Следовательно, проверка версий по существу всегда сводится к проверке имеющихся доказательств. Поэтому мы полагаем ненужным выделять проверку версий в категорию самостоятельных задач следственного эксперимента» *. Тот факт, что не только эксперимент служит средством проверки версии, еще не доказывает неправильности выдвижения указанной цели эксперимента. Как известно, общее существует только в отдельном, через отдельное. Совпадение целен нескольких следственных действий отнюдь не свидетельствует об отсутствии этих целей у каждого из них. Н. И. Гуковская указывает на такую цель следственного эксперимента, как проверка доказательств. Однако ведь и эта цель эксперимента не является специфической только для него. И допрос, и обыск, и опознание, и другие следственные действия могут служить (и служат!)—средством проверки доказательств. Однако и в этом случае общность цели следственных действий не мешает выделению ее в качестве самостоятельной при характеристике следственного эксперимента. Именно поэтому данный довод нашего оппонента представляется неубедительным. Проверка доказательства или совокупности доказательств не всегда тождественна проверке версии, так как между доказательством и версией нельзя поставить знак равенства. Версия возникает на основе доказательств и их объясняет. Но содержание версии может быть шире тех доказательств, на которых она основывается, иначе она не играЛа бы такой важной роли в процессе расследования
Мы уже отмечали, что эксперимент в науке тесно, необходимо связан с теоретическими предпосылками, с научными гипотезами. В соответствии с ними и для их проверки и доказательства он проводится и сам служит материалом для построения новых гипотез. Эксперимент в уголовном процессе связан с версиями — общими, т. е. относящимися ко всему событию преступления в целом, и частными, объясняющими отдельные обстоятельства дела.