«Как известно, брак выдумали мужчины, и исключительно для того, чтобы тиранствовать. Ты, милочка, очень быстро это поймешь. Мне жаль, но такова участь всех женщин. До свадьбы твой Гюнтер играет на флейте и одаривает королевскими лилиями. Стоит только золотому колечку украсить твой безымянный пальчик, отзвенят бокалы, замолкнут хмельные голоса друзей и родственников, вы удалитесь в тесную супружескую спальню. Тогда в Гюнтере проснется бес. Спальня станет местом твоего терпения и демонстрации женской покорности. Не вздумай выказать мужу свое неудовольствие. Если ты будешь покладиста и скромна, бог вознаградит тебя милыми детками. Конечно, это произойдет не сразу, но ради счастья материнства стоит потерпеть.
Мужчины же терпеть не обязаны, бес им не позволит того. Ты должна дать своему Гюнтеру всё, чего он пожелает, иначе довольно скоро он станет довольствоваться услугами миловидных горничных и продавщиц зелени. Конечно, тебе поначалу будет трудно ужиться с бесом, но поверь мне, своей матери, женская доля именно такова: скромность и терпение. Пусть Гюнтер рычит, кричит, терзает тебя, преследует повсюду в доме. Помни, что это только по первому времени, потом твой муж обрастет жирком, станет курить в гостиной трубку, а ноги в полосатых гетрах пристраивать на каминную решетку. Его покинет бес, а наградой за твое терпение будут твои милые дети: Густав, Клотильда, Михаэльс, Арни и Бригитта. Я умиляюсь, когда представляю вас всех на одном дагерротипе. Жаль, что мне никогда не увидеть внуков, моя дорогая доченька, ведь вы успели закопать меня раньше, чем ты разрешилась от первого бремени…»
Грета отмахнулась от назойливых воспоминаний и придвинула свой стул ближе к кофейному столику, расправила на коленях платье. Её розовые щеки покрывала едва заметная паутинка морщин, белокурые косы венком лежали над чистым лбом, прозрачные голубые глаза хранили наивное до глупости выражение ранней юности.
— Фрау Гольдбах, отведайте кусочек бенненштиха, — ласково улыбнулась фрау Браун, по обыкновению принимавшая гостью до осмотра доктором Юнгом.
— Благодарю, — церемонно ответила Грета, рассматривая блюдечко с выпечкой.
Она протянула длинные белые пальцы блюдечку, но тут же отдернула и смущенно улыбнулась висевшим над кофейным столиком рисункам тибетских мандал.
— Жаль, что господин Юнг не может вас принять сегодня, — вкрадчиво сообщила фрау Браун, — его график никак не позволяет еще одного пациента.
— Возможно, доктор сделает исключение, ведь я постоянно наблюдалась у него, и вот уже полгода он отказывает мне в приеме, — возразила Грета и похлопала белесыми ресницами.
— Господин Юнг полагает, что вы практически здоровы, и уже нет необходимости в лечении, — фрау Браун поднялась из кресла и пересекла приемную несколькими уверенными шагами. Она наклонилась над реестром и сказала, — но раз вы настаиваете, то… скажем, через месяц… Вам будет удобно в это же время прийти тринадцатого июля?
— О, нет. Ведь это дата нашей свадьбы с Гюнтером!
— Замечательно, в таком случае мы вас известим телеграммой о другой дате.
Голос фрау Браун приобрел металлические нотки, и Грета со вздохом промокнула салфеткой бледные губы, бросила взгляд на нетронутый кусочек бенненштиха, отодвинула от себя чашку и медленно поднялась. Она присела в старомодном книксене, набросила шаль на плечи, хотя июньское утро было довольно жарким, и покинула приемную доктора. Через пару минут из кабинета господина Юнга высунулась всклоченная мужская голова.
— Ушла чертовка? — дрожащим голосом произнес господин Юнг.
— Да, господин доктор, — кивнула фрау Браун, — но вам лучше пока побыть в своем кабинете. Вдруг она вознамерится вернуться? Если вы голодны, я могу предложить вам пирожных и кофе. Он еще не остыл.
— Да-да, — прошептал Карл Юнг, — мне не впервой прятаться от этой назойливой фрау. Бог мой, как же набраться храбрости и сообщить ей, что она неизлечима?
Тем временем Грета спустилась по массивным ступенькам на первый этаж и прошла мимо белой симпатичной двери кондитерской, удачно соседствовавшей с кабинетом господина доктора. Видно, там и покупала бенненштих фрау Браун. Жаль, что мучное так вредит талии… Грета пересекла и проспект, села в вагон трамвая и кивнула кондуктору, протягивая плату.
— До Флунтерн.
Молодой мужчина улыбнулся в ответ, прокалывая в ее билете дырочку. Пуговицы на синем мундире приветливо сверкнули. Кондуктор был хорош собой, и Грете хотелось спросить его, знает ли он о том, что так её волнует? Но глядя в его чистые карие глаза, она поняла, что скорее всего этот холостяк играет на флейте и дарит королевские лилии какой-нибудь продавщице мороженого или белошвейке. Его рано спрашивать. В нем еще не проснулся тот самый бес, о котором говорила Грете ее матушка.
Грета вышла на нужной ей остановке и прошла по аллее, которая вела к тенистому кладбищу Флунтерн. Она долго шла по дорожкам, которые строго делили скопища старых могил на квадраты и прямоугольники, пока не остановилась у раскидистого вяза. Под ним ждала разговора с дочерью покойная фрау Кнопф. Серый гранитный памятник, побелевший у основания от частых дождей, был суровым напоминанием о том, что жизнь скоротечна, и даже поболтать о том о сём времени найти не просто.
— Мне так нелегко, матушка, — вздохнула Грета и встала перед могилой на колени, аккуратно подобрав подол, — столько вопросов без ответа.
— Ты сегодня густо нарумянилась, Грета.
— Прости, матушка, но ты ошиблась. Причина такого цвета моего лица в жарком июньском солнце.
— Что дома?
— Дети здоровы, слава богу. Фрау Минц стала давать Клотильде уроки скрипки.
— Что мне дела до паршивой скрипки? Ты за этим пришла?
— Гюнтер день-деньской пропадает в конторе, даже ночевать не приходит. Меня мучит только один вопрос, матушка.
— Ты уже задавал его Гюнтеру?
— Да.
— И доктору Юнгу?
— Да.
— И священнику?
— Да. Ответа нет.
— Чего же ты хочешь от меня?
— У нас только двое детей – Густав и Клотильда, а мой муженек уже пристроил свои полосатые гетры на каминную решетку и дует пиво каждый вечер, попыхивая трубочкой.
— Ты думаешь, что если я ближе всех к преисподней, то могу узнать, куда девался бес твоего ожиревшего мужа? — ответила матушка после долгого молчания.
— О, нет. Ответ на этот вопрос мне известен.
— Что же тогда еще?
— Узнай там, как угомонить моего беса, который рычит, кричит и терзает Гюнтера повсюду, где только застает в доме.
Автор: Ирина Соляная
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