Глава 2. Храм на горе.

14. Храм на горе. Победный тост.

Некоторые особо любопытные намекают мне, что несмотря на новогодье, хватит бить баклуши и пора приступать к обещанному. Так что начну потихоньку...

Итак, КАК оно всё происходит, каждый видит сам. Мне интересно, ПОЧЕМУ сейчас оно всё именно так происходит. Для этого как минимум желательно знать, ЧТО именно сейчас происходит.

Так что эта Глава будет посвящена описанию либеральной демократии, тому самому глобальному гуманистическому проекту, в практическую реализацию которого и вляпалась Россия в конце прошлого века, и который до сих пор пытаются осуществлять страны так называемого Запада.

Кроме того, для вышеуказанных целей мне кажется важным описать либеральную демократию не с точки зрения критика или просто стороннего наблюдателя, а именно с точки зрения её сторонника и активного проводника, которого признаёт таковым большинство, если не все активные сторонники этой самой либеральной демократии.

Для этих целей я буду опираться на труд «Конец Истории и Последний Человек» Фрэнсиса Фукуямы, появившийся на свет в конце восьмидесятых — начале девяностых годов прошлого века.

Это было время триумфа либерализма: в лице СССР альтернативный центр силы биполярного в то время Человечества признал предпочтительность либеральной демократии, и таким образом всё объединенное Человечество совместно приступило к практической реализации либерального глобального проекта.

Можно сказать, что «Конец Истории...» Фукуямы — это Победный Тост либералов, уверенных в том, что одержана полная и окончательная Победа на пути Человечества к «светлому либерально-демократическому Будущему».

Поэтому я посчитал эту работу весьма удачным источником знаний о том, как видят и понимают либеральную демократию сами либеральные демократы. Я не буду здесь стараться делать конспект «Конца Истории...» Фукуямы, но постараюсь не исказить суть понимания им либеральной демократии.

Разумеется, кое-где мне не удастся удержаться от некоторых собственных комментариев, несущественных для понимания его точки зрения, но полезных для моих целей в будущем.

15. Храм на горе. Гуманизм.

Хоть это и несколько странно, но про гуманизм у Фукуямы ничего не написано, несмотря на то, что в остальном историю становления либеральной демократии он рассмотрел со всех сторон и весьма детально. Наверное, считал его чем-то весьма тривиальным и само собой разумеющимся. Кроме того, так получилось, что в последнее время понятия гуманизм, гуманность и т.п. всё больше становятся синонимами просто человеколюбия, доброты, справедливости, отрываясь от своего исходного смысла. Но для полноты картины (да и чтобы в последующем не повторяться) считаю, что необходимо начинать рассмотрение именно с гуманизма, так сказать «плясать от печки», поэтому «гуманизмом» в этом топике дополню его труд «от себя».

В «Новой философской энциклопедии» 2001 года одним из значений философского термина «гуманизм» назван «особый тип философского мировоззрения, в центре которого человек с его земными делами и свершениями, с присущими его природе способностями и влечениями, с характерными для него нормами поведения и отношениями». Вот в этом значении я этот термин и его производные и буду использовать в дальнейшем.

Хотя гуманизм как самостоятельный тип мировоззрения оформился только в эпоху Возрождения с трудами Томаса Мора, Мишеля Монтеня и многих других «великих гуманистов», обосновывавших ценность человека и его желаний самих по себе, реально он существовал задолго до. Ещё в трудах древнегреческих ученых (в частности, у Платона) изучаются основные свойства человеческой «души». Во времена заката феодализма, на фоне повсеместного внедрения «научного метода», в попытках осмыслить происходящие в мире изменения исследования человека и его места в обществе получили новый импульс в трудах Гиббса и Локка, связавших форму общественной организации с глубинными свойствами человека. Дальнейшее развитие гуманизм получил в трудах Ж.-Ж. Руссо, Канта, Гегеля и К. Маркса, выводивших из природы Человека не только саму форму организации общества, но и её изменения во времени. Именно в их трудах окончательно оформляется понятие Истории.

Как и раньше, продолжение следует...

16. Храм на горе. История.

