Пока мы идём от служебного выхода «ИКЕА» до первого перекрёстка, Ваня опустошает чекушку трёхлетнего «Киновского». На переходе он машет мне, указывая на оранжевую вывеску «Дикси».
Ваня уверено цепляет корзинку, проскальзывает мимо коробок, перегородивших проход, и обносит пивные стеллажи. Он набирает бутылки слева направо: «Балтика», «Козёл», брусничный Garage, Bud, Krusovice, невнятная IPA в пёстрой банке.
— Дегустируешь?
— Скучно пить одно и то же, — поясняет Ваня.
Он берёт ещё 0,25 коньяка, пробивает всё на кассе, скидывает в рюкзак с рабочей футболкой, и мы выходим из магазина ровно в 23:00.
До следующего перекрёстка Ваня успевает приговорить «Козла» и «Балтику». Только сейчас я замечаю, что это «Балтика 0».
— Я не собираюсь напиваться сегодня, — отвечает Ваня, опережая мой вопрос. — Договорился погулять с девчонкой из отдела рассрочки. Они сейчас закроются — и пойдём.
— А со мной ты разминаешься?
— Всё равно в магазин надо было.
— Как зовут?
— Лола.
— С длинными голубыми ногтями?
— Она.
— Вчера моему покупателю чуть глаз не выбила.
Ваня нажимает кнопку для вызова зелёного света на переходе.
— Не люблю длинных ногтей, если честно, — говорит он. — У моей физички такие были. Всё время садила меня за первую парту и размахивала руками перед лицом. И ещё линейкой один раз ударила.
— И я не люблю.
— Ну и ладно, — обижается Ваня. — Подумаешь, ногти.
Он потирает горбатый нос, достаёт из кармана какую-то бумажку, выбрасывает. Мы переходим дорогу, не дождавшись зелёного.
***
Менеджер Вася как-то спросил меня:
— Ты чего такой хмурый?
— У меня от природы лицо такое, — говорю.
— Покупателям надо улыбаться. Бери пример с Вани. Он всегда говорит громко, улыбается широко. Люди к нему тянутся.
Через неделю Вася раскрыл секрет Ваниного жизнелюбия, когда тот во все тридцать два дыхнул на него застоявшимся перегаром в столовой. При покупателях мы носили маски, но Ване всё-таки выдали дежурный Orbit.
Ваня действительно был громче и заметнее всех, он балагурил с консультантами, легко находил общий язык с покупателями, в раздевалку всегда заходил с зачином анекдота: «Встречаются как-то русский, казах и американец…» Кухни он рисовал непритязательные, слишком трудоёмкие варианты не рассматривал, зато все его проекты легко воплощались в жизнь. До «ИКЕА» Ваня работал сборщиком мебели, поэтому знал, как сделать можно, а как нельзя. За это его любили и сборщики, он ни разу не подложил им свинью. В отличие от меня.
В следующий раз Ваню застали пьяным на работе месяца через полтора. Он прихлёбывал «Киновский» в раздевалке, прячась за дверью шкафчика.
— Вань, ты что, совсем охуел? — спросил менеджер Вася.
И Ваня, понурившись, пообещал, что такого больше не повторится. Он сдержал слово.
Утром Ваня неизменно заходил в «Дикси» по дороге на работу. Потом, звеня, как колокольня, засовывал рюкзак в узкий металлический шкафчик, переодевался, запирал дверь и отдавал ключ кому-то, кто одновременно с ним заканчивал смену.
Весь день Ваня нервничал. У него краснело лицо, слезились глаза, но он оставался приветлив, работал от звонка до звонка. Проводив последнего покупателя, Ваня бежал искать хранителя ключа, мгновенно переодевался и выпархивал из магазина в летнюю ночь.
***
— Сколько тебе ехать? — спрашивает Ваня уже у метро.
— Четыре станции по прямой. А тебе?
— До «Некрасовки».
— Долго…
— Полтора часа. Снял студию. Без мебели. Вешалка, матрас на полу и белые стены. Зато одиннадцатый этаж.
— Далеко видно?
— Да так. Скверик, если из окна высунуться.
Перед нами возникает помятый рабочий. Он вопросительно подносит два пальца ко рту. Ваня качает головой — не курю.
— Ты чем занимаешься по вечерам? — спрашивает Ваня как-то резко.
— Да так, знаешь, истории сочиняю, — теряясь, отвечаю я.
— Ну да, ты же писатель, — фыркает он. — А я вот смотрю на свою кухню. Такая она у меня уродская. Я бы по-другому всё сделал. Даже пробовал нарисовать. Потом думаю: «Какая разница? Одни мечты». Вот мы их рисуем, а сами купить никогда не сможем. И зачем она, если подумать, нужна? Да и вообще…
— Что «вообще»?
— Да забей.
— Ничего, ещё накопишь.
— Нет, не накоплю, — Ваня качает головой. — Вот прикольно в Икее, да? Людям она нравится, потому что там — как дома. Как в идеальном таком доме, где уютно, тепло и всегда ждут. Я иногда наблюдаю за покупателями в зале. Они начинают прямо жить в этих интерьерах: дети играют в палатке, женщина сидит в кресле, накрывшись пледом, мужчина открывает шкафы, выдвигает ящики – как будто забыл, куда положил свою парадную рубашку. Дизайнеры хорошо постарались — всем нравится. Только это всё ненастоящее. Придуманные ценности, придуманный дом, придуманная жизнь. Выйди из Икеи и посмотри на улицу, — Ваня обводит рукой перекрёсток и шеренгу высоток.
— И что? — не понял я.
— Везде сплошная пародия.
— Ну…
— Ну и вот, — перебивает он, его голос становится громче, — обычно по вечерам я сижу дома, смотрю на свою студию. Думаю: «Вроде много места, ведь у меня ничего нет». Потом думаю: «Да тут и мне места нет». Невесёлые такие мысли посещают. А сегодня другой вечер, не как обычно. И какая тебе разница, с длинными она ногтями или с короткими?! — кричит на меня Ваня, его лицо освещено красным сигналом светофора.
— Никакой, — я делаю шаг назад и сжимаю ключи в кулаке.
Два молодых узбека оборачиваются на нас, спускаясь в метро. Тот, что повыше, обнимает второго за шею и уводит вниз по лестнице, смеясь.
— Вот и мне никакой, — улыбается вдруг Ваня. — До завтра, — он тянет мне руку. Я неловко перекладываю ключи в карман, едва касаюсь его потной ладони.
Ваня уходит большими шагами. Сворачивая за угол, он открывает вторую за сегодня чекушку «Киновского». Крышка звякает, падая на асфальт.
Автор: Александр Сараев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
