Тот момент, когда сомневаешься вместе с ними и даже можно сказать больше: вредное для нас это начинание. Такое же, как и нефтедоллар. Вот "нефтерубль", а точнее "товарорубль" гораздо интересней.
Как пишут, в дипломатии то, что осталось недосказанным, часто имеет большее значение, чем то, что было сказано. После того, как президент Китая Си Цзиньпин встретился с королем Саудовской Аравии в декабре 2022 года, обе страны опубликовали пространные отчеты, восхваляющие развивающиеся отношения между Саудовской Аравией и Китаем «во всех областях». Но в заявлениях, состоящих более чем из 5000 слов, ничего не говорилось о широко разрекламированной идее использования юаня для определения цены на нефть.
В коммюнике об этом вообще ничего не говорилось. Нуль. Пшик. Ни-че-го.
Тема Неизбежности прихода нефтеюаня стала популярной в финансовой блогосфере: Китай играет мускулами как развивающаяся держава, толкая локтями один из самых заметных и устойчивых признаков 75-летней гегемонии США на Ближнем Востоке.
Если вы верите в теории заговора, то введение нефтеюаня и последующий крах нефтедоллара станут первой костяшкой домино, что потенциально ослабиь всю финансовую систему США. Это очень серьезно. Перекройка глобальной экономической карты. На фоне кризиса и войн.
Удивительно, но эти рассуждения — рассуждения "ни о чем".
Спросите в правительственных кругах в Эр-Рияде, Абу-Даби, Кувейте или Дохе о нефтеюане, и ответ — даже всего через нескольких недель после визита Си в Эр-Рияд — будет единодушным: нефтедоллар никуда не денется. Во время недавней поездки в регион я не слышал, чтобы хоть один чиновник серьезно говорил о подготовке к введению в оборот новой валюты. Ответы звучат примерно так: что это нам дает? Доллар свободно конвертируется, а юань — нет; доллар ликвиден, юань — нет. Это вежливая версия; более откровенные ответы звучали еще более убедительно по поводу абсурдности обращения к управляемой валюте, производимой непрозрачной и непредсказуемой финансовой машиной [вообще, доллар США не сильно далеко ушёл от этого описания - прим. Об этом не говорят].
Однако, как и в любом заговоре, в рассказе о нефтеюанях есть доля правды. Си действительно призвал регион использовать юань для торговли нефтью. Но вместо того, чтобы устанавливать цены на нефть в юанях, как многие ожидали, Си просто попросил ближневосточных производителей принимать платежи в юанях.
Чиновники Ближнего Востока были в лучшем случае прохладны к этому предложению. На публике они открыты для обсуждения достоинств, но не более того.
Как заявил в прошлом месяце министр финансов Саудовской Аравии Мохаммед аль-Джадаан:
«Нет никаких проблем с обсуждением того, как мы урегулируем наши торговые соглашения, будь то доллар США, евро или саудовский риал».
Тани Аль-Зейуди, министр торговли Эмиратов, заявил, что его страна готова обсудить торговые расчеты в разных валютах, но только для «ненефтяных» сделок.
В регионе нефтеюань также рассматривается как дверь, которая, открывшись, пригласит и другие страны последовать примеру Пекина. По словам чиновников, Индии может понадобиться нефтерупия; Япония, Южная Корея и Тайвань могли бы начать добиваться аналогичных договоренностей. Хотя Китай является крупнейшим потребителем нефти Саудовской Аравии, на долю которого приходится примерно 26% экспорта нефти этой арабской страны, комбинация Японии и Южной Кореи превосходит эту долю, достигая 28%. Добавьте Тайвань, и в итоге на трио приходится почти треть экспорта нефти Саудовской Аравии. Если вы говорите «да» нефтеюаню, то как вы можете отказаться, скажем, от нефтейен и петровон?
Еще сложнее выйти за рамки оплаты счетов за торговлю нефтью в юанях. Аппетит производителей ОПЕК оценивать нефть в юанях с использованием китайской биржи практически нулевой. Национальные нефтяные компании Ближнего Востока внимательно следят за тем, как Пекин пытается управлять ценами на местные товары, такие как железная руда, хлопок, уголь или зерно, каждый раз, когда цены поднимаются выше "болевого порога".
Помимо китайского контроля над капиталом, у нефтедобывающих стран Ближнего Востока есть и другие причины придерживаться доллара. Важнейшим из них является то, что большая часть их валют жестко привязана к доллару США, что требует постоянного притока долларов для поддержки этой привязки. Их сбережения хранятся на счетах в долларах, поэтому страны Ближнего Востока заинтересованы в поддержании высокого курса доллара.
Другой аргумент в пользу нефтеюаня заключается в том, что США превратили доллар в оружие посредством нефтяных санкций против Венесуэлы, России и Ирана, сделав альтернативный платеж не только вероятным, но и необходимым. Возможно, но это не первый случай, когда США вводят нефтяные санкции, и доллар не пострадал [вот тут серьезная логическая ошибка из-за игнорирования масштаба нынешних санкций и количества товара, который выведен из долларового оборота - прим. Об этом не говорят]. Ливия потребовала — и получила — оплату в европейских валютах в 1990-х годах, как и Ирак.
По иронии судьбы, единственной новой нефтевалютой, появившейся в последнее время, стал дирхам Объединенных Арабских Эмиратов. Индия использует его для расчетов по некоторым нефтяным сделкам с Россией в обход санкций США. Но последние 25 лет курс дирхама был привязан к доллару США — еще одно свидетельство того, что нефтедоллар остается единственной действительно имеющей значение нефтевалютой. [и тут автор забыл про рубль - прим. Об этом не говорят]
И самое важное, что забыл авто этой публикации - это рассказать про регулярное использование силы американцами для наказания "неугодных" стран, которые выбиваются из их миропорядка.