Я родился сразу и весь, таким, каким должен быть. Свет окружил меня и вошел в меня. Шли люди, кто-то оборачивался и смотрел в мою сторону, но большая часть так и не заметила моего рождения, появления на свет. Они видели меня, но не знали, что и я вижу их, этих маленьких и хрупких созданий.
А потом была ночь, темная и спокойная. Она понравилось мне больше, чем день. Солнце тревожило меня, играло бликами на окнах, нагревало крышу. Это было приятно, но и тревожно. Ночь принесла покой и тишину. Наверное я спал. Мысли приходили, терялись, их могло просто не быть. Наверное это и был сон без снов. Правда я и не знал, что сны могут быть.
Следующий день принес опять свет и беспокойство. Дверь, да я узнал, у меня была дверь, открылась и кроме света в меня вошел еще и воздух, свежий, наполненный запахами цветущего лета. Что за пределами меня лето, я знал. Я познал его еще до своего рождения. Оказывается я многое понимал ко времени осознания себя личностью.
В открытую дверь вошло черное существо, я не видел таких раньше. маленьких, покрытых шерстью, и начало ходить по моим внутренностям, втягивая мой запах. Существо могло думать по своему, Я не мог понять его мысли, но оно узнало, что я есть, я существую. И мы сразу восприняли друг друга такими, какими были.
За Муськой, у существа было имя, так звали его люди, вошли и они. Я видел их только снаружи, теперь они оказались внутри меня. Они ходили по моим внутренностям, открывали двери в комнаты, трогали стены, проводя по ним рукой. Это было приятно, люди гладили меня и хотели подружиться, им предстояло жить внутри меня.
Сначала я не мог понять, как это могло быть, но потом смирился с этой мыслью. Люди, их было двое, были разными, отличались друг от друга. Мужчина и женщина, Иван и Мика, так они обращались друг к другу. И они могли говорить. Я слышал их, но не мог понять их речь.
Сначала до меня долетали их мысли, потом слова. Со временем я научился узнавать и слова. Только они почему-то могли отличаться от мыслей. Я так никогда и не смог понять, как такое могло быть. Для меня и сейчас человек полон загадок.Почему он так противоречив? Он может думать одно, а говорить совсем другое.
Я понял, что я есть и зачем я есть. Меня создали люди для себя, им нужно было убежище, кров, дом, как они называли меня. Но они возвели только мой остов и не могли наделить меня сознанием. Откуда взялся мой разум, способность размышлять, я так и не узнал, и наверное не узнаю никогда.
Иван и Мика начали жить внутри меня. Скоро мои внутренности наполнились массой вещей. Люди не могли существовать в пустом доме, им требовались приспособления. Больше всего меня тревожил очаг и огонь. Он не был разумен, был жаден и уничтожал дерево.
Огню хотелось большего и в любой момент он мог поглотить все, даже меня. Хотя каменные стены и выстояли бы. Но я, моя душа? Нет лучше никогда не думать об этом. Что там дальше за пределами этого мира я узнал намного позже. Это уже другая история.
Люди любили меня по своему, украшали и поддерживали порядок. Только они никак не могли понять, что наводя чистоту изживали других обитателей дома, тоже поселившихся внутри меня. Эти обитатели, маленькие и почти незаметные, невредные для меня, плели в углах свои сети, ползали и летали. У них была своя жизнь, и пожалуй более содержательная чем человеческая.
Эти обитатели не видели людей, пытаясь отвоевать свое жизненное пространство. Зато люди видели их, и вражда продолжалась постоянно.
Муська по своему воспринимала меня и однажды принесла в дар мне маленького зверька, положив у порога. Мне было приятно такое внимание животного, больше преданного мне, чем людям. Я это чувствовал. Муська жила сама по себе, но она была при мне.
Все вещи, привезенные людьми и размещенные внутри меня по своей, человеческой логике, были не новыми, жили кто больше, кто меньше. Но все они обладали памятью и знали много историй. Старый шкаф с большими и скрипучими дверцами, хранивший ценности хозяев, знал много разных историй о людях. Только он не любил говорить и больше молчал, храня в своей огромной утробе их тайны.
Зато видавшее виды кресло могло трещать без умолку о том, кто и когда сидел на нем. Это было не столь интересно и однообразно.
Когда хозяева были внутри меня, мы молчали, зачем было мешать людям. Как-то раз старый шкаф нечаянно скрипнул дверкой. И Мика, сидевшая в болтливом кресле, испугалась, да так, что ее страх пронизал все мое внутреннее пространство. Я тоже похолодел и не знал как быть. Я был стражем и защитником людей, но ничем не мог помочь.
С тех пор я запретил разговаривать в присутствии хозяев. Теперь мы общались только в их отсутсвие или ночью. Ночью наши разговоры долетали до хозяев в виде снов, и мы старались вспоминать только добрые истории.
Иногда ночью мы затихали и наслаждались эмоциями людей, проявлявшимися только в темноте. Эти странные существа стеснялись друг друга днем и могли полностью раскрыть свои чувства только ночью. Даже старый шкаф, знавший о людях больше остальных, не мог объяснить, почему так получалось.
Скоро внутри меня появилась еще одна человеческая душа. Я не мог понять, откуда она и как взялась. Сначала мне даже показалось, что Мика раздвоилась в своем сознании, и встревожился. Лишь позже понял, что внутри нее поселилось человеческое существо со своим сознанием.
Это сознание было очень робким, но в отличии от других людей слышало меня! Я рассказал об этом старому шкафу, и он нисколько не удивился, только добавил, что у людей так бывает, и скоро у нас появится еще один человеческий обитатель.
Предсказание шкафа сбылось. Мика пропала на несколько дней, а потом Иван привез ее с маленьким свертком, наделенным душой. А мне и всем разумным обитателям дома было очень интересно наблюдать за тем, как из этого маленького свертка появился сначала крохотный человечек, его звали Васил, и начал быстро расти - научился ползать, потом ходить и говорить на человеческом языке.
Правда было жаль, что он перестал слышать нас. Наверное это было свойство человека.
Семья Ивана и Мики продолжала расти, в ней появились - Александра и Десислава. Каждое появление отмечалось новой радостью. Внутри меня стало шумно и тесно. Покой был забыт надолго. Я даже думал навсегда, но ошибся.
Первым от нас уехал повзрослевший Васил, за ним Саша, потом и Деси. Я опустел больше чем на половину. Во мне опять стало тихо. Только эта тишина почему-то не радовала. Я проникся настроением хозяев. Они сразу постарели, молча занимались делами, а больше просто сидели. Оживление наступало лишь с приходом писем от детей. А приезд кого-нибудь из них становился настоящим праздником.
Иван ушел неожиданно. Его душа несколько дней находилась внутри меня. Он наконец смог поговорить со мной. Оказывается меня могли слышать не только маленькие дети, но и люди, уходящие из этого мира.
Я опять наполнился людьми. Их было много. Приехали дети Ивана и Мики со своими семьями. Но былого веселья и шума не было. Была суета и грусть. А потом для меня наступила настоящая трагедия.
Постаревшая Мика не захотела оставаться одна. Здесь все напоминало ей об Иване. К тому же жить во мне для людей было не так и просто, тем более Мике, оставшейся одной. Васил забрал маму к себе.
Последний раз моя дверь хлопнула, щелкнул замок, а затем внутри меня поселилась тишина и пустота. Наверное это была самая страшная ночь в моей жизни. Я лишился того, ради чего был создан, пропала цель моего существования.
В эту первую ночь мы молчали, притихли шкаф, кресло и другие обитатели. Только скрипнула половица. Но не от того, что хотела что-то сказать, а просто так. Вбитый в нее гвоздь ослаб. Половица распрямилась в последний раз, на нее никто не наступит, и она никогда не скрипнет.
Прошел месяц, как люди покинули меня. Но я не опустел. Та, другая жизнь, с которой боролись люди взяла свое и наконец победила. На чердаке поселилась семейка мышей, а в комнатах во всю орудовали осмелевшие создания, строившие свои города из паутины. Они тихо шуршали и никогда не спали. О чем они думали, и думали ли? Не знаю, я их не слышал.
В эту зиму выпал снег и дорогу ко мне замело, замело ее и к другим, соседним домам. Мы перекликались с ними иногда, редко. Говорить было не о чем. Люди уходили из этих мест и наше селение постепенно пустело.
Летом ко мне приехал Васил с семьей. Обмели паутину. Осмелевшие жители сразу притихли. А потом я поймал его мысль о том, что хорошо бы меня продать. Я не понял, что он имеет в виду. И только когда его жена заговорила о новых хозяевах, догадался, что это значит.
Что ж, наверное это было бы хорошо. Я еще был крепок и мог дать кров другим людям, раз прежние решили отказаться от меня.
За последующие месяцы я перевидал нескольких людей, которых привозил Васил. Странные они были, из соседнего города. Осматривали мои внутренности и только охали. Такие новые хозяева были мне не нужны. Не смогли бы они жить в своем доме, тем более во мне.
Как мог я пугал их. Поддавался ветру и хлопал рамой окна. Помогал шкаф, неожиданно скрипя дверцей. А половица скрипела пронзительно и даже страшно, были такие слова в человеческом словаре. Один из покупателей сел в кресло, оно тоже не подвело, уколов острой пружиной.
Я уже совсем уверил себя, что не будет нового хозяина, и оставшуюся длинную жизнь проживу в одиночестве. Я вообще не понимал, зачем люди из города ездят сюда, зачем хотят перебраться жить из комфорта в забытую деревню. Но так не получилось.
Очередные покупатели удивили меня и все наше дружное общество. Я как и раньше применил свой арсенал страшилок.
А молодой парень тут же посильнее захлопнул раму и с трудом, но у него это получилось, плотно закрыл ее на шпингалет. Скрипнула половица, дверь старого шкафа зловеще открылась, показав его темные внутренности. Но и это не помогло.
"Да-а-а, расшалился ты дом, хочешь на покой уйти? - Уловил я его мысль, - нет, не дам, послужишь ты еще мне и людям! Так?" - Парень обратился к жене. "А что, хорошее место, от города близко. Я сама в таком доме выросла. Нам здесь все лето с нашими ребятами будет хорошо. Берем!"
Вот и не получилось мне уйти на покой. И я рад. Меня отремонтировали и я снова даю кров людям. Мне нравятся новые хозяева. Впереди еще целая жизнь!