестом секторе).
В тот раз уезжала довольно большая группа специалистов с семьями, а также члены семей тех, кто еще оставался на БМЗ. Поэтому из ж/д станции Бхилая был зафрактован специальный купейный вагон до Нагпура, который затем должен был быть прицеплен к составу поезда, отправлявшегося на Дели. Так как Чикоберидзе и я были холостяками, нас обоих поместили в двухместное купе.
Какое то время мы молчали и, надутые как индюки, старались даже не смотреть в сторону друг друга. Так прошел час другой, как вдруг вагон наполнился ароматами жареных куриц и другой снеди, загодя приготовленной нашими запасливыми женщинами на дорогу. Ни Чикоберидзе, ни я естественно не взяли с собой ничего, по опыту зная, что на любой мало-мальски длинной стоянке еда сама придет к нам. Но стоянки как назло все не было и не было, и мы оба здорово проголодались. В это время к нам в купе заглянула Большакова (имени-отчества не помню), жена большого начальника и, по совместительству, председатель женсовета шестого сектора. В руке у нее был сверток.
- Тут я иду курицу выбрасывать. Вы не хотите?
Она протянула сверток.
Не сговариваясь, мы оба в один голос отказались.
Когда она ушла Чикоберидзе матюкнулся:
- Вот стерва.
И напряжение ушло. Мы еще какое то время поупражнялись в нелестных эпитетах в адрес Большаковой, как вдруг Чикоберидзе сказал:
- Я знаю, что ты отказался писать на меня донос. Андрющенко собирал на меня компромат. Очень на тебя надеялся. Но у него ни хрена не вышло. Тот еще тип!
Он замолчал, потом вдруг спросил:
- Что ты планируешь делать в Дели?
- Хочу поехать Агру, посмотреть Тадж Махал.
- Т.е. деньги у тебя есть! А жить будешь в этой с…й гостинице, где всегда селят наших?
- А где же еще?
- Я предлагаю другой вариант. Мы на двоих снимаем номер в хорошей гостинице и проживем там эти три дня как белые люди.
Не знаю почему, но я сразу согласился.
С вокзала мы взяли такси и поехали в Нью-Дели в гостиницу. Не помню, чтобы тогда гостиницы делились на трех-, четырех- или пяти-звездочные. Поэтому понятия не имею, в како-звездочной гостинице остановились мы. Но по сравнению с той, где нас поселили в день приезда в Индию, это было «небо и земля».
На тот момент, когда мы приехали в гостиницу, свободных двухместных номеров не было, но администратор сказал, что вот-вот такой номер должен освободиться и предложил нам немного подождать, а пока, чтобы не терять времени даром, заполнить бланки для регистрации.
Пока мы занимались всем этим, администратор развлекал нас светской беседой, в ходе которой вдруг спросил, обращаясь ко мне:
- Понятно, вы – американец. Но никак не могу понять, из какой страны ваш друг?
- Мы оба – русские.
- I appreciate your joke, but Russians never stay here (Мне нравится ваша шутка, но русские здесь никогда не останавливаются).
Мы молча протянyли ему наши временные индийские паспорта.