…Я и теперь люблю кинокомедию «Три плюс два» (1963) – солнце, море, оптимизм. И – молодые люди, которым Никита Хрущёв пообещал, что они будут жить при коммунизме. В программе КПСС 1961 года прямо сказано: «Главная экономическая задача партии и советского народа состоит в том, чтобы в течение двух десятилетий создать материально-техническую базу коммунизма». И они реально верили, а потому не обращали внимания на разные смешные пережитки, вроде этого…
Унизительный фрагмент, где Вадим с Наташей хотят посидеть столиком и выпить винца, но им преграждает путь официант: нельзя, иностранцев ждём. И тогда Вадим перешёл на английский язык, изобразив заграничного гостя. И только после этого молодым людям разрешили занять пустовавшие места. Замечу, что на протяжении всей сцены никакие foreign tourists так и не появились на горизонте. Это была простая «бронь» на тот случай, если дорогие (во всех отношениях) гости вдруг нарисуются в пространстве.
Этот момент казался настолько типичным, что его сочли нужным смешно обыграть – причём, это была уже не сатира, а юмор. Беззлобно. Ибо жёстко высмеивали те недостатки и недоделки, с которыми собирались активно бороться, тогда как с поклонением «всему заграничному» - людям, шмоткам, технике – никто и не думал спорить. В СССР, за исключением весьма недолгого периода, пришедшегося на поздне_сталинскую эру, бытовал культ Иностранца – с большой буквы «И».
В 1960-х, когда снимали «Три плюс два», отношение к французам-англичанам и «разным прочим шведам» (говоря словами Владимира Маяковского) на некоторое время стало добродушно-снисходительным. Космическая супердержава могла себе позволить дружеское подмигивание капиталистам, ибо существовала уверенность в себе и – в своём коммунизме. Тем не менее, все любили французское кино и англоязычную музыку, а советскому ширпотребу предпочитали всё, что угодно с лейблом made in…
При этом, в СССР выпускались отменные вещи – на экспорт. Для всё тех же иностранцев, которые воспринимались, как люди высшего сорта – им бронировались вышеуказанные столики, а интуристовские номера невозможно было и сравнивать с гостиницами «для своих». Если человек работал за границей - за любой границей, хоть в какой-нибудь Экваториальной Замбалупе (это был сарказм), так вот если советский служащий был хоть как-то связан с возможностью выезда за рубеж, он становился на ступень выше, чем его коллеги, не имевшие чеков Внешпосылторга.
Более того – в СССР было много разбогатевших торгашей, директоров автосервиса, маникюрш и банщиков, зарабатывавших больше, чем выездные, однако, машины/хрустали/«стенки»/дачи товароведов-на-сервелате ценились ниже, чем ровно те же блага у чиновника из МИДа или ...шофёра из Морзагранпоставки. Ещё бы! Эти-то бывали аж в Гвинее-Бисау, например. Поэтому ничего удивительного в том, что многие девушки хотели выйти замуж за иностранца (не из Гвинеи-Бисау, конечно). В моей юности котировались итальянцы. О, да.
И, разумеется, когда в СССР «прибыл» Макдональдс, выстроилась такая очередь, что стыдно по сию пору – не за котлетой стояли – за лейблом и особым смыслом. Потому как тем страждущим хотелось побыть немножко иностранцами. Теми, кому подносили самый лучший кусок. Теми, кого селили в отель-апартаментах и никогда не совали в нос табличку «Мест нет». Кого ждали в том летнем ресторанчике из фильма. Можно ли осуждать людей за подобные желания? Увы, нет.
Zina Korzina (c)
- Cтатьи по теме:
1. «Я шагаю по Москве» - фильм о не случившихся возможностях.