Пригласив гостя в прихожую, отошла на три шага: «Раздевайся». Он начал снимать куртку, окидывая взглядом небольшое помещение, встроенный, светло-медового цвета шкаф с антресолью почти до потолка, зеркало с тумбочкой, высокий искусственный цветок в напольном кашпо, банкетку, узкий пенал в углу и, не найдя вешалку, спросил: «А куда повесить?» Она указала на шкаф. Нежно держа устроившегося на руке котёнка, прошла в коридор и указала на дверь ванной: «Здесь можно помыть руки». Парень, сняв зимние сапоги на массивной платформе, уже шёл следом. «Полотенца чистые, – сказала учтиво. - Крайнее на вешалке для рук, но если угодно, принесу специально для вас».
– Нет, что вы. Не беспокойтесь, – немного смутившись, проговорил молодой человек.
В кухне опустила малыша на пол. Котенку на вид было около двух месяцев. Он совершенно не походил на бездомного. Был на удивление чистым, спокойным, не худым, и даже, как ей показалось, сытым. Не пищал, не мяукал, не искал укромного угла. Как-то даже по-хозяйски оглядел пространство и неторопливо пошел по периметру кухни. «Ух, ты какой!» – изумилась Лиза. А он подошел к стулу и, приподнявшись, потрогал лапкой низко свисавший конец посудного полотенца. Она согрела молоко и, налив в блюдце, поставила на пол. Малыш действительно не был голоден. Не бросился с жадностью к еде, а сначала обнюхал предложенное, посмотрел на хозяйку умными глазками и неторопливо стал лакать. Она достала из антресоли старый мягкий шарф и расстелила у батареи.
Гость привёл себя в порядок и вошел в кухню: «Как котенок?»
– Как видишь. Пьет молоко. А если честно, поразил малыш. Спустила с рук, а он такой деловой! Не мякнул. Не пикнул, и пошел осматривать владения.
– Класс, – довольно пробасил Иван и добавил: «Вам надо помочь?»
Она кивнула на доску с половиной каравая: «Если только хлеба дорезать. Раз такой …солидный гость будет за столом». Парень весело хмыкнул и взялся за нож. Лиза к тому времени закончила разрезать индейку. Войдя в зал и увидев большой низкий стол на массивных дубовых ножках, стоящий между угловым диваном и креслом, и плотно уставленный тарелками, салатницами, креманками, Ваня замер, а потом выдохнул изумленно: «Ауф! Вот это стол! Вы работаете в ресторане?»
– Нет. Последние пять лет в аптеке за углом. Я – фармацевт. Так что с рестораном ничего общего. А ты, располагайся … Иван. Не стесь… няйся…– вдруг споткнулась на полуслове, убрав русую прядку со лба: «Это ничего, что я на «ты»? Обычно обращаюсь к незнакомым на «вы». Но сегодняшний день совершенно выбил из колеи. Я сама себя не узнаю!» На пару секунд сжала пальцами виски.
– Всё нормально! Да мы уже знакомы! Вы даже мой паспорт смотрели! И правильно, кстати! – сверкая в улыбке белыми, крупными зубами, ответил парень. Его весёлая уверенность передалась Лизе, и прозвучал веселый приказ:
– Тогда открывай шампанское! Но не обижайся! Более крепкого не дам. Мне тут пьяные не нужны.
– Понял! – козырнул он. Устроился на диване и с видимым удовольствием осмотрел стол. – Не ожидал попасть на такой пи-и-и-р, – протянул с восхищением. А это что за красота? – указал в середину.
– А ты угадай!
– Вижу, что красная рыба. Но какая? Не понял.
– Это чавыча!
– Да вы что? Я только один раз пробовал. Толяну, мы живем в одной комнате, как-то дядька с Дальнего Востока привёз! Вот такую рыбину! – показал руками размер. – Копченую! Потом к нам на запах полэтажа притащилось!
Он взял прохладную тёмную бутылку и, улыбаясь, сказал: «Знаете. Я могу не пить. С пацанами, как начальник отпустил, немного отметили, а так мы – не любители. Для нашей работы нужна ясная голова".
