22 июня 1941 года с нападения фашистской Германии на СССР началась Великая Отечественная война. Уже на следующий день, 23 июня, в районе началась мобилизация военнообязанных 1905-1918 годов рождения, которых отправляли на запад, на фронт с железнодорожной станции «Матвеев Курган».
Задержать гитлеровцев у границ Советского Союза не удалось – уже 8 октября 1941 года немецкие войска вошли на территорию Матвеево-Курганского района.
Пронзительные воспоминания о происходившем в те дни в райцентре ужасе оставил житель Матвеева Кургана, заслуженный машиностроитель Иван Яковлевич Собко, переживший вместе с родными оккупацию: «В воздухе не оседала гарь и черная пыль от взорванных железных дорог и мостов, от горящего на элеваторе зерна, от полыхавших вагонов и всего остального, что не должно было достаться врагу. По полям гнали и гнали на восток огромные стада коров, лошадей и овец. Скот падал от голода и отсутствия воды в этих бесконечных переходах. Лица людей, перегонявших стада, были черными и хмурыми, а сами они выглядели безмерно уставшими и оборванными. В такой же поношенной и оборванной одежде, голодные, с почерневшими от голода и усталости лицами, с наполненными слезами глазами, опущенными к земле, шли и шли на восток наши красноармейцы. Они двигались беспорядочным потоком... Кто-то опирался на палку или на винтовку, кто-то – на плечо товарища. Женщины стояли у своих калиток, утирали слезы, были, как и наши солдаты, напуганы, растеряны и молчаливы. Лишь изредка спрашивали: «Где же наша армия?» Это был вопрос, на который тогда никто не знал ответа… Невозможно забыть и тех сильных, веривших даже в эти, казалось бы, безнадежные времена, в нашу Победу! Как невозможно забыть и тех слабых, трусливых, бросавших винтовку при первой возможности. Как и панику, охватившую наш народ, брошенный в бездну неизвестности... Трудно забыть изможденных от голода людей, особенно одну маленькую девочку в слезах, не видевшую и не знавшую другого существования, кроме кошмара войны и вдруг увидевшую краюху черного солдатского хлеба. И – стыдившуюся ее попросить!!! Я и сейчас вижу ее протянутую к солдату, жевавшему этот хлеб, ручонку. Все это до сих пор продолжает жить со мной!»
О приходе немцев Иван Яковлевич Собко рассказал следующее: «15 или 16 октября 1941 года в Матвеев Курган вошли первые немецкие части. Никакого сопротивления немцам оказано не было. Танки, машины, мотоциклы, хорошо вооруженные и одетые солдаты, офицер в кожаном плаще – вот что я увидел на улице Таганрогской в те дни. Как завороженный, я смотрел на этого офицера, пытаясь разглядеть «настоящего» немца. Пока его взгляд не столкнулся со мной, и его лицо не побагровело, став злобным и враждебным. Он начал что-то кричать, я смотрел на него, ничего не понимая. Вдруг он заорал: «Сталин капут?» Я от страха молчал и не знал, что делать. Немец выхватил пистолет: «Сталин капут!?» Сколько лет прошло с тех пор, но это искаженное от злобы лицо и черное дуло пистолета, наведенного на меня, я до сих пор вижу во снах…»
«Наступил ноябрь. До войны самым большим праздником в моем детстве было 7 ноября. А в первый год войны немцы в этот день гнали, как стадо животных, по тракту, соединяющему город Сталино (ныне – Донецк) с Таганрогом, пленных красноармейцев. 7 ноября 1941 по тракту на Таганрог текла огромная, нескончаемая лавина моих покрытых пеплом и кровью соотечественников: угрюмых, бессильных, униженных, грязных и голодных, избитых и затравленных овчарками – и эти тысячи людей не шли, а ковыляли, с трудом поддерживая друг друга. Стыдливо пряча глаза, пленные просили что-нибудь поесть у стоящих поблизости мальчишек. […] Пленных тогда гнали в пересылочный лагерь Таганрога – в огромное «стойло», занимавшее целый квартал между Смирновским и Гоголевским, Фрунзе и Октябрьской. Сколько тысяч наших красноармейцев погибло в том лагере, увы, не знает никто. Таганрог, потерявший лучших своих сынов – подпольщиков, был в те дни, пожалуй, самым сложным по своей лояльности к немцам… Тем более, с каждым днем жизнь в Приазовье и Примиусье ухудшалась: питаться было нечем, пищей стал отварной бурак, кабак и прогнившая макуха. Редко, когда появлялся хлеб. В такой день вся наша семья садилась за стол, хлеб крошили в тарелку и мелко резали сверху чеснок – делали тюрю. Потом заливали водой и ели…». И все же, несмотря на столь тяжелое материальное положение, жители района организовывали посильную помощь фронту, бойцам Красной армии.
21 ноября 1941 года немцы захватили Ростов-на-Дону. Однако под ударами Красной Армии уже 29 ноября они были вынуждены отступить обратно к Миусу – победа советских войск под Ростовом стала первой военной победой Советского Союза в Великой Отечественной войне. 4 декабря 1941 года был освобожден Матвеев Курган.
Однако крутые миусские склоны остановили наступление Красной Армии и позволили немецким дивизиям избежать разгрома, закрепившись на правом берегу Миуса. Первая линия обороны советских войск прошла прямо по берегу реки, у самой воды. Районный центр Матвеев Курган оказался прямо на линии фронта.
На противоположном берегу с декабря 1941 и по август 1943 года немцы возводили укрепленный оборонительный рубеж, в дальнейшем получивший известность как «Миус-фронт», «Голубая линия» и «Восточная граница Рейха». Как сообщает «Википедия», глубина укреплений только первой линии обороны, идущей прямо вдоль берега Миуса по господствующим высотам, местами доходила до 11 километров. В постройках оборонительной линии принудительно участвовало мирное население оккупированной территории. Были сооружены цепи дотов и дзотов, пулемётные гнёзда и артиллерийские позиции, а перед ними устроены минные поля шириной не менее 200 метров, траншеи и противотанковые рвы, а также и выставлены проволочные заграждения, местами доходившие до 10 рядов колючей проволоки. Плотность дотов и дзотов Миус-фронта доходила до 20-30 штук на квадратный километр.