Арина Семёновна Шторенгольц ненавидела путешествие. Во-первых тебе нужно бросить всю привычную упорядоченную жизнь, отправляться бог знает куда, где абсолютно непонятно что будет. Во-вторых, потом надо разбирать чемодан, обратно раскладывать вещи и как-то возвращаться к понятному, тратя кучу сил.
Но больше чем путешествия, Арина Семёновна не любила путешествовать со случайными людьми. Поездка в купе вместе со случайными пассажирами представлялась совершенным безумством, воплощением страшного сна. Вы же абсолютно разные, никто никому ничем не обязан, но все делают вид, что им комфортно. Лицемерие было ей противно почти так же, как отсутствие дисциплины и беспорядок.
Так рассуждала Шторенгольц подходя к вокзалу в Петербурге. Её страшному сну про купе предстояло осуществиться. Она ехала в Москву, потому что в этой треклятой (так в чувствах называла её Арина Семёновна) Москве ей нужно было пообщаться с тамошними филологами по поводу своей дипломной работы.
Не приведи бог ехать с каким-нибудь неряхой, - одними губами причитала девушка.
Пожалуйста, не подумайте, что Арина была чопорной или что-то вроде того. Она была молодой, приятной, улыбчивой и мягкой девушкой, которая вот-вот закончит МГУ и переедет, если всё пойдёт по её плану, в Париж. А надо сказать, что всё в жизни Арины Семёновны ВСЕГДА шло в соответствии с её планом. Дисциплина, взвешанность и последовательность - вот что придавало её планом свойство неотвратимости. И вы ни в коем случае не должны думать, будто бы она была душна или бесчувственна. Среди хороших друзей, коих у Арины было совсем не мало она имела славу души компании, а в самом искреннем разговоре, если бы вы сумели разговорить её приятелей, вам бы даже сказали, что Арина - лучезарная хохотушка.
Просто вот ну очень она не любила путешествия. Но разве это грех?
Выйдя на платформу ровно за 15 минут до отправления поезда Шторенгольц поскользнулась. Какой-то мужчина в сером пальто и со странными волосами - они седели очень странно, по диагонали полосами через всю голову, - подхватил Арину. Она поблагодарила его учтиво и даже улыбнулась, а про себя снова прокляла тот день, когда выбрала тему дипломной работы. Вот если бы не эта тема - не пришлось бы тащиться в эту Москву.
Однако, войдя в купе и дождавшись отправления поезда в череде дискомфорта наступило небольшое облегчение: сталось так, что в купе она ехала совсем одна.
Трижды проверив, что дверь заперта надёжно, Арина Семёновна сняла платье и облачилась в пижаму. В её небольшом чемоданчике поместилась не только пижама, но и чехол для платья. Платье напоминало нечто из викторианской эпохи и теперь украшало собой противоположную от кровати Арины стену.
Поездка предстояла ночная, спать в поезде Шторенгольц не любила. Она достала из чемодана толстую кипу бумаг и книг. Это были материалы связанные с дипломной работой и другие бумаги: с расписанием, личными записями, набросками идей и прочими прагматичными заметками. Ей предстояло выделить из этой аналоговой массы носителей информации те, что имеют отношение к поездке и составить план интервью с московскими экспертами по теме “Порядок и хаотичность в русской литературе”.
Вы спросите, а зачем носить все свои записи сразу? Арина Семёновна делала это умышленно: каждая запись это нечто, что должно быть решено или продумано и, затем, выброшено. Если носить их все - будет тебе живое напоминание о делах. Но вообще-то, её ответ не совсем честный: на деле, она просто очень любила писать от руки и чувствовала себя спокойнее в компании с родными блокнотами и тетрадями. Даже книги, если их снабдить заметками на полях становились ей ближе и с ними было теплее.
Она устроилась на удивление уютно и была готова приняться за работу, когда в дверь постучали.
Немыслимо. 0:05. Ну кто будет стучаться?
Решив, что это проводник хочет что-то предложить купить так невовремя или сообщить ещё что-то о поездке, что продумывающей всё Арине уже точно известно, она приняла решение не открывать. Пусть подумают, что она спит или в наушниках или чем ещё могут быть заняты люди.
Стук повторился настойчивее.
Арина снова проигнорировала и стук снова повторился.
Не выдержав, Арина сделал глубокий вдох и полный выдох и открыла дверь.