– И где нужны такие головы? Вернее, их начинка! – Лиза попыталась пошутить и почему-то смутилась.
– Информационные технологии. Мы – айтишники.
– Серьезно! – качнула головой и улыбнулась. – Надеюсь, не в космической промышленности или системе госбезопасности?
– Ну, нет! У нас проще! Немного!
– Ну, и, слава Богу! – сказала она и махнула ладонью. – Ты мне налей фужер, а сам, как хочешь. Я тоже не уважаю спиртное. В Новый год да восьмого марта позволяю себе немножко. Но день был сегодня такой …непростой! А ты накладывай салаты, не стесняйся.
Ваня хотел сначала услужить Лизе, но она покачала головой: «Я сама!». Тогда положил по ложке из каждой из трёх салатниц. Попробовал.
– М – мм… Как вкусно и необычно. С кедровыми орешками?!
Она довольно кивнула.
– А этот, с креветками! Где-то пробовал подобный салат, но ваш – просто фантастика!
– Спасибо за комплименты, а теперь ешь, насыщайся! Накладывай полную тарелку, не стесняйся.
Молодой человек ел красиво. Его большие ладони, крупные пальцы с округлыми ногтями не очень гармонировали с аристократичными чертами лица, но пользовался он столовыми приборами и тканевой салфеткой виртуозно. Она смотрела зачарованно и завидовала его манерам. За двадцать пять лет супружеской жизни её муж не научился даже суп есть, молча, не прихлебывая из ложки, и не крошить хлеб на стол и на пол. «А ведь такие элементарные вещи человек усваивает в детстве», – размышляла она.
Так получилось, что пока студенты старшекурсники: Лиза – будущий фармацевт и Паша – «без пяти минут» инженер дружили четыре месяца, с их стипендией не могли позволить себе сходить в хорошее кафе. Иногда забегали в пирожковую или кулинарию. Она впервые обратила внимание, как Павел ест, только на свадьбе. Но любовь тогда ещё крепко держала на носу розовые очки, и недостатки молодого мужа не казались чем-то особенным и тем, что нельзя исправить. Но, увы! «Свинячество» за столом, которое Лиза сначала называла мягче – «лёгкой неаккуратностью», и нежелание класть на место свои вещи, а позже стремление к экономии за счет игнорирования желаний жены и детей не поддавались исправлению. Но она утешала себя тем, что многие мужчины ведут себя именно так, и соглашалась с мужем, что обязанность жены – наводить порядок и уют, и конечно, убирать те крошки...
– Вы, почему не едите, Лиза?
Она ответила задумчиво: «Любуюсь, как ты ешь». Парень отложил вилку, коснулся салфеткой губ: «А что особенного Вы увидели?»
– Тебе не говорили, что ты красиво ешь?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
– Может и о внешности твоей? – не успела договорить, Иван перебил:
– Вот о внешности говорили! И не раз! Когда волосы отрастил после школы. На первом курсе девчонки с упкача* вообще доставали! Но они не знали. …А вот когда Настюха обнаружила мои уши, еле сдержала себя и потом, – он пожал плечами, – редко стала называть красавчиком.
– А что не так с ушами?
Вместо ответа молодой человек убрал густые волнистые тёмные волосы назад, обнажив два лопуха по краям головы. Лиза едва сдержала смех. Закрыла рот салфеткой. Иван деланно насупился: «Вот так все, кому покажу». Она легко поднялась, подошла к парню, вернула волосы на место, раскинув по плечам.
– Молодой человек, – вздохнула, возвращаясь в кресло напротив гостя. – Абсолютно совершенным быть вредно! Я знала в молодости трёх безукоризненных внешне красавцев. Все они несчастливы в жизни. Сначала меняли девок, потом жен. Бросали детей. А этого высшие силы не прощают. Грех блуда многим кажется нестрашным, даже пустяком. Тем более, сейчас многие фильмы и современные книги это даже пропагандируют, но троицу жизнь жёстко наказала. А были бы с обычной внешностью, жили по-другому.
