Каждый третий житель Корсаковского городского округа по праву может причислить себя к рыбацкому племени. Но, при всем уважении к рыбакам-любителям – сегодня речь пойдет не о них. База океанического рыболовства (БОР) – мало кто в Корсакове не знает это предприятие.
Между тем, в августе 1945 года была создана транспортно-складская контора Восточно-Сахалинского Госрыбтреста, которая в дальнейшем претерпела ряд преобразований, пока в 1977 году не появилась известная аббревиатура – БОР, любимая рыбаками со всех республик и городов нашей необъятной страны, причастных к деятельности предприятия.
В свое время трудовая слава БОР гремела далеко за пределами островного региона. Достаточно сказать, что в годы расцвета базы здесь насчитывалось более 70 судов, из которых большинство составляли промысловые. Они вели промысел в Антарктиде, возле Австралии, Перу, других районах Тихого океана. В БОР одновременно работали 12,5 тысяч рыбаков – гигантская цифра! Родина высоко оценила заслуги тружеников предприятия. 7 января 1971 года БОР наградили орденом Трудового Красного Знамени.
Кстати, заголовок нашего текста - это слова из знаменитой песни "Звезда рыбака" - вот она, в исполнении Муслима Магомаева.
ЮРИЙ ДЕГТЯРЁВ: ИСТОРИЯ МАТРОСА МИШКИ
На добывающем флоте БОРа трудились люди разных национальностей – азербайджанцы, казахи, киргизы, таджики, прибалты, белорусы, русские, украинцы, – рассказывает Юрий Дегтярев. – Экипажи во время рейса жили как одна семья. Да и после окончания рейса о людях не забывали. У БОРа был профилакторий, свои детские сады, библиотека, поликлиника. Пока рыбак находился в резерве, он получал 75% от своей зарплаты. Простой матрос за один рейс мог заработать более 1500 рублей (булка белого хлеба – 22 копейки). Два-три рейса – и можно машину покупать! А сколько историй происходило в море, и не перечесть. Вот одна из них.
Было это в семьдесят восьмом, я тогда вышел в море первым помощником капитана на траулере «Мгачи». В бухте Русская пограничники преподнесли нам необычный подарок – полуторамесячного медведя. Его так и назвали – Мишка. Все рыбаки его любили, каждый старался сберечь от обеда для Мишки что-нибудь вкусненькое. Ел все, до чего мог дотянуться. Однажды видим, залез лапой в чан с компотом и яблоки вылавливает. А у нас – время обеда подходит, и сварено было на всю команду. Ну что поделаешь, никто не возражал, так и выпили компот. Спал медвежонок на ботдэке (место, где находились спасательные средства). Когда же он подрос, часто стал проводить время у трапа. Как шутили матросы, Мишка дневалил. Пускал на борт только своих. Можно было не сомневаться: ни одна чужая душа на борт не поднимется!
Через пять месяцев рейс подошел к концу, а медвежонок заметно подрос. В Находке представители завода поднялись на судно, проверяли документацию и прочее. Женщина из комиссии после выполнения своей работы решила передохнуть, вышла на воздух и облокотилась на поручни, любуясь видом берега и других кораблей. Внезапно она почувствовала чьи-то объятия и легкое посапывание. Обернулась. Медведь! В глазах проверяющей мелькнул ужас, она было дернулась, чтобы освободиться от объятий Мишки. Остановил ее, попросил не двигаться. Все обошлось, но после этой истории представители завода убедительно попросили списать Мишку с борта, что и было сделано. Передали медвежонка в зооуголок мореходной школы. Когда к борту судна подошла машина, и Мишку стали грузить в клетку, он отчаянно заревел – казалось, он понимал, что навсегда расстается со своими друзьями. Понимали это и члены экипажа, у многих в глазах блестели слезы…
ВАЛЕРИЙ ГОЛОШУМОВ: СКАНДАЛ С ПРОПАВШИМ ЗАМПОЛИТОМ
В 1986 году я командовал экипажем большого морозильного рыболовного траулера «Лесогорск», работал у берегов Новой Зеландии. В порту Данидин происходила перегрузка улова на перегрузчик. В очередной раз «Лесогорск» подошел к пирсу, пришвартовался. Работа наших грузчиков по разгрузке рыбной продукции разительно отличалась от работы новозеландских грузчиков. Если наши парни трудились с каким-то особым шиком – каждый хватал по ящику рыбы и тащили куда надо. А новозеландские грузчики работали всегда в связке: вдвоем подходили к ящику с рыбой, поднимали и тихо-тихо, не спеша, несли. Неудивительно поэтому, что выгрузка судна у новозеландской бригады занимала три-четыре дня, что для нас было дико. Но делать, как говорится нечего, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. В один из таких неспешных дней перегрузки рыбы капитан судна и его старший механик вышли на берег прогуляться. В это время с борта спускаются старший штурман «Лесогорска» и первый помощник капитана по политической части (замполит). На улице – жара, а на замполите – зимняя телогрейка. Объясняет, что его немного морозит. Ушли они в город, ходили по магазинам. В один из моментов старший штурман обнаружил, что рядом с ним нет замполита. Сначала подумали, что он заблудился. Занялись розыском пропавшего – может, человеку стало плохо. В четыре часа утра – звонок: первый помощник запросил политического убежища у правительства Новой Зеландии. Весь экипаж в шоке. А ко мне примчался посол Советского Союза, что ты натворил – кричит. Выслушал мои объяснения, а сам встретился с экипажем «Лесогорска» и попросил всех рыбаков написать про капитана – что думают о нем. Через неделю приезжает. Зашел в каюту, сел, закурил: таких капитанов, говорит, не бывает. Рыбаки все сказали про меня, как есть – смеется Валерий Голошумов. - Мол, не пьет, не курит, женщин в каюту не приглашает. А самое главное – рыбак отличный! Думал, по прибытии домой ждут проблемы из-за замполита, но посол дал телефон министерства рыбного хозяйства: начнут давить – звони. И что же, вернулся «Лесогорск» в Корсаков. После всех разбирательств меня назначили главным штурманом БОРа. Правда, лишили визы, но через год вернули.
А сбежавший замполит устроился работать. Правда, не по специальности – на бензоколонку, заправщиком. Потом начал выпивать, перебиваться случайными заработками. Иногда он приходил в порт встречать советское судно. Как-то, в очередной раз, подходит к советскому судну, просится на борт. А на мостике – капитан Арбузов стоит. Услышал и с грозным видом стал спускаться. Бывший замполит снова сбежал и больше на глаза не попадался.
НЕУДАЧНАЯ ШУТКА КАПИТАНА ФИШЕРА
Встретились как-то в море американец Фишер и русский рыбак…
Звучит как начало анекдота, но в жизни такие истории бывают – нарочно не придумаешь, – рассказывает Валерий Голошумов.
18 июня 1980 года меня назначили начальником советско-американской экспедиции в заливе Бристоль. У американцев – небольшие суденышки, они ловили рыбу и сдавали улов нам. Рыбу морозили, укладывали в ящики, затем перенаправляли на судно-перегрузчик. Дальше, как говорят, отправляли в Израиль. А заправлялись американцы у нас. А качество топлива было, мягко говоря, разным. Для советских морозильных траулеров это не страшно, а вот для небольших суденышек, на которых ходили американцы, такая заправка смерти подобна, движки выходили из строя. Однажды как раз привезли грязное. Говорю американцу, для очистки топлива требуется два дня. Те ждать не захотели – ничего не случится. Ночью пришвартовались к нашему перегрузчику, дали третьему механику 500 долларов, тот и заправил их под завязку. Утром, спустя несколько минут после начала движения, суденышко заглохло и легло в дрейф. И здесь начинается самое интересное. Американский капитан озвучивает претензии к начальнику советско-американской экспедиции: специально испортили двигатель. На меня подали иск в международный суд. Позиция американцев непоколебима: ты главный, значит, за все в ответе. Между тем, работа экспедиции идет своим чередом. Американцы так же ловят рыбу, так же ее сдают на борт советского судна-перегрузчика. А тут Фишер, капитан американского судна, сообщает, что мне вскоре придется отправиться в Нью-Йорк, для дачи показаний в суде. Вот это поворот! Что предпринять? Что делать? Решили так: я объявил, что совместные работы завершаются, стороны расходятся по домам. В шоке уже американские рыбаки: для них работа в совместной экспедиции была «манной небесной»: стабильный высокий заработок, возможность сдавать свой улов без нервотрепки. Свертывание же работ грозило потерей больших денег. И уже Фишер пошел на попятную, признал, что был неправ, неудачная такая шутка вышла. Но дело серьезное, на слово никто не поверит. Говорю Фишеру – пиши обо всем, как было. Капитан американского судна все изложил. «В дальнейшем эта бумага избавила от многих неприятностей», – вспоминает Валерий Голошумов. – По приходу в порт пришлось не единожды прибегать к ее магической силе. Сначала начальник БОРа Карнаухов попытался устроить мне разнос. Не вышло. Потом в горкоме партии пришлось атаку выдержать. И, напоследок – Владивосток, Дальрыба, куда меня вызвали «на ковер». В кабинете ждали около тридцати человек, жаждущих «крови». И надо было видеть озадаченные лица чиновников, когда переводчик зачитал «показания» американского капитана! Полная тишина. Посидел я немного молча, потом встал и вышел из кабинета.
На этом эпопея с шуткой капитана Фишера благополучно завершилась.
База океанического рыболовства на протяжении ряда лет славилась своими капитанами. А. А. Арбузов, А. И. Косоногов, Н. В. Редкокаша, В.И. Бармута – имена Героев Социалистического Труда были хорошо известны всей стране. Нельзя не сказать несколько слов еще об одном капитане дальнего плавания – Юрии Степанове. В 1967 году пришел он в Корсаковскую БОР и поработал в ней до последних дней. Начинал с капитана-наставника. Затем его назначили исполняющим обязанности капитана-директора БМРТ «Светлая». Потом были «Тамань», «Туркуль», «Николай Зайцев», танкер «Ессентуки». Экипажи всех этих судов под руководством Юрия Васильевича всегда выполняли план. Отдававший себя без остатка любимому делу он прожил очень насыщенную, но, к сожалению, недолгую жизнь.
Редакция «Восхода» отдает дань уважения этому скромному, доброжелательному, уважаемому всеми экипажами и руководством базы труженику моря и публикует его фотографию.