Дверь отодвинулась и характерным звуком и Шторенгольц выглянула в коридор. Никого не было. Посмотрев влево и вправо по тамбуру она собиралась было закрыть дверь, как что-то аккуратно тронуло её за тапочек. Посмотрев вниз она увидела кота.
Кот был приятно сер, имел огромные блюдца-глаза и послушно смотрел на неё.
- Эм… а ты чего… тут? - улыбнувшись спросила Арина.
Кот в ответ чуть повернул голову на бок и вопросительно посмотрел Арине в глаза.
- Что ж, сэр. Хотите войти?
Кот, будто бы поняв Арину Семёновну вошёл в купе и сел на напротив её места и снова посмотрев на неё слегка заурчал.
Ну что ж. Коты не притворяются и этот похоже приличный.
- Так, я пойду чистить зубы. Только чур не гадить, сэр, ладно?
Кот мягко глянул на пол и снова встретился глазами с Ариной.
- Буду считать, что вы кивнули. - Сказала Арина, собрала ванные принадлежности и отправилась чистить зубы и умываться.
Прошло около минуты и вернувшись она открыла дверь в купе.
К своему удивлению она обнаружила следующее: от стопки бумаг на столе был отделён старый потёртый блокнот в кожанном переплёте.
- Ты как это сделал?
Но кот снова заурчал и начал медленно моргать, как свойственно поступать урчащим котам.
- Ну допустим, сэр.
Шторенгольц взяла блокнот в руки. Этот блокнот был подарен ей в школьные годы ни то другом, ни то подругой. Сперва он ей жутко не понравился: безумие дарить человеку вещи, тем более такие интимные как блокнот, и думать, что они ему подойдут. Но после она оценила его тактильную приятность и они подружились.
Откинувшись на скамейке купе Арина Семёновна открыла блокнот и освежила в памяти его содержание.
- Боже мой, как давно… - подумала она.
Блокнот содержал в себе наброски рассказов, написанием которых когда-то грезила Арина. Она стала читать один за другим. Про мальчика, который вдохновлялся мультиками, про художницу в маленькой квартирке, про призраков, гуляющих по Москве и даже вовсе дурацкие рассказы о том, что было бы, если бы звери могли понимать людей, а небесные тела общаться между собой.
Арина было хотела отложить блокнот, но ей помешала лапа кота. “Сэр” взгромоздился на стол и строго смотрел на тексты аккуратно выведенные чёрными чернилами (только такие любила Шторенгольц). Смотрел так, словно понимает их содержание и хочет дочитать.
Арина взяла кота и усадила обратно на его место. Жалобно мяукнув он всё-таки согласился со своей участью.
Арина не помнит, как она уснула, но всю ночь ей снилась будто бы она живёт совсем другой жизнью. Будто бы она написала диплом и даже отправилась в Париж, но вместо того, чтобы преподавать русскую литературу, она пишет книжки и гуляет. Будто бы у неё есть любимая кофейня и балкон с видом на улицу Решелье и что она пишет книжки от руки и даже, будто бы у неё есть широкий письменный стол с серебрянным пресс-попье, чей блеск даже днём напоминает свет луны…
На утро её что-то тронуло её по щеке.
Глянув на часы Арина обрадовалась, что до прибытия осталось 40 минут. Хватит времени привести себя в порядок и без спешки собрать чемоданы.
Поблагодарив кота и оставив кота следить за купе, Арина Семёновна отправилась умываться. Почистив зубы и умывшись она встретилась с своим отражением в зеркале глазами. Она присмотрелась к отражению и ей показалось, будто в её глазах есть отблеск того самого пресс-папье… Неожиданно для себя она сказала:
Да бог с ней с литературой. Бог с ним с преподавателем, который считает что надо защищать русскую литературу в Европе. Я хочу быть частью нового! я хочу писать на русском то, о чём хочу писать, а не пересказывать всем старое. Достоевский, Толстые, Пушкин - сами за себя постоят. Не маленькие уже!
Решившись, впервые в жизни на изменения плана Арина была чрезвычайно взволнована. Она спешила в купе, чтобы поделиться с котом.
В тамбуре ей повстречался мужчина, тот самый с сединой по диагонали. Он убирал что-то в карман, похожее будто бы на маленькую фигурку - ни то собачки, ни то кота. Он мягко улыбнулся, надел шляпу и зашёл в соседнее купе.
Войдя в купе Арина не обнаружила кота, но все её вещи почему-то были аккуратно сложены в чемодан, а на стопке бумаг лежал маленький комок шерсти.