Мила приехала к Людмиле Петровне и попросила разрешения пожить до тех пор, пока не выяснится, поступила она в колледж или нет.
– Заходи, Мила, заходи. Ты просто молодец, что надумала бросить свое заточение у дороги. Завтра же пойдем в театр, чтобы устроить тебя на работу. Зарплата у нас там невысокая, поэтому хорошие швеи не задерживаются, а вот для подработки тебе как раз подойдет.
Это лето очень сильно изменило мировоззрение Милы. Проживая в семье Людмилы Петровны она видела совсем другие взаимоотношения между супругами. Её поражала та вежливость, с которой они общаются между собой и с посторонними людьми.
Как-то в семью должны были прийти гости. Людмила Петровна достала красивую скатерть, сервировала стол.
– А зачем вы так много ставите посуды? – удивилась Мила. – Это же просто гости.
– Милочка, когда ты сервируешь стол, ты показываешь гостям, как рада их видеть, создаешь приятную атмосферу и общаться вам будет легче.
– Надо же, а я раньше думала, что это только в кино показывают, а в жизни так не бывает.
К гостям Мила не вышла, постеснялась.
«Надо помочь девочке, – решила Людмила Петровна. – Она же совершенно одичала в своем магазине».
С тех пор Людмила Петровна стала чаще обращать внимание Милы на бытовые мелочи. Показывала, как надо вести хозяйство, как заботиться о себе и членах своей семьи.
– Красоту и здоровье нужно беречь смолоду, – часто повторяла Людмила Петровна, показывая, как надо готовить и ухаживать за собой.
Мила, как губка, впитывала в себя абсолютно всё и потихоньку менялась сама.
Но как бы ни было хорошо в чужом доме, Мила порой вспоминала своих непутевых родственников, сердце её щемило, и она звонила домой, чтобы узнать, как они там.
– Ой, Милка, – кричала в трубку счастливая подвыпившая мать. – Что я тебе сейчас скажу! Белка, наконец-то, вернулась домой! С малышом! Да, сыночка за это время родила. Так что я теперь – бабушка! – гордо заявила мать. – Только Белка глупая. Дурацкое имя дала ребенку, совершенно неинтересное, назвала его Ванькой. Ну ничего, когда следующего родят, будет Фернандо. А дальнобойщик этот оказался непутёвым и совершенно недостойным твоей сестры. Но Белка молодец, тоже сильно не расстроилась, нашла себе другого мужика и наверняка скоро снова выйдет замуж. У Люськи тоже есть поклонники и она пользуется большим успехом у мужчин, не забивая себе голову ненужными пустыми мечтами, как ты. Ну а Энрике пока жениться не собирается и ещё не работает, потому что ему нужно отдохнуть и развеяться. До сих пор, бедняга, не смог восстановиться от пережитого в тюрьме.
Мать не спрашивала, почему Мила не приезжает домой, чем она занимается. Её совершенно не интересовало, где и на что живет её вторая дочь.
– Смотри, Милка, не останься одинокой со своей учебой, а то будут говорить, что ты никому не нужна. Хотя, конечно, тебе труднее будет найти хорошего мужа, чем твоим сестрам. Ты же не такая красивая как они. А по Энрике девок пол деревни сохнет. Он же тоже красавец, каких поискать! – нахваливала сына мать.
Потом она рассказала, как Энрике с отцом подрались с соседями, снесли забор, разворотили половину курятника, а потом выпили мировую и поставили все заново. Еще мать жаловалась на свою подругу. Та спрятала бутылку водки, а она хорошо помнит, что на столе стояло три, но выпили только две.
Дальше Мила слушать не стала. Попрощалась и положила трубку.
«Запились окончательно», – подумала девушка и долго расстраивалась после этого звонка. С одной стороны ей их было всех жаль, а с другой никто им не виноват, понимала она.
А потом наступил август, выяснилось, что Мила поступила в колледж на бюджетное место, и ей предоставили общежитие. В сентябре Мила съехала от Людмилы Петровны, но подрабатывать в костюмерной театра не перестала. Она сидела за своей машинкой, придумывала костюмы, декорации и жила в этом сказочном мире, оторванном от реальности, который так помогал ей не замечать трудностей.
Прошло совсем немного времени, как работники театра стали клиентками Милы. Началось все очень просто. В театре работала невысокая актриса, Галина. Как-то Мила заметила, что платье немного топорщится у Галины на спине. Девушка пригляделась, и заметила, что одежда была немного не по росту, но не критично.
– Галина Александровна, давайте мы поправим немного вытачки на спине, а то у вас тут небольшая пустота образуется, и это некрасиво.
– А ты сможешь? Платье не испортишь? – с сомнением спросила Галина.
– Смогу, не переживайте. Зато лучше сидеть на вас будет.
Мила подправила немного и платье, действительно, стало лучше смотреться на женщине. С этого дня и началось. Несли Миле все, кому брюки подшить, кому рукав переделать, где-то нужно было убрать, а где-то добавить. Мила никому не отказывала, потому что с некоторых пор появилась у неё большая мечта: купить себе какое-нибудь жильё, хоть комнату в общежитии, но свою.
Мечта эта возникла совершенно неожиданно. С тех пор как Милу стали окружать люди, она невольно прислушивалась к их разговорам и многое, что слышала девушка, не то чтобы обижало её, но было неприятно.
– А с чего бы я её любила, – услышала Мила однажды разговор двух взрослых сотрудниц театра. – Пришла в наш дом голодранкой. Мы сыну и квартиру купили и машину дали. А они дочери пару комплектов белья сунули и успокоились. И на свадьбу денег меньше, чем наша родня, подарили. Я сыну так и сказала, чтобы он сразу жену свою на место ставил и не особо баловал. Пусть помнит, из какого болота мы её вытащили и не выделывается.
– Как я тебя понимаю. У нас ведь тоже проблема. Старшая дочка хорошо замуж вышла, а младшей любовь нужна была. Не слушала нас. Такой парень за ней ухаживал. Из семьи нормальной и состоятельной. Так она выбрала эту деревенщину. Теперь сидит, сопли на кулак мотает. Развели хозяйство и вкалывают, как проклятые. Ни отпуска, ни выходных. А ведь могла бы жить хорошо, по Турции и Египту кататься.
– Да, они пока молодые не слушают, что им родители говорят, и лезут, очертя голову, непонятно куда. А потом родителям мучайся. Я так считаю, любовь любовью, а брать надо по себе. Я вот своему сыну сказала, что больше помогать не буду. Пусть сначала её семья столько же вложит, как и мы. Знаю я эту бездонную яму. Сестра моя двоюродная все помогала своим молодым, а они развелись и оттяпала её сноха ненаглядная половину имущества, да еще и алименты на двоих детей платить надо.
– А сын твой что?
– Что? Обижается! Не понимаю я, видите ли, его! Это она ему всё в уши надула. Плавали – знаем. Твоя же дочь тоже, наверное, не слушает.
– Ой, и не говори…
Мила вышла из кабинета.
«Вот так и меня тоже будут называть голодранкой. А уж если мою семью кто-то увидит, то дальше хорошего и ждать не стоит. Лучше бы я была сиротой», – с горечью подумала она, вспоминая картины своего детства и рассказы матери о том, что творится сейчас.
Список рассказов
Рассказ "Приданое". Часть 7
Начало / Часть 6 / Часть 8