О чтении поговорим...
Есть авторы, которые хватают тебя сразу и кружат в хороводе, как непревзойденный мистификатор Гоголь. Есть авторы, с которыми только увиделся – пора прощаться. Да? Лермонтов и Гумилев. В гости зовут постоянно, как граф Лев Николаевич, и ты робеешь, как Чехов, не отнять бы у Толстого лишнюю минуту его раздумий и трудов.
А некоторые приучили вспоминать о них, как только подумаешь о чем- то. Вот русская жизнь – Пушкин и Лесков, русская деревня - Бунин, Шолохов, Абрамов, Астафьев, Белов, Шукшин, страдания людские - Достоевский, Горький, Короленко, Шмелев, Шаламов. За сказками – к Салтыкову-Щедрину и Бажову. Пока не могу определить для себя Булгакова и Грина. Да, еще есть писатели осторожные и тихие, ждут тебя, кто с ружьишком, кто с корзинкой для грибов, там, у входа в березовую рощу, Тургенев, Пришвин, Соколов-Микитов, Паустовский.
Что приходит на ум, когда читаешь Тургенева...
Тургенев Иван Сергеевич. "Записки охотника".
Сразу приходят на ум школьная программа, а в самой книжке охотник и деревенские чудики. Идешь за ним по тропе, по следу. Все спокойно, Солнце светит. Но вдруг замечаешь, как рассказ оборачивается сказкой, а там и притчей.
Читаю рассказ "Ермолай и мельничиха", кстати, написанный автором в возрасте 28 лет, и вся моя жизнь на ладони. Передо мной рассказ, где за каждым словом раскрывается метафора. Прямо к гадалке не ходи. Попробуйте проделать тот же путь с Иваном Сергеевичем. Удовольствие, скажу я вам, не из обычных.
Открытие не мое. Вот как описывает это философ Ницше.
Интеллект, этот мастер притворства, до тех пор свободен и уволен от своей рабской службы, пока он может обманывать, не причиняя вреда; и тогда-то он празднует свои сатурналии. Никогда не бывает он более пышным, богатым, гордым и смелым: с наслаждением творца он бросает в беспорядке метафоры... ("Об истине и лжи во вненравственном смысле")
Карта жизненного маршрута читателя в рассказе "Ермолай и мельничиха"
Как капитан дальнего плавания раскрывает карту, так я раскрываю всего один абзац рассказа Тургенева.
Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на «тягу»...
"Мы с охотником Ермолаем..." - т.е. я и тот, кем я себя мыслю, говорит автор. Охотник Ермолай – это образ того, каким себя человек представляет в жизни, образ реализации мечты.
За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу, с ружьем, без собаки.
Мы рождаемся и наивно пытаемся все время догнать кого-то, быстрее повзрослеть. И так же наивно, пальцем в небо, определяем на кого учиться, чем заниматься... Вот взгляните, как это выглядит.
Вы отыскиваете себе место где-нибудь подле опушки, оглядываетесь, осматриваете пистон, перемигиваетесь с товарищем.
Но очень быстро мы понимаем, что есть нечто их того, что мы упустили, прошли мимо.
Четверть часа прошло. Солнце село, но в лесу еще светло; воздух чист и прозрачен; птицы болтливо лепечут; молодая трава блестит веселым блеском изумруда...
Но мы терпеливы, правда, суетимся, работаем, хотя видим, что часто мы как белка в колесе...
Вы ждете. Внутренность леса постепенно темнеет; алый свет вечерней зари медленно скользит по корням и стволам деревьев, поднимается всё выше и выше, переходит от нижних, почти еще голых, веток к неподвижным, засыпающим верхушкам...
Жизнь уходит. А чувствуешь себя молодым, так еще хочется пожить..., хотя во многом себе уже отказываешь.
Вот и самые верхушки потускнели; румяное небо синеет. Лесной запах усиливается, слегка повеяло теплой сыростью; влетевший ветер около вас замирает. Птицы засыпают — не все вдруг — по породам: вот затихли зяблики, через несколько мгновений малиновки, за ними овсянки.
И вдруг еще что-то промелькнет, засверкает, подхватит тебя и ты попробуешь этот шанс быть молодым, в последний раз. Неожиданно и предельно ясно. Но жизнь обязательно пошлет тебе свой последний привет.
В лесу всё темней да темней. Деревья сливаются в большие чернеющие массы; на синем небе робко выступают первые звездочки. Все птицы спят. Горихвостки, маленькие дятли одни еще сонливо посвистывают... Вот и они умолкли. Еще раз прозвенел над вами звонкий голос пеночки; где-то печально прокричала иволга, соловей щелкнул в первый раз. Сердце ваше томится ожиданьем, и вдруг — но одни охотники поймут меня, — вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыл, — и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу.
И после этого я читаю, что пишут про этот рассказ литературоведы:
"Без прикрас описана жизнь простых крестьян и помещиков средней полосы России".
Ну-ну..., возьму на заметку только вот это "Без прикрас".
P.S.
После успеха публикации «Хоря и Калиныча», Тургенев написал «Ермолая и мельничиху». Ободренный, уверенный в своих силах, автор впервые вводит героя Ермолая, – это теперь постоянный спутник автора на охоте. По многим свидетельствам мемуаристов, прототип Ермолая – крепостной человек соседей – Афанасий Тимофеевич Алифанов. Впоследствии Тургенев выкупил Алифанова и отпустил на волю.
В начале своего исследования я допустил, что образ Ермолая есть образ мечты человека. Окажется, что в жизни автор отпустит на волю прототипа Ермолая, как бы избавится от своих мечт, представлений, от себя идеального. Символично, не правда ли?
Примечание. Картины Петра Соколова не случайны. Он был одним из первых иллюстраторов "Записок охотника".