– А веночек как тебе?
Веня пожал плечами, снова ссутулился. Веночек как веночек, мол. Что там придираться?
Борис повертел в руках проволочную гаргару, обклеенную зелёной колючей мишурой. В бухгалтерии на Новый год похожее страшилище наряжали.
– А поприличнее у вас ничего нет?
Плотная мордатая продавщица, стоящая за конторкой, судя по её откормленному виду, девочек из бухгалтерии ела на завтрак. Тётка подняла взгляд и нехотя оторвалась от заполнения журнала.
– Мужчина, это самые дорогие. Этот ряд и следующий. Поприличнее, ха... Депутата Габровского хоронили, у нас заказывали. Вон, благодарность висит.
На стене в рамочке в самом деле висела... точнее висел помятый и небрежно разглаженный лист, криво вырванный из тетради.
Борис фыркнул, поставил веночек на место и побрёл к следующему ряду.
– Слышал? Будешь как депутат, с фирменным веночком.
Веня равнодушно кивнул, пролетел через ряд украшений рангом пониже и суммой в ценнике поскромнее и застыл на привычном месте. За левым плечом Бориса, чуть в стороне, но всегда в зоне видимости, если голову повернуть.
На себя прежнего Веня был не похож, и даже не потому что умер. А потому, что видел его Борис последний раз десять лет назад. Вроде и не поправился Веня сильно, но размяк, расплылся как-то весь, лицо к жидкой бородке стекло. А был красавец раньше, давно правда. Тогда все они ничего такие были, не то что сейчас.
Борис прошёлся по ряду, вытащил из середины один веночек, чуть менее аляповатый на его плебейский, не депутатский вкус, и пошёл расплачиваться. Веня спокойно летел сзади, не отставал.
– Что на ленточке пишем? – спросила страшная тётка.
– Лучшему другу. Покойся с миром.
***
– Ну что? – первым делом спросила Надя, когда он зашёл в квартиру.
– Купил.
– А этот что? – жена выразительно показала за левое плечо Бориса.
– Ничего.
– Сколько он тут болтаться будет! Сорок дней? Или дольше? Сделай уже что-нибудь!
Дверь в спальню хлопнула особенно громко. Борис и Веня виновато переглянулись и пошли на кухню, точнее пошёл Борис, а Веня поплыл следом.
Надя тоже Веньку видела, но не постоянно, как Борис, а с одного ракурса, если встать неудачно. Славик не видел, но его и посвящать особо не стали. Умер друг папин давний – и умер, пьёт папа горькую от расстройства – и пьёт. Иди, сиди в своём компьютере, не мешай старшим. Лучше б и Надя не видела, и так жизни не даёт.
– Стерва… А помнишь, какой раньше была? Красивая, добрая. А сейчас... Только и её понять можно. Исчезнешь после похорон, а? – задумчиво спросил Борис у воздуха, открывая холодильник и доставая банку пива.
Веня, пристроившись на краешке стула, согласно закивал, словно китайский болванчик. Борис радоваться не спешил. Проходили. Призрак соглашался и на венок, и на оплату похорон, и на помощь жене Галине со спиногрызами, а исчезать не торопился.
– И что тебе надо только?
Веня, уставившийся в окно, не ответил. Борис глотнул пива, поморщился и полез в холодильник за водкой. В бутылке осталось жидкости на палец, не больше. Всё выдул вчера, когда увидел незнакомую образину. Образина с видом побитой собаки висела за окном, потом перебралась в комнату и смотрела грустно-грустно. А потом позвонила рыдающая Галина, и оказалось, что образина-то вполне себе знакомая, если присмотреться.
– И как тебя угораздило?
Веня отвернулся от окна и пожал плечами, грустно и убито. Галина сказала, что несчастный случай. Ну, как несчастный, хотя и не счастливый точно. Плохо с сердцем Веньке на улице стало, упал в подворотне, пока заметили, пока в больницу привезли, так и не откачали. В их районе нашли, недалеко, и что он тут забыл? Может, поэтому призрак к нему и прицепился, что к ближайшему из знакомых?
Холодная водка обожгла Борису горло и скользнула в желудок. Сразу стало легче, но двое суток навеселе ходить – это не дело, а за сорок дней – точно сопьётся.
***
На кладбище было холодно и сыро. Что за мода помирать зимой? И родители, и Венька вот. И погода эта. Мороз стоял небольшой, под ногами поверх замерзшей глины проступала вода. Священник, проводящий отпевание, ловко лавировал между лужами, ступая то на железное основание помоста, то на оставшийся между вытоптанных мокрых колдобин лёд.
Веня с благостным восковым лицом лежал в гробу. Первый. А второй со снулым видом стоял рядом и глядел на своё тело без видимого интереса. Иногда посматривал на бледную Галину и заплаканных дочек. Искоса, тряся бородкой.
Когда священник начал толкать речь, что душа усопшего рядом с нами, Борис чуть не перекрестился впервые в жизни. Зябко было, ветер лез под пальто, мокли туфли, впитывая влагу сырого льда. Веня висел в воздухе рядом с тушкой всё отпевание и пока гроб закапывали. Потом подернулся рябью и исчез. Борис выдохнул, неловко перекрестился и побежал к машине, не чувствуя заледеневших ног. На поминки не поехал, отговорился нездоровьем и попросил высадить у дома. Благо проезжали мимо. Галина за ним из машины вылезла.
– Точно не поедешь? – спросила она тихо.
– Нет, прости, нехорошо мне что-то, – совершенно не кривя душой ответил Борис, его и правда мутило слегка.
– Жалко. Я вот что… Спасибо за помощь, Борис, выручил. И Венечка, знаешь, вспоминал же о тебе недавно, рассказывал, как вы дружили раньше, скучал сильно. Он же к тебе тогда вечером зайти хотел. Навестить, сюрприз сделать, а тут вот как вышло.
Вдова скривилась лицом, шмыгнула носом и полезла обратно в машину, наконец. Борис выдохнул с облегчением и припустил к дому. Всё закончилось. И славно. Хорошо прошло. А что холодно, так в машине отогрелся. Проводили достойно. И веночек красивый купили. Сам выбирал.
Проходя через мрачную подворотню, Борис вдруг поёжился, ускорил шаг, по привычке обернулся за плечо посмотреть и чуть не заорал. Серенький и печальный за ним медленно скользил Веня.
В квартире было тихо. Славик в институте, Надя к родителям умотала, не выдержала. Все мозги же выест, как приедет! Борис, не раздеваясь, прошёл на кухню и полез в холодильник. Водка скользнула в горло как вода, нисколько не помогая.
Полупрозрачный Венька за стол садиться не стал, устроился у окна и смотрел, смотрел, смотрел.
– Что тебе надо, а? – завыл Борис тонко, жалобно и жалко. – Ну что? Отвяжись ты. Ну не знал я, что это ты там валяешься. Не знал, не веришь, что ли? Всем бомжам помогать не напомогаешься. Не хотел я. Не знал. На кой ты ко мне попёрся? Десять лет не виделись, и всё в порядке было. Не хотел я, не хотел.
Стакан выпал из рук, покатился по столу и разбился об пол с противным звоном. Призрачный Венька вдруг оказался совсем рядом, обнял Бориса, тот даже почувствовал что-то вроде. Потом Венька отстранился и улыбнулся. И бородка жидкая куда-то делась, и десять лет прошедшие. Смотрел на Бориса лучший друг, красивый, молодой ещё. Посмотрел, поулыбался и не просто в воздухе растаял, а воспарил наверх куда-то с благостным видом, прямо через потолок.
Борис осел на пол грузно, закрылся руками и горько заплакал.
Автор: Tai Lin
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