Вячеслав Андреевич Крылов родился в 1946 году. Детские годы провел в деревне. В 1974 году окончил физический факультет Ленинградского университета, в 1982-м – аспирантуру Института прикладной геофизики (г. Москва); кандидат физико-математических наук. Область интересов: астрофизика, техническая диагностика, экология и литература.
Член Союза журналистов, с 1995 года печатается в периодических охотничьих журналах и журналах о природе: «Охота и охотничье хозяйство», «Охота и природа», «Тверь охотничья», «Муравейник». Автор книг об охоте и природе: «Н.А. Зворыкин. Волки и охота на них», «Край вдохновенья и охоты», «Зворыкинские места», «Дыхание утра», «Заветный талисман».
Вячеслав Крылов
Новичкам везёт!
Рассказ
За свою охотничью практику мне не раз доводилось по многу часов мерзнуть, стоя на номере в окладе на волков. Но тот первый оклад запомнился мне на всю жизнь. В ту пору мне едва исполнилось 14 лет. И хотя я уже вполне самостоятельно осваивал охотничьи угодья на севере глухой Тверской тайги с подаренным мне отцом ружьем – отличной бельгийской двустволкой двенадцатого калибра (в те послевоенные годы дорогие трофейные ружья были не редкость и у простых охотников), но в компании с опытными волчатниками я оказался впервые...
Крупными хлопьями повалил снег. Он надежно скрывал притаившихся на номерах охотников в белых маскировочных халатах, заглушая лесные звуки. В назначенное время с противоположной стороны оклада донесся негромкий крик одного из загонщиков — «Поглядывай!», оповестивший о том, что волки стронулись с лежек и дали свежий след.
Я стоял неподвижно уже довольно долго, и постепенно острота моих первых впечатлений притупилась. От усталости прислонился спиной к шершавому стволу вековой ели за спиной. Снег постепенно нарастал на поднятом капюшоне маскировочного халата и плечах. Забудешься на короткое время и кажется, что это снежные хлопья стоят на месте, а деревья и кусты, и ты вместе с ними, несешься сквозь снежную кутерьму куда-то в высь.
Мертвая тишина в лесу лишь изредка нарушалась стрекотом сорок и, время от времени, тревожным клекотом ворона. Судя по всему, изголодавшиеся за долгую зиму птицы уже обнаружили покрытую кровавым снежным месивом поляну, где волки совсем недавно закончили свою трапезу. Теперь, рассевшись по макушкам заснеженных елей, сороки громко кляузничали, выдавая мерзнувшим на номерах охотникам скрывающихся где-то в лесной чаще серых разбойников: «Жадины! Не поделились добычей… Но скоро, скоро придет ваш час расплаты...»
Всегда, становясь на номер, почему-то стараешься интуитивно угадать — откуда пойдет зверь. Вот невдалеке в кустах промелькнуло что-то серое: неужто — волчьи уши, или это мне померещилось? Нет, это какие-то маленькие птички перепорхнули с ветки на ветку…
Наконец-то, где-то на противоположной стороне оклада раздается одинокий сухой выстрел. Лес вокруг сразу как будто ожил, и снежное наваждение с меня сразу спало. Из-под сугроба, неподалеку от меня, высунулась, проткнув ослепительно белый снег, серая змеиная головка. Я вздрогнул от испуга — откуда зимой взяться змее? Головка повернулась сначала в одну, потом в другую сторону. Наконец, по маленькому хохолку на ней, до меня дошло — это проснулся прятавшийся под покровом снега рябчик. Он быстро огляделся и, подняв снежную пыль, выпорхнул из своей снежной постели и нырнул в покрытые снегом еловые лапы над моей головой.
Спустя некоторое время, снег идти почти перестал, и за моей спиной взошло зимнее солнце, отбросившее на поляну длинные тени от утонувших в снегу стволов деревьев. Теперь я начал следить за тем, как тени от деревьев медленно перемещаются слева направо от меня по снежной целине, отмеряя ход светила на небесном своде...
Я ощутил присутствие зверя как-то неожиданно. На прорисовывающиеся передо мной тени от деревьев внезапно налегла еще одна тень, которая плавно плыла по залитой солнечным светом поляне. Стараясь не делать резких движений, я плавно повернул голову в сторону находившихся за моей спиной флажков.
Матерый волк шел неспешным шагом вдоль линии флажков, рассекая снежную целину и склонив лобастую голову. Я медленно поднял стволы ружья. Но в этот самый момент бирюк зашел за густую поросль елок и как будто растворился. Теперь я мог видеть только плавное скольжение его серого загривка над макушками низкорослых елочек, покрытых снежными шапками. Немного помешкав, я взял чуть пониже этой едва различимой серой полосы и выстрелил — волчий загривок мгновенно исчез. Выждав некоторое время и досадуя, что я плохо распорядился выстрелом, я не удержался и, нарушив правила, сошел с номера, чтобы посмотреть, куда лег заряд.
