В одном дремучем лесу жил Бабайка. Небольшой, не маленький. Волосатый весь. Глазки маленькие, хитренькие, нос пуговкой и род большой, а язык и того длиннее. Болтливый, страсть.
Боялись его люди, юные, совсем крохи. Детки одним, словом его побаивались. Бывало, закапризничает отрок, тут Бабайку зовут. А он прибежит, рот пальцами раздвинет и давай языком дразнить. Звуки при этом всякие издавать да прыгать, скакать и колобком кататься. Страсть — одним словом. Побаивалась малышня его, кто знает, что в голове у чудо-юдо этого?
Шли года. Не миновали они и Бабайку. Устал он от проказничества. Решил отдохнуть. Залез в дупло молодого дуба. Сел посреди, нахохлился, руками себя обхватил, космы распустил и стал копной волосатой. Задремал.
Проснулся, потянулся, зевнул. Встал и из дуба выкатился. Глядь, а леса-то нет. Уволокли, пока тот спал. Тропа широченная, голые стволы с верёвками вдоль неё. "Что за диво?" — Бабайка задумался. Повернулся, и дуб пропал. Пень высокий, с дуплом неопрятным лишь остался.
— М-да, — почесал затылок Бабайка, — где же людишки? Деревня?
Направился он вдоль трассы. Идёт, бредёт. Сзади шум, рычание приближается. Бабайка от него бегом. А рык ближе, шуршание от тысячи ног, да как свистнет! Подпрыгнул Бабайка, да угодил в короб железный. Мчится, сам не знает куда.
Оказалось, в грузовик он угодил, так Бабайка в городе оказался. Когда суматоха рычащая улеглась, тот выскочил из кузова и дёру! В себя пришёл в хоромах тёмных. Пол, стены каменные, кошками приятно пахнет и тепло. Там до сумерек и схоронился. Наступило самое бабайское время. Ночь.
Вылез он в окно и побрёл человеков искать. А их, видимо-невидимо, только все по избам высоким сидят, свечи яркие жгут. Пробрался Бабайка к окну. Глядь, девчушка на полу сидит, играет с кем-то. Навострил Бабайка уши, слышит:
— Оксана, доченька, игрушки складывай, поздно уже.
— Щас! — та отвечает, а сама подошла к зеркалу чёрному, пальчиком тыкнула в него и картинки живые появились
Бабайка глазёнки свои таращит, понять ничего не может. Слышит:
— Оксана! Хватит в телевизоре сидеть!
— Хорошо, ма!
А сама в кресло перебралась с другом синим. Пригляделся Бабайка к нему, Леший — лохматый, страсть зубастая. Руки, ноги длинные, рот в зубищах острых, глазище пронзительные.
Отшатнулся в испуге Бабайка.
Тут пацаны в него чем-то кинули, а оно, как грохнет! Бабайка заверещал зайцем и наутёк. Несётся, ничего вокруг не видит. Схватили его руки сильные, вверх подняли. Заголосил Бабайка со страху, ножками задрыгал.
— Ну, успокойся!
"Голос знакомый, родной". — Бабайка думает и на схватившего голову поворачивает. Держит его мужик. Глаза добрые, рубаха в ромашках :
— Ромашка!
— Признал, Бабайка. Только теперь я Сказочник.
— Ромашка, Сказочник как это? Почему детки с чудищами синими, дружбу ведут, грохотом кидают?
— Хаги-Ваги…
— Кто?
— Игрушка такая. — засмеялся Сказочник. — Забыли детки Русских сказочных героев. Тебя забыли. Ну, ничего, с тобой вернём культуру.
— Как это? И Бабушку?
— И её! — Рассмеялся Сказочник. — Вот ты мне и поможешь. Пойдём.
— Куды?
— Ко мне, куды ещё. Леший у меня гостит, кот. Помнишь, Баюна?
— А то!
— Вот и славно, айда.
Так поселился Бабайка у Сказочника. Теперь вместе истории людям рассказывают. Не дают позабыть наших, русских пугателей.
Будьте здравы!