–Спасибо,– вежливо кивнула девочка.– А сейчас мне надо заняться приготовлением настойки, пока в собранных мною травах еще остает

Потом последовали эмоциональные прощания; женщины договорились между собой, что они заберут Ангелину к себе на виллу через пару дней.–Спасибо вам, бабушка, тетя, что навестили нас,– поблагодарила Ангелина, обнимая Марию и Лусию.– Я сейчас такая счастливая. До свидания.К машине Мария и Лусия возвращались молча.–Она… очень необычная,– прошептала Мария, обращаясь скорее к самой себе, чем к дочери.–Ты права. Очень необычный ребенок. Хотя, признаюсь, меня немного разозлило, когда девятилетний ребенок стал указывать мне, что надо бросать курить.– Лусия скорчила недовольную рожицу и включила двигатель.– Зато сейчас мы точно знаем, какого цвета должно быть одеяльце для будущего младенца,– добавила она с хрипловатым смешком.– Ангелина мне очень напомнила Чилли в детстве. Он тоже все и всегда предвидел наперед. Боже мой, как же я скучаю по Чилли! Наверняка это еще один наш близкий и любимый человек, которого забрала у нас эта грязная гражданская война.–Как ты полагаешь, надо ли мне отправить телеграмму твоему отцу, чтобы сообщить ему о гибели его сыновей и о внучке, которую мы отыскали? Наверное, он все же должен об этом узнать.–Почему нет? Конечно, отправь. Быть может, его теперешняя шлюха сможет прочитать ему текст телеграммы,– презрительно фыркнула в ответ Лусия, осторожно маневрируя на спуске по узеньким, мощенным булыжником улочкам.–Пожалуйста, Лусия. Прошу тебя,– вздохнула в ответ Мария.– С нас обеих на сегодня хватит ненависти. Слишком много утрат для одного дня. Каким бы человеком ни был Хозе, не забывай, он все же твой отец и мой муж.–А ты хоть знаешь, где он теперь, этот твой муж?–Пепе прислал мне телеграмму, сообщил, что на следующей неделе они отправляются в очередное турне по Штатам.–А как ты прочитала, мама?–Алехандро прочитал мне,– стеснительно призналась Мария.– Кстати, он предложил мне свою помощь в обучении грамоте.–Я же говорила, что у тебя появился воздыхатель,– весело хихикнула Лусия.– Не то что я! У меня ведь никого нет.– Она мельком глянула на свой живот.– И вряд ли кто-то появится.–Ты еще так молода, Лусия! У тебя еще вся жизнь впереди.–Нет, мамочка. Это у тебя еще много чего хорошего будет впереди. Кстати,– Лусия замолчала на мгновение,– а Алехандро знает, что мы с тобой цыганки?–Нет.–Как думаешь, он бы изменил свое отношение к тебе, если бы узнал?–Не знаю. Но, думаю, и для тебя, и для твоего ребеночка будет лучше, если он ничего не будет знать.–Да, пожалуй, так будет лучше и для тебя,– натянуто улыбнулась в ответ Лусия.– Многие наверняка упрекнули бы нас за то, что мы предаем свою культуру, свои традиции… Живем, как самые настоящие payos, ведем такой же образ жизни, обитаем в таких же домах, как они…–Наверное, ты права,– вздохнула Мария.– Но я сейчас вспоминаю то давнее время, когда мы жили тут, в Сакромонте… Господи боже мой, да с нами ведь обращались хуже, чем с собаками. Вот я и думаю, насколько проще и приятнее жить без всех этих предрассудков. Ведь все мы, люди, внутри одинаковы, и не столь уже важно, длинные у нас волосы или коротко подстриженные и в каких нарядах мы щеголяем, в каких домах живем… Такая жизнь, она гораздо проще, что ли,– завершила свои раздумья Мария.–То есть возвращаться в свою пещеру ты больше не хочешь, мама?–Едва ли я бы посмела выставить Микаэлу на улицу после всего, что она сделала для Ангелины. Думаю, то, как все сложилось, в итоге подходит нам всем.–Ты права, мама. На сегодня это действительно идеальный вариант.32На следующей неделе Ангелина приехала к ним на виллу «Эльза». С чисто детской непосредственностью она отреагировала многочисленными охами и ахами на все те современные удобства, которые имелись в доме. Собственно, и сама Лусия когда-то, будучи ребенком, точно так же воспринимала подобные новшества в домах испанцев, где им с отцом доводилось выступать. Особенно неизгладимое впечатление на девочку произвели туалет в доме и ванна. Лусия даже подсмотрела, как Ангелина, дернув за ручку, чтобы смыть содержимое унитаза, с интересом разглядывала сам унитаз.–Хочешь принять ванну?– спросила у нее Лусия.– Вода очень теплая.–Наверное, я сильно испугаюсь! Посмотри, какая она глубокая. А я ведь не умею плавать, могу и утонуть…–Так я же буду рядом. Подстрахую тебя, чтобы ничего не случилось. Взгляни!– Лусия протянула девочке бутылочку с пеной для ванн, которую она украла из своего номера, когда они жили в гостинице «Вальдорф Астория».– Сейчас на воде появится множество волшебных пузырьков.Девочка удивленно хихикала, наблюдая за тем, как на поверхности воды стали появляться большие мыльные пузыри кремового цвета.–Кто же творит эту алхимию?– поинтересовалась она у Лусии, когда та все же уговорила ее забраться в ванну и капнуть себе на нос несколько капель пены.–Эту алхимию творят американцы,– пояснила Лусия.– А ты когда-нибудь видела кино, Ангелина?–Нет. А что это такое?–На большом экране движутся картинки. Между прочим, меня тоже снимали в одном кинофильме. Может быть, когда-нибудь я покажу тебе это кино.* * *–Ангелина – такая необычная девочка. В ней столько всего намешано,– заметила Лусия, вернувшись из Сакромонте. Она отвозила девочку домой, в пещеру.– Мудрая не по годам и одновременно совсем еще ребенок. Причем выросший на природе. Она так трогательна в своей наивности.–Ты тоже росла на природе, Лусия. И в той же самой пещере, что и Ангелина.–Но меня не прятали от окружающего мира, мама. Я научилась понимать все как есть с очень раннего возраста. Я у нее спросила, не хочет ли она пожить у нас подольше, но она отказалась. Сказала, что не может оставлять Микаэлу одну, та, по ее словам, очень больна. К тому же Ангелина скучает без своих ежедневных походов в лес.–Однако рано или поздно ей все же придется перебраться к нам,– ответила Мария.– Судя по тому, что они обе говорят, долго Микаэла не протянет.–Знаешь, такое впечатление, будто чья-то невидимая рука все так чудодейственно распланировала в нашей жизни,– задумчиво бросила Лусия.– Ведь если бы мы не вернулись, что стало бы с этим ребенком?–О, я почему-то не сомневаюсь, что Ангелина бы выжила,– улыбнулась Мария.– Такая у нее судьба.