Видимо, я все же завысил, и заряд картечи пролетел мимо зверя. На какой-то миг я оторвался от изучения следов и поднял голову — волк стоял, развернувшись грудью ко мне, шагах в двадцати. Он пристально смотрел мне в глаза, но, видимо, яркий встречный солнечный свет и маскировочный халат мешали ему различить меня среди покрытых снегом деревьев.
Мой второй торопливый выстрел навскидку сорвал его с места, и он молниеносным прыжком метнулся за ствол вековой ели. Но на этот раз заряд картечи все же настиг его. Волк оскалил зубы в предсмертной гримасе и вцепился ими в толстую ветку ели, все еще силясь держаться на ногах. Но силы все же покинули его, и он так и повис с закушенной веткой в зубах.
Я быстро перезарядил ружье и поспешил вернуться на свой номер, ожидая получить нагоняй от загонщиков. Впереди меня было редколесье из тонких сосенок. Спустя некоторое время, я увидел, что по нему, шагах в восьмидесяти от меня, вытянув «полено» в линию с хребтом, стремительным галопом несется второй волк. Он двигался уверенно, легко рассекая грудью снег, и по дуге стал заворачивать в мою сторону.
После удачного начала я уже не испытывал обычного в таких случаях волнения. Взяв небольшое упреждение, плавно нажал на курок. И ощутил, как волк принял удар картечи на себя. Туловище его, обданное снежной пылью, дернулось — клыкастая пасть раскрылась, и из нее вывалился окровавленный язык. Однако зверь все так же упорно, не останавливаясь, продолжал свое движение в сторону флажков. С разных направлений раздалось еще несколько дуплетов…
Через некоторое время показался загонщик, который тропил следы моего второго волка. Я тихо окликнул его и вместе с ним подошел к тому месту, где второй волк получил от меня заряд картечи. На снегу отчетливо были видны ярко-красные брызги крови. Чем дальше мы шли по волчьему следу, тем становилось заметнее, что прыжки зверя становятся все короче и короче. Когда мы дошли до линии флажков, матерый лежал уже перед флажками мертвый, уткнувшись окровавленной мордой в снег. Загонщик поздравил меня с трофеем, а когда узнал про еще одного подстреленного мною волка, сказал: «Новичкам всегда везет!».
Стали подводить итоги. Один матерый, судя по следам, все же ушел из оклада, разорвав после выстрела бечеву с флажками и обделавшись от страха жидким пометом. Другого волка смертельно ранил лесник Василий, который ставил меня на номер. Но когда загонщики пошли проверять, то выяснилось, что подранок ушел, волоча перебитую переднюю ногу. Соединив разорванную линию флажков, решили добирать оставшихся в окладе волков на следующий день.
Вышли из леса уже в сумерках. При подходе к деревне охотники окружили небольшой островок кустарника среди поля, послали загонщиков. Те с гиканьем и треском стали ломиться через кусты, и, спустя некоторое время, из них выскочили два здоровенных русака и понеслись вскачь, разбегаясь под углом друг к другу. Охотники не дали им набрать скорость и тут же уложили их несколькими уверенными выстрелами.
Придя в избу лесника, вкусно пахнувшую щами, и вручив хозяйке заблаговременно ошкуренных и выпотрошенных зайцев с куском шпига в придачу, охотники разоблачились и сели за стол. Пока Вера — жена лесника — загружала в русскую печку громадный чугун с нашпигованной зайчатиной и картошкой и ставила на стол миски с горячими щами, взрослые разлили по старинным граненым стопкам слегка разведенный спирт и с удовольствием выпили, поздравив меня «с полем!». Поужинав вместе со всеми, я примостился на широкой лавке, возле горячей печки, и начал засыпать.
Как всегда, пошли громкие разговоры о прошедшей охоте. Охота на волков отличается тем, что каждая ее деталь фотографически запечатлевается в памяти охотника на всю жизнь, настолько она эмоционально напряжена. Уже перед самым сном услышал, как Василий рассказал о забавном случае. Этой осенью на глазах у его соседки волк увел с собой в лес овцу, держа ее зубами за ухо, и, вдобавок ко всему, подгоняя ее как кнутом хвостом. Соседка, схватив вилы, причитая, бежала за ними сзади чуть ли не до самой опушки леса, но волк даже не подумал отпустить добычу. Со стороны казалось, что это влюбленная парочка просто решила прогуляться до леса. Выслушав его рассказ, слегка захмелевшие охотники тут же стали отпускать по этому поводу крепкие шутки...
Просыпаюсь я от того, что Вера тормошит меня за плечо, приглашая за стол, на котором уже стоит дымящийся чугун с тушеной зайчатиной. Слегка распушенный конец ее тугой косы почти касается моего лица. Но есть мне больше не хочется. От усталости и от всего пережитого за день я вновь забываюсь сладким сном.
Реклама полна неожиданностей!