- Мамочка, милая, прости меня за всё! Не уберегла я сыночка, твоего внука - ненавидит он меня, вычеркнул нас из своей жизни! Не защитила и девочку нашу родную, внучку, твою правнучку. Вырвали из сердца без наркоза. Как жить дальше?! Мама, помоги, прошу! Прости меня! Никудышной я была дочерью, плохой матерью, теперь несчастная бабушка - всё мне вернулось сторицей, расплатилась сполна. Мама, милая, слышишь? Прости!!!
Мой плач переходит в вой и гулко разносится по безлюдному кладбищу, разрывая тишину. Среди надгробий гуляет июльский тёплый ветер, муж приводит в порядок мамино последнее пристанище, вырывает сорняки. Наверное, он тоже плачет про себя.
Три дня, как забрали Ясю, мою внучку. Она прожила со мной и мужем в Москве полтора года. Внезапно, без предупреждения её отобрали у нас и увезли в ночь. Только родители маленьких Ясиных друзей плакали около нашего подъезда, да сами малыши, притихшие и серьёзные, недоумённо смотрели на взрослых. Матвей подошёл ко мне, взял за руку - почувствовала тепло детской пухлой ладошки:
- Поля! - в самую душу по-мужски, не по-детски, смотрели огромные голубые глаза мальчика двух с половиной лет. - Ты не будешь больше плакать?
- Матвейка! - нагибаясь к нему, ощущаю крепкое рукопожатие. - Конечно, не буду. Обещаю.
Осиротели. Опустела квартира. Повсюду разбросаны игрушки, детская одежда, на столе крохотные разноцветные лошадки и единорожки, плюшевый мишка раскинул в недоумении лапы. Грустит пёс Финчер, ищет маленькую хозяйку. Две души, кровоточащие, разорванные в клочья тряпочки - муж и я, лежим рядом, молча и неподвижно, лишний раз не потревожить бы свежие раны. Горе придавило к дивану, не пошевелиться. Ирка, мама маленькой Софы, что дружила с Ясей, очень вовремя оказалась рядом:
- Оля! Лёша! Если вы немедленно не уедете, сойдёте с ума в замкнутом пространстве среди её вещей. Вот ключи от моей машины. Чтоб завтра же утром я вас обоих здесь не видела!
- Ир, ты с ума сошла, я десять лет за рулём не сидела, куда я поеду?!
- Да хоть в Самару. Вы собирались вывезти Ясю на Волгу, вот и поезжайте. Стаж вождения большой, справишься. Вам нельзя здесь оставаться.
Мама! Распластаться на твоей могиле и выплакать все слёзы, чтоб внутри стало пусто и гулко, чтоб не чувствовать больше этой нечеловеческой боли. Только бы ты простила, только бы услышала. Еду к тебе. Везу своё отчаяние.
Ковид едва не убил меня, когда Ярославе ещё не исполнилось года. В больницу я попала в апреле, оклемалась и первый раз вышла на улицу лишь в июле. Долгая реабилитация, жизнь вроде вернулась, но ненадолго - у этой заразы отложенные последствия. Помощь на тот момент нужна была мне - поездки в Питер прекратились, надеялась, что справитесь сами. Однако ваш разрыв не заставил себя долго ждать. Невестка увезла Ярославу в Татарстан, ты остался в Питере. Тогда казалось, это ненадолго, милые бранятся, только тешатся. Повздорили, помирились, дело житейское, молодое. Жизнь, как обычно, повернула по-своему и выдала неожиданный кульбит.
Сын. Сказал, как отрезал. Помогать жене и дочери отказался, отгородился, покрылся бронёй, заскорузлой чешуёй. Мои слёзы, просьбы, долгие разговоры и уговоры тебя только злили. Ты считал, что я встала на сторону твоей бывшей. Тем более, мы регулярно помогали ей и Ясе финансово и морально. Невестка всё чаще намекала, что привезёт Ярославу нам в Москву, жаловалась на пьющего отца, плохие бытовые условия, ей было трудно справляться с собственной дочерью.
