Кирилл зашёл в зал, бросил рюкзак на диван, схватил пульт от телевизора и, плюхнувшись рядом с рюкзаком, приготовился смотреть очередной этап авторалли. Мама его хлопотала на кухне, откуда доносилось скворчание и шипение его любимых оладушек с мёдом, пары сегодня закончились раньше обычного, впереди была двухнедельная сессия, от сдачи экзаменов которой Кирилл, как круглый отличник третьего курса журфака, был освобожден, следовательно, впереди его ждали две недели вожделенного отдыха, провести которые он хотел с друзьями -байкерами весело и экстремально. И только он было разлёгся на диване и принялся мечтать, под жужжание и визг пролетающих на экране телевизора на бешенной скорости болидов - как все планы на предстоящий отдых нарушила его вышедшая из кухни мама - миловидная невысокая хрупкая женщина сорока двух лет - Галина Борисовна.
-Кирюш, ты письмо видел?- вытирала она руки о полотенце, стоя в дверном проёме с косынкой на голове и в фартуке.
Кирилл, не отвлекаясь от грёз, нехотя ответил:
-Неа.
Мама, видя его нежелание пока разговаривать, всё же настойчиво переспросила:
-Письмо от бабушки Саломеи читал?
-Какая ещё бабушка Саломея? - снова нехотя, не открывая глаз, переспросил Кирилл, прекрасно зная о такой своей дальней родственнице, одиноко всю жизнь проживающей в Румынской деревне, не имея ни детей, ни внуков, и, в общем-то, слывя своим грубым, нелюдимым характером, и не особо проявляя интерес к общению с роднёй. Про неё Кирилл слышал только, что была она двоюродной сестрой его бабушки по маминой линии, которую в молодости почему-то проклял родной отец, и ей пришлось уйти из дома. История эта была очень мутная, говорить про это в семье не любили, ограничивая общение поначалу лишь поздравительными открытками к празднику, ну а после глухого ответного молчания - знанием, что есть у них такая странная родственница, да и только.
Галина Борисовна с любящим укором посмотрела на нежелающего общаться сына, подошла, присела на диван, и, потрепав его по волосам, спросила:
-Устал сегодня?
Девятнадцатилетний юноша махнул головой, а она наклонилась, поцеловала его в лоб и тихо сказала:
-Сынок, бабушка Саломея письмо нам написала. Прочти его, я думаю, ты захочешь её навестить...
И положила потёртый, мятый, с жёлтыми разводами от воды конверт на журнальный столик перед ним. Кирилл глянул на него краем глаза, дождался, когда мама выйдет из комнаты, нехотя потянулся за ним, открыл и достал письмо на необычном листе бумаги...
Когда Кирилл коснулся самого письма - как будто ток пошёл через его руки. Он не мог этого объяснить, но услышал где-то в голове далеко играющую красивую мелодию на рожке, зовущую его какие-то дальние края... От письма шёл волшебный, чудный аромат, словно всё разнотравье июльских лугов пахнуло ему лицо... У юноши закружилась голова, он откинул её и увидел хоровод красивых весёлых девушек, кружащих в поле вокруг стога свежего, ароматно-дурманящего сена, и поющих под рожок свою песню...
Ему захотелось летать... Он вдруг почувствовал себя всемогущим ночным рыцарем, расправившим крылья и парящим над зарослями распустившего свои розовые бутоны в ночи волшебного тайного шиповника... Каждое явление, каждое растение приобретало теперь свой сакральный, новый смысл... Как он раньше этого не замечал? Куда он смотрел? Где были его глаза?
Он живо выключил телевизор (визжание болидов теперь его раздражало) , подбежал к окну, раздвинул шторы и стал жадно широко раскрытыми ноздрями ловить воздух, ища его с определённой стороны. Он и сам не понимал, почему его тянет именно направо, пока не увидел в голубом экране послеобеденного неба слабый матовый круг поднимающейся Луны... Да, это Луна, это она манила его своим сладким ароматом...
Кирилл забрался на подоконник, чтобы запах был сильнее. Он искал и улавливал его, шевеля расширенными ноздрями и кончиком носа, словно кот валерьянку, как тут в комнату вошла мама:
-Иди ешь... Ты что делаешь!? - она подбежала к окну, схватила парня за предплечье и резко дёрнула на себя. Они оба вывалились в зал, покатившись кубарем по ковру. Когда отдышались каждый от своих эмоций, мать схватила его голову, и пристально вглядываясь в его бледное, практически белое лицо, закричала:
-Кирюша, что с тобой? Ты употребляешь наркотики?
Он отрицательно мотал головой, не вполне пока осознавая произошедшее нахлынувшее на него наваждение.
-Да как же нет? Посмотри на свои зрачки! Что у тебя со зрачками? Они, как у кошки, Кирилл! Признавайся, что ты употребляешь?
Оба вскочили на ноги, Кирилл принялся отпираться, а мама ещё долго не могла взять в голову, как они с мужем пропустили пристрастие их сына - отличника, гордость школы и университета - к наркотикам.
Вечером пришёл отец, вся история была поведана ему. Егор Иванович серьёзно выслушал, закрылся с сыном один на один в дальней комнате, провёл мужской разговор, пока мама металась с заламыванием рук в межкомнатном коридоре, не зная, как справиться теперь с такой поразившей их примерную семью бедой. Но после беседы отец остался доволен ответами сына, он ему поверил, жене же пообещал построже его теперь контролировать. И только после этого Галина Борисовна ввела Егора Ивановича в курс дела насчёт письма от дальней забытой напрочь родственницы. Письмо было следующего содержания:
"Я стара, - писала столетняя Саломея, - детей и внуков не имею, но горжусь, что у меня есть такой внучатый племянник, моя кровиночка - Кирюша. Прошу вас, пусть приедет, погостит на пару недель. Жить мне осталось недолго, скоро я отойду в вечность. Но у меня есть богатое наследство, которое я намереваюсь завещать Кириллу. Жду."
Родители переглянулись, задумались.
-А Кирилл-то знает? - первым прервал задумчивое молчание отец.
- Я давала ему читать письмо. - ответила жена и позвала к ним в комнату сына.
-Кирилл, ну ты как на это смотришь? - спросили его, как только он переступил порог их спальни.
-На что? - не понял сын.
-На письмо.
-А что письмо? Какие-то иероглифы, как будто заклинание, - ответил Кирилл, действительно ничего в нём не разобрав, но увидев тайную суть.
-Что? Отец, ну ты видишь? Я же говорю: употребляет! - опять в отчаянии взвилась Галина Борисовна.
-Да нет, переутомился просто. Перегрелся. - заступился за сына Егор Иванович, внимательно вглядываясь в его растерянное выражение лица. - Пусть отдохнёт, завтра нам скажет ответ.
-В чём ответ? Какой ответ? - искренне не понимал Кирилл.
-Бабушка тебя к себе в Румынию приглашает, погостить пару недель. Обещает богатое наследство оставить. Поедешь?
Кирилл сразу же хотел отказаться, но ему как ударили по голове. Всё внутри перемешалось, появился несвойственный туман в мыслях, и он не мог пока сообразить, что ответить.
-Ну вот, отдохни, потом скажешь. - заключил отец, и Кирилл вышел к себе в комнату.
Ночью ему приснился странный сон...