– Да я согласен с вами. Только когда ты – ещё пацан, и от других ничем кроме ушей не отличаешься, а в школе, во дворе все ржут и зовут тебя Лопух, как-то не очень … живется. Я потому с пятого класса стал учиться, как подорванный. В секцию греко-римской борьбы записался. Дома ...гантели, гири… Летом пруд переплывал…
– И в старших классах о той кличке все забыли!
– Ну, да – пробасил он.
– И как звали? Не Ваня! Однозначно. Я по своему классу помню. Парни никого по именам не называли. У нас были Серый, Ден, Бодя, Колча…
– Я стал Короб. От фамилии Коробов.
– Много говорящее прозвище! – она окинула его квадратные плечи смеющимся взглядом.
– А это… – напомнил Иван. – Как парней-то ваших жизнь наказала.
– Ой, слава Богу, ни один моим не был. Другие за ними бегали. Моя одноклассница из-за Юрки – блондина вены резала, когда её на другую поменял. Хорошо, что спасли. Так он сидел в тюрьме. За массовую драку. Потом спился. В нашу аптеку три года назад за настойкой боярышника каждый день, как на работу! Сейчас его не вижу. Другой погиб от рук мужа любовницы. Третий так и переходит от одной женщины к другой, как мяч на футбольном поле. И ничего нет своего за душой.
Ваня весело блеснул карими глазами из-под густых бровей: «Спасибо за историю. Как сказал бы мой друг Макс: «Карма! Никуда не денешься!». Он подцепил вилкой кружок сервелата, прожевал: «Очень вкусно!»
– Ты больше ешь, меньше говори! Вон ещё сколько тарелок уговорить надо!
– Уговорим! – мотнул головой гость. – Только вы тоже ешьте.
Она положила на квадратную тарелку пару ложек салата и поймала себя на мысли, что есть не хочется. «Наработалась, устала, ароматами надышалась и будто наелась», – подумала грустно.
– Никогда не пробовал ничего подобного. Вы точно не повар ресторана?
– Рецепты я беру из Интернета! Но точность не соблюдаю. Экспериментирую. Что-то убираю, своё добавляю. Тренируюсь на муже. Он любит вкусно поесть. Если жмурит глаза и показывает большой палец, то рецепт убираю в копилку. Потом готовлю на праздники. Когда дети с учебы приезжают. Особенно Катюша ждёт заранее, чем же мама удивит.
– Благодарю. Всё было чрезвычайно вкусно. Вы – настоящая волшебница. И очень добрый человек.
– Да все мы люди – человеки, – сказала с улыбкой.
– А вот и не все! Я думал, – он выговорил с болью, – моя Настя – человек. Она же такая - такая! Не встречал похожих! Сто пудов был уверен! Котенка согреет, накормит и спать уложит! А она! Как увидела, глаза вытаращила. Завизжала, будто змею ядовитую притащил! Обоих выгнала. «Уноси, – кричит, – откуда принес! И с ним ни за что не возвращайся!» Вот так, в один момент, и человек, самый-самый лучший, раскрывает свою суть. А раньше …сама доброта! Волонтер! От других узнал, она молчала! В пандемию в тканево-ватной маске больным пакеты с едой таскала! По подьездам. А вокруг меня суетилась: «Ваня, Ванюша, что ты хочешь. Что ты любишь?» Отца моего не видела ни разу, а какие-то бады, целительные травы от печени передавала. В Рождество к родителям хотел везти, знакомить. В День влюбленных предложение делать. А тут такое! Лицо перекошенное до сих пор в глазах стоит. Хорошо, кольцо не успел купить…
Лиза сначала не нашла слов, чтобы поддержать парня, вспомнив, как сама в первый миг отказалась от белого пушистика. А вопрос, что с ним делать, когда вернётся муж, сидел в голове занозой, но не очень болезненной. Что-то изнутри подсказывало, что всё разрешится замечательно.
Татьяна Синькова
*Упкач - /местный сленг/ факультет управления качеством.