Каждый наш день начинался с обсуждения непростой ситуации. Муж говорил о невозможности забрать ребёнка в однокомнатную квартиру, где даже для детской кроватки нет места. Да и как заберёшь грудничка у матери? Моя душа рвалась к внучке, я скучала, но последствия коронавируса неумолимо прогрессировали (https://dzen.ru/a/Y717Rt-YrE6nVnN-)
Всё решилось само собой. Невестка написала: «Мне нужна ваша помощь. Заберите Ярославу на две недели!» Я машинально ответила: «Вези!» Полуторагодовалая Яся приехала к нам истощённая, измождённая, плохо ходящая, полулысая, нервная, запущенная, замурзанная какая-то - ничего общего с хохотушкой-пухляшкой, которую я пестовала с рождения. Ребёнком явно никто не занимался. Родные ручки обняли меня, сделала селфи и поняла - мы с Ясей сейчас нужны друг другу, как никто на всём белом свете.
Услышав детский голосок, ты не поверил, что Яся у нас. Ты неожиданно рванул в Москву рано утром, вы с Лёшей долго курили в подъезде, пока мы с Ясей спали. Лёша рассказывал тебе, как дважды чуть не потерял меня, как тяжело мне сейчас восстанавливаться и заниматься малышкой, умолял быть осторожным, вести себя со мной, как с хрустальной вазой. Но ты не выслушал его советы. Это была не просто бытовая ссора между матерью и сыном, это был последний день, когда мы с тобой виделись. Последний раз, когда ты видел свою дочь.
«Все проблемы из детства». Эти слова догнали меня в тот вечер, ударили по голове. Перед глазами пронеслось всё твоё детство, которое я успела застать клочками между учёбой, работой, тусовками, замужествами. Вот она, расплата. Ну, здравствуй, заслуженная, я должна была тебя получить.
Ты уехал в Питер, закрылся, отгородился, снова перестал общаться.
Через две недели невестка написала мне, что забрать Ярославу не сможет. Так начались долгие полтора года возвращения долгов.
Эти полтора года (сон-миф-мираж-эпопея) изменили всё. Разве могла я ожидать, что в неполных сорок семь жизнь лёгким пинком отбросит меня лет так на двадцать восемь назад и ткнёт носом в пелёнки, какашки, подгузники, сопли, вопли, бессонные ночи, острую нехватку времени, сил и отдыха. Заставит забыть про себя и полностью замкнуться на родном человечке.
Что ещё в начале года, едва не покинув наш бренный мир добровольно, уже весной буду бояться даже чихнуть, исправно и вовремя ходить по врачам, прибегать по первому их зову на все диспансеризации, и тщательно следить за своим здоровьем.
Что за полтора года я не прочту ни одного литературного произведения, зато перелопачу разнообразные труды по детской психологии и досконально изучу Петрановскую вдоль и поперёк, не посмотрю ни одного художественного фильма, но прослушаю килобайты лекций о детских травмах. Что научусь отличать попит от симпл-димпл и сквиша, сноубутсы от суперфитов, футер от велсофта, джоггеры от кюлотов, сортер от свитшота.
Что родители двух, трёх и даже четырёх детей начнут затариваться фасолью, собирать каштаны, будут внимательно следить за моими сторис в инстаграме и потянутся за советами: «Как научить? Как приучить? Как отучить? Чем кормить? Что петь? Где взять? Куда ходить?» Почти как в фильме «Стажёр».
Что к осени первого года пребывания у нас Ярославы меня станут в шутку называть «мамбушка», а сама я почти сдамся и выдохнусь, истощусь до нуля, ибо даже всплакнуть в ванной в одиночестве окажется невозможным. Вот тогда-то, в острый невыносимый период, найдётся тот самый, наш нейропсихолог, специалист от бога, которая поддержит, вернёт к жизни меня и за пару месяцев преобразит ребёнка.
Что мой муж заменит моего сына в плане отца - Ярослава привяжется к Лёше каждой клеточкой своего существа, полюбит его всем сердцем и станет называть папой.
Что в преддверии Нового года в нашем доме впервые за много лет появится красавица ёлка, а шкафы будут ломиться от детских подарков. Решительно всё, что заработает муж, я буду с удовольствием спускать на внучку, покупая себе лишь уютные домашние пижамы и недорогие мешковатые лыжные костюмы, чтоб удобнее было лазать за Яськой по сугробам.
Что все полтора года Яся будет спать между нами, а мы неожиданно вспомним и перепоём ей колыбельные нашего детства, пересмотрим весь репертуар советских мультфильмов, и я напрочь забуду про свою некогда любимую работу, заброшу карьеру со всей журналисткой вместе взятой.
Полтора года тёплых детских ладошек, топота маленьких ножек, сопения крошечного носика, заразительного звонкого смеха, самых сладких объятий и бесконечной любви, взаимной, искренней, прозрачной и чистой, от которой так хорошо на душе...