Раз есть Человек, то есть и человеческое Общество. Оно каким-то было раньше, какое-то есть сейчас, каким-то станет в будущем. И потому в рамках гуманистической концепции можно попытаться вывести законы развития общества из природы самого Человека, попытаться определить, каким оно было в начале, изменяется ли оно, в какую сторону и до каких пор оно будет изменяться в случае изменений, и каким оно станет в конце, когда изменяться перестанет. Существенный вклад в осмысление этих идей внес Иммануил Кант, он же предположил наличие финальной точки развития форм человеческих отношений в виде совершенно справедливого общественного устройства и распространении его на весь мир. А следовательно, стало возможно попытаться написать Универсальную Историю развития человеческих обществ и определить достижима ли финальная стадия этого развития при достижении обществом конечной идеальной формы. Фукуяма называет её «Конец Истории». Конец Истории им понимается не во временном смысле, как, например, в христианстве (согласно ему история человечества ограничена во времени: начинается с сотворения человека и кончается Судным днем), а именно как остановка процесса изменения после исчерпания всех возможных форм общественного устройства.

Решение этой задачи было предложено Гегелем и вслед за ним К. Марксом. В отличии от древнегреческих Платона и Аристотеля, считавших Историю необязательно непрерывным бесконечным циклическим процессом, для Гегеля и К. Маркса История — это прогрессивная эволюция, движимая противоречиями в обществе, определяемыми конфликтами при удовлетворении основных человеческих потребностей. «Прогрессивность» эволюции или направленность изменений общественных форм от простого к сложному, более совершенному определяется, с одной стороны, прогрессивным развитием научного знания и связанным с этим материальными возможностями общества, в первую очередь с военной мощью общества (государства) на каждом последующем эпапе развития. С другой стороны, эта направленность такова, что обеспечивает на каждом последующем этапе всё более полное удовлетворение основных потребностей человека, т.е. минимизацию противоречий в обществе. С тех пор и по настоящее время эта концепция Истории общепринята, что проявляется, например, в использовании определений «развитое/примитивное общество», «развивающиеся страны» и т.п.

Конец Истории у Гегеля (либеральное демократия) и у Маркса (коммунистическое общество) различались, но, что очень важно, они БЫЛИ. И согласно Канту в результате исторического «прогресса» они должны были распространиться на весь мир.

От себя добавлю, что это и были стартовые точки тех глобальных проектов, в практической реализации которых и участвовала Россия в двадцатом веке (см. предыдущую Главу).

Продолжение в следующем топике.

17. Храм на горе. Первые люди.

Нет, это не про Адама и Еву, как в Библии, и не про «происхождение человека от обезьян», как у Дарвина. «Первые люди» (у Гегеля) или «человек в естественном состоянии» (у Гоббса) - это философское понятие о людях, которые только объединяются в Общество, но еще не преобразованы тем Обществом, которое будет из них состоять. Т.е. это философская абстракция, которая позволяет описать самую природу собственно Человека и его стремлений и потребностей, и исходя из этого сделать вывод о том, что было Началом Истории.

Начало философскому осмыслению Человека самого по себе положено ещё в античные времена. Уже у Платона считается, что человеческая «душа» состоит из трёх «частей»: желающая часть, разумная часть и тимос или духовная часть. Желание подвигает человека искать что-то внешнее для себя (ну, например, пищу), сильнейшее из Желаний — стремление к самосохранению. Разум ищет наиболее удобные способы для осуществления Желаний. Тимос Человека ищет Признания себя самого и всего того, во что Человек вкладывает свою душу, со стороны другого Человека. Фукуяма пишет, что «Люди считают, что они имеют определенную ценность, и когда с ними обращаются так, будто эта ценность меньше, чем они думают, они испытывают эмоцию, называемую гнев. Наоборот, когда человек не оправдывает представления о своей ценности, он испытывает стыд, а когда человека ценят согласно его самооценке, он испытывает гордость. Жажда признания и сопутствующие ей эмоции гнева, стыда и гордости – это важнейшие для политической жизни характеристики. Согласно Гегелю, именно они и движут исторический процесс.»

По Гоббсу, человек в естественном состоянии – «одинокий, бедный, мерзкий, зверский и голодный». Он пребывает в постоянном состоянии «войны» всех со всеми из-за «соперничества, недоверия и жажды славы». По Гегелю Первые люди также постоянно находятся в состоянии «кровавой битвы» за Признание.

Эта война (или кровавая битва) Первых людей за признание может иметь три исхода. Может наступить смерть обоих бойцов (с точки зрения влияния на развитие Общества неинтересно). Может наступить смерть одного бойца, и тогда оставшийся в живых Признания так и не получит — не от кого. И наконец, эта битва может закончиться отношениями Раба и Господина, если один из бойцов решит подчиниться другому из чувства самосохранения. И это уже некая организация общества - «общественное устройство».

Добавлю, кстати, что отличным примером проявления тимоса (битвы за признание) в наше время является неистребимое стремление к лайкам пользователей в современных соцсетях. Да-да, именно опора на эту, одну из самых глубинных черт природы человека, объясняет растущую силу этих соцсетей, с которой уже вынуждено считаться современное общество.

Продолжение следует.

18. Храм на горе. Государство Страха.

В результате первичной «кровавой битвы» за Признание выжившие Первые люди в обществе разделились на Господ, готовых рисковать жизнью в борьбе за Признание, и Рабов, предпочитавших покориться Господину из страха смерти. Таким образом появилось первичное государство. Да, разумеется, это было рабовладельческое государство, или, шире, монархическое, или, еще шире, аристократическое государство с наличием правящего монарха и/или правящего слоя (аристократии).

В зависимости от того, какие черты Человека конкретные философы считали наиболее сильными, и таким образом оказывавшими наибольшее влияние на эволюцию форм общественного устройства, это самое устройство (другими словами комплекс права-свободы-формы правления) приобретало свои специфические черты и свою Историю.

Свою лепту в осознание этого комплекса вложили все: и теологи, и материалисты, и идеалисты.

Исторически (в астрономическом смысле) первым оформилось понятие Равенства. Его истоки идут от христианского равенства всех перед богом, не разделявшего людей на рабов или господ. Многие даже называют христианство «религией рабов», имея в виду то, что в «битве за признание» все христиане «признают» Господа Бога, пусть и перемещая его на небо, в надежде на Спасение.

Понятие Свободы у материалиста Гоббса имело исключительно «материальный» смысл, как отсутствие «материальных» преград движению. Это необязательно должны были быть лишь «путы на ногах». Необходимость, например, в поиске пищи — тоже «материальная» преграда для каких-то других действий. Сильнейшим из человеческих Желаний он считал стремление к самосохранению. Соответственно этому, понятия права и справедливости в государстве у Гоббса выводятся из этого рационального человеческого желания самосохранения, страха смерти, поскольку пока государства нет, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Государство по Гоббсу — это своего рода «общественный договор», суть которого в том, что Господин правит, а Рабы подчиняются ему (признают), но при условии сохранения их жизни. Другими словами легитимность Правителя в государстве зависит от обеспечения этим Правителем права на жизнь для подданных, платой за которое является их отказ от борьбы за признание, в том числе и тех из них, которые были готовы рисковать жизнью в битве за признание. Как видно, это описание монархии.

Несколько позднее Локк расширил понятие основных прав Человека не только просто на жизнь, но и на комфортную, человеческую жизнь, что понималось им как право на собственность. Так же Локк считал, что из «общественного договора» следует право подданных на свержение монарха при несоблюдении им неотъемлемых прав подданных.

О получившимся «государстве страха» можно сказать, что в нём впервые исходя из природы Человека, из его глубинного желания — чувства самосохранения, было выведено и обосновано то, что впоследствии было названо «либерализм».

Как обычно, продолжение следует.

19. Храм на горе. «Синтетическое» государство.

От оформления понятия «либерализма» до «либеральной демократии» оставался один шаг: обосновать подобным же образом и саму «демократию», которая обычно понимается как возможность граждан выбирать своё правительство на основе всеобщего и равного избирательного права.

Но вот с этим у демократов возникли проблемы, которые, забегая вперед, не получили удовлетворительного решения и по сей день: демократию демократам в рамках гуманистической концепции (т.е. из природы Первого человека) вывести так и не удалось. Тем не менее, кто-то считает её самой «подходящей», кто-то самой «стабильной», кто-то самой «справедливой» формой организации общества. Ключевое слово во всём этом - «считает», а, как известно, считать можно по-разному.

Однако несмотря на это, фактом является то, что количество стран с такой формой государственного устройства в наше время стало подавляющим.

А начиналось всё с того, что как-будто под слоган из известной песни «а он мне нравится, нравится, нравиться...» авторы «Декларации Независимости» США написали, что исходят из того, что «все люди созданы равными, что их Создатель наделил их определенными неотъемлемыми правами, среди которых Жизнь, свобода и стремление к счастью. Что для обеспечения этих прав среди людей учреждаются правительства, получающие свои справедливые полномочия с согласия управляемых»...

