Рассказывая о том, как Китай стал сверхдержавой, Алексей Маслов обратил внимание на важную деталь, которая для меня как для историка давно уже является предметом размышлений. Речь шла о потребности общества/народа в сильной личности во власти, точнее даже сказать – в ее персонификации и сакрализации, с формированием последующего мифа. И неважно, отмечает Алексей Александрович , как она называется: император или Генеральный секретарь.
Психологически это понятно. Ибо к одному правителю обращаться проще, нежели к нескольким институциям. Да и масштабы державы стоит учитывать. Это в полисах античной Эллады была возможна демократия – да и то не всегда, не везде, а там, где она сформировалась, носила специфический характер и затрагивала далеко не все слои общества. На территории России и Китая всегда требовалась консолидация усилий народа и власти для выживания. Отсюда – стремление к самодержавию.
В рамках подобных стремлений формировалась и традиционная политическая культура, а пропаганда усиливала какие-то аспекты. Не более того. Вряд ли кто-то станет спорить: и Сталин и Мао это прекрасно понимали, только используя народные настроения в рамках собственной политики, во всяком случае первый – точно.
Отсюда – народное одобрение сталинских – хотя корректнее здесь было бы сказать: ежовских – репрессий против «плохих бояр», составлявший партийную элиту и часть верхушки армии, в массе своей – дилетантов вроде Якира, сделавших карьеру в Гражданскую, благодаря военспецам-начштабам – нерепрессированный Фрунзе особенно яркий пример. Но потом.
Но потом кремлевские палаты стал обживать Хрущев, который навязывал свой культ личности сверху и причем неудачно. И при нем авторитет власти существенным образом пошатнулся. Анекдоты про Никиту Сергеевича ходили именно в толще народа, ни про одного правителя до него такого сказать нельзя.
Нет, некоторые императоры, да, сподобливались уничижительных оценок, но как правило в околопридворной среде – те же мемуары Витте достаточно вспомнить. А тут еще на беду Хрущева общество-то грамотным стало., в массе своей – городским. То есть традиционное сакральное восприятие самодержавной власти становилось историей вместе с начавшейся урбанизацией.
Брежнев? Отчасти выправил отношение к власти – да и вековой, хоть на ладан, но дышавший, архетип сознания помог. А потом.
А потом мы пережили Горбачева и Ельцина. Одного за другим. Таких разных и столь идентичных в буквально обрушении упомянутого архетипа. И.
И поди так сразу разгреби и верни все на круги своя.
В общем, как думаете, уважаемые читатели, вернемся ли мы не то чтобы к политическому авторитаризму, а, если угодно, к народной тоске по едва ли не сакральному восприятию облика правителя? Или в век информационных технологий это попросту невозможно?
Если Вам понравилась статья – подписывайтесь на мой канал
Игорь Ходаков