Мои читатели часто пишут, что «церковь всегда презирала лицедейство». Но верно ли это? Давайте поговорим об одной интересной средневековой традиции.
В X-XI веках шел бурный рост французских городов. Расширялись городские рынки, ремесленные районы, цеха. Городские окраины, улицы, площади наводнились странствующими артистами – жонглёрами, – приехавшими из сельской местности, где их выступления особенно приветствовали.
Сюжеты представлений, показываемых жонглёрами, возмущали католическую церковь до белых глаз. Пикантный и грубый жанр фарса еще не появился – но жонглеры распевали неприличные песни, высмеивали представителей власти, развратников-монахов и "жадного попа" и в целом не способствовали воспитанию в народе благочестия. Кроме того, представления давались по святым праздникам, оттягивая народ с церковных служб, и даже – о ужас – во время поста.
Как известно, если ты не можешь с чем-то бороться, надо это возглавить. Церковь мудро рассудила, что важнейшим из искусств для нас (средневековых французов) теперь является театр!
Так и появилась литургическая драма (или церковная драма, как ее еще называют).
Церковная драма родилась из богослужений и давалась по праздникам. Сначала это был просто диалог двух групп певчих. До наших времен дошёл текст диалога «Пророки Христа, или Пророчества о Христе». Один из певчих изображает Блаженного Августина. Он пророчествует евреям пришествие Христа и обращается к ветхозаветным пророкам и новозаветным святым, которые по очереди подтверждают его слова. После этого Августин обращается к язычникам: Вергилию и Навуходоносору. Певчие, которые их изображают, также свидетельствуют о приближении Мессии. Наконец, Августин призывает в свидетели греческую Сивиллу. Финал песнопения патетичен:
Неужели вам недостаточно этого, о неверные! неужели вас не могут уверить свидетели столь знаменитые, свидетельства столь многочисленные? (Sufficiunt vobis ista, о Iudaei, sufficiunt tanti testes, tot testimonia).
Потом из таких диалогов родились театрализованные сценки на мотивы Священного Писания. Большой популярностью пользовалась сцена приношения волхвами даров младенцу Христу. Все роли в такой драме исполняли мужчины, служители церкви. Богоматерь с младенцем, как правило, изображала храмовая статуя или икона, с которой и вели беседу "волхвы".
Народ охотно посещал церковные представления. А значит, они стали разнообразнее. Вначале для литургических драм требовался минимальный реквизит, а персонажи обозначались лишь наиболее значимыми деталями костюмов (довольно было и посоха, чтобы зритель понял, что перед ним пастух или волхв). Но постепенно костюмы усложнились. У героев появились рыцарские доспехи, богатые мантии, плюмажи, ангельские крылья. Именно в церкви впервые со времен античного театра возникла театральная машинерия, – например, подъемные механизмы, чтобы являть публике нисхождение ангела с небес.
А уже знакомый нам диалог с пророками превратился в целый спектакль. Сюжету добавили динамизма и действенности. Он дополнился тремя отроками, которые остались невредимы «в пещи огненной», поразив тем самым царя Навуходоносора. Появлялся и Валаам с ослицей, которая вещала человеческим голосом. Посреди церкви стоял трон Навуходоносора, за ним – огненная пещь. Богато костюмированные пророки шли длинной процессией через всю церковь. Действие было зрелищным и величественным и после речей Вергилия и Сивиллы завершалось служением мессы.
Поскольку участников для такого пышного зрелища не хватало, к участию в драме стали привлекаться благочестивые миряне, лица не духовного звания.
И наконец произошел логичный выход драмы за пределы церкви.
Дело в том, что литургические представления стали слишком светскими, слишком эффектными – и даже сюжетно перегруженными. Куски большой драмы стали выделяться в отдельные сценки. Появилось множество бытовых деталей, которые стали казаться неуместными под сводами храма.
И вот спектакли переехали на площадь перед церковным зданием и превратились из литургической – в полулитургическую драму.
Такой переезд закономерно повлек за собой много вольностей. Участвовать в драме подряжалось всё больше мирян. Латынь стала отходить на второй план, уступая народной франкоязычной речи. Появились яркие комические вставные номера. Поскольку выставлять святых смешными было нельзя, то героями вставных сценок были грешники и черти, откуда и пошло название таких номеров – «дьяблери».
Очевидно, что долго оставаться под эгидой церкви такие представления не могли. В последующие столетия церковь совершенно отказывается от участия в организации театральных представлений, и литургическая и полулитургическая драма выходит на городские площади и превращается в миракли и мистерии.
Но о них речь – в грядущих постах.
© Ольга Гурфова
--
Источники:
Дживелегов А.,Бояджиев Г.: История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года
Мокульский С. История западноевропейского театра в 8 томах. М., 1956-1957, т. 1.
Пономарев А. Средневековые мистерии, их церковное и историко-литературное значение. // Христианское чтение. 1880. № 5-6. С. 517-544.
--
<<Следующий пост | Предыдущий пост>>
Удобный путеводитель по моим постам - здесь .
Подписывайтесь на мой канал здесь или в телеграме и получайте больше историй о театре и кино!
Ну и как же без бан-политики: вся информация о ней – вот тут))