И вот первая либеральная демократия на идеях, по большому счету идентичных Локковским, появилась на свет. Реализованный таким образом вариант либеральной демократии, Фукуяма называет «англосаксонским». Это еще не был глобальный проект, но уже вполне себе Государство, многие монархии пережило...

От себя добавлю, что я назвал бы США первым полностью «синтетическим» (в том смысле, что не «природным», а «искусственным», созданным человеком не абы как, а согласно некой конкретной «теории») государством, если бы ранее этот термин не закрепился бы за нонсенсом, связанным с именем Дугласа Норта (он считал государство просто неким агентством, продающим услуги обороны и правосудия в обмен на налоги — да-да, так тоже можно было). Но это я тороплюсь...

Продолжение следует.

20. Храм на горе. Государство Признания.

В отличии от материалиста Гоббса, идеалист Гегель выводил формы организации государства не из рационального стремления к самосохранению, а из жажды Признания. Гегель считал Человека изначально внутренне Свободным в смысле способности к моральному, а не только материальному, выбору. Именно это отличает его от животного. Более того, само стремление к первичной «кровавой битве» за признание есть отражение этого его иррационального стремления. Фукуяма, разбирая учение Гегеля, пишет, что « только человек способен вступать в кровавый бой ради единственной цели – показать, что он презирает жизнь, что он не просто сложная машина или «раб страстей»; короче говоря: что у него есть специфически человеческое достоинство, поскольку он свободен.»

Как уже отмечалось выше, в результате первичной «кровавой битвы» за Признание люди разделились на Рабов и Господ: Рабы «признавали» Господина из страха смерти. Однако и те, и другие оказывались неудовлетворенными: Рабы — по причине того, что отказались от борьбы за Признание и ни от кого никакого признания не получили, Господа — по причине того, что их признавали Рабы, т.е. люди, отказавшиеся от борьбы за признание ради самосохранения и потому «не совсем люди». А тимос или жажда Признания Человека, как мы помним, требует признания Человека Человеком же. Вот это неистребимое противоречие в обществе Рабов и Господ и есть, по Гегелю, то противоречие, которое движет Историю или, другими словами, развитие форм организации общества. Более того, саму Историю Гегель рассматривает как поиск путей удовлетворения и господина и раба на взаимной и равной основе. Достижение этого и есть, согласно Гегелю, Конец Истории, о котором писалось выше.

Гегель считал, что эта общая неудовлетворённость и Рабов, и Господ в «аристократических» обществах отсутствием полноценного Признания, может быть разрешена за счет «универсального признания» и тех, и других за счет признания Государством их самих и того, во что они вкладывают свою душу, на равной и всеобщей основе. В каком-то смысле это можно считать отражением христианства, где все люди равны перед Богом, в светском обществе, когда все оказываются равны перед Государством, обеспечивающим «универсальное признание», по сути той самой «либеральной демократией», подобной той, что рассматривалась в предыдущем топике.

В связи с этим, Гегель считал, что после Французской революции и распространения её идей по Европе в ходе Наполеоновских войн, и наступил Конец Истории, поскольку была создана форма организации общества, устранившая основное его внутреннее противоречие и причину для его дальнейших изменений.

Но это был ещё не Конец, продолжение следует...

21. Храм на горе. Труд.

Как видно из названия — этот топик о Труде. Да, о том самом, который, как говорил Ф. Энгельс, «сделал из обезьяны Человека».

В отличии от англосаксонской либеральной традиции, где труд понимается как нечто неприятное, предпринимаемое исключительно ради удовлетворения потребностей или для облегчения страдания, Гегель, анализируя следствия неудовлетворённости Рабов отсутствием Признания, приходит в выводу о том, что Рабы находят путь к получению Признания в Труде. Да, изначально труд рабов направлен на удовлетворение потребностей господ. Но в связи с тем, что в процессе Труда Раб, преобразуя Природу, по факту становится Творцом, Господином Природы, и тем самым получает Признание себя как Господина над Природой, т.е. становится в этом смысле Свободным. Это с одной стороны.

С другой стороны, в процессе Труда Раб переносит частичку себя на Результат Труда, и тимос Раба (жажда Признания) может получать удовлетворение за счет признания результатов его Труда. Эта заинтересованность Рабов в результатах Труда определяет то, что именно Рабы становятся двигателями научного и технического прогресса как способов получения более полного Признания.

Более того, именно Рабам требуется философски осознать сам этот способ получения Признания через Труд, т.е. именно у Рабов появляется философская «идея» Свободы, причем как личной, так и «частной собственности» - результатов труда. Эта идея Свободы и представление о таком свободном обществе появляется у Рабов еще до того, как им доведется в таком обществе жить.

Разумеется, в христианстве человек также свободен, но это лишь свобода морального выбора между добром и злом, а реализация этой свободы относится не к «земной жизни», а к Будущему. В результате же Труда Раб осознаёт путь к Свободе уже в «земной» жизни и начинает требовать этой принадлежащей ему Свободы.

Таким образом, Гегель утверждает, что «История — это история трудящегося Раба», и с созданием (после Французской революции) либерально-демократических государств, удовлетворяющих потребность Рабов в Признании путем «универсального признания», эволюция форм общественного устройства завершается.

Ну а у нас продолжение следует.

22. Храм на горе. Коммунизм.

Хоть эта глава посвящена описанию либеральной демократии, после рассмотрения роли Труда в получении Признания Рабами нельзя не сказать пару слов о другом конкурирующим с ней глобальном гуманистическом проекте — коммунизме.

Это понятие впервые появилось у К. Маркса, который продолжил развитие идей Гегеля о роли Труда в поиске путей для Признания у Рабов. По большому счету, К. Маркс разделял почти все отмеченные выше выводы Гегеля о борьбе за Признание, об историческом процессе и его направленности, и также верил в возможность Конца Истории при достижении обществом свободной от противоречий формы организации.

Однако он не считал таковой либеральную демократию.

Маркс обращал внимание на то, что как в изначальном рабовладельческом обществе, так и в буржуазном обществе, построенном на идеалах либеральной демократии, Рабы оказываются отчуждены от результатов своего труда, которые присваиваются буржуазией, владельцами капитала. И в связи с этим Рабы не могут получить полноценного Признания ни ранее, ни в условиях либеральной демократии, т.е. буржуазного общества. К. Маркс делил общество на классы согласно их отношению к присвоению результатов труда и утверждал, что классовая борьба неуничтожима в «эксплуататорских» обществах и таким образом будет вести к поиску другой, более совершенной формы общества, в которой это противоречие будет устранено. Конец Истории с марксистской точки зрения наступит лишь с победой универсального класса «пролетариата», класса не имеющего собственности на средства производства и таким образом не присваивающего плоды чужого труда, т.е. с построением коммунизма.

От себя добавлю, что, как видно, различия между проектами не сильно большие, что не удивительно, поскольку и тот и другой являются логическим развитием одной и той же изначальной гуманистической концепции о первичности Человека и отличаются лишь деталями на финальной стадии. Да, конечно, значимыми, но деталями. Они, конечно, предполагают формально различный Конец Истории, но далеко не факт, что эти, так сказать, «противоположности» в полном соответствии с диалектикой что Гегеля, что Маркса с Энгельсом, не слились бы в будущем во что-то «одно единое». А то есть признаки...

Но, как и прежде, продолжение следует.

23. Храм на горе. «Обратная сторона Луны».

В предыдущих топиках этой главы было описано, как к началу XIX века непосредственно из природы Первого Человека, со всех основных «сторон» человеческой души, как со стороны комбинации желания-разум Гоббсом и Локком со товарищи, так и со стороны тимоса или жажды Признания Кантом, Гегелем и др. были выведены основные свойства идеального государства, в котором разрешалось бы основное противоречие человеческого общества.

И в обоих случаях этим государством оказалась либеральная демократия.

Более того, в результате Французской революции и объявления независимости США к этому же времени были созданы первые государства, основанные на принципах либеральной демократии. Однако им еще предстояло доказать свою жизнеспособность, т.е. возможность разрешать в своих рамках возникающие в этих обществах противоречия.

Одними из наиболее существенных проблем в организованном на принципах либеральной демократии обществе Фукуяма считал проблемы, вытекающие непосредственно из жажды Признания, движущей людьми. Дело в том, что, как пишет Фукуяма, «не существует причины думать, что все люди будут оценивать себя как Равных другим. Скорее они будут стремиться, чтобы их признали Высшими по отношению к другим». Он называет это «мегалотимией», а, соответственно, противоположное ему желание получить признание в качестве равного другим, «изотимией». Однако Фукуяма считает, что в современных либерально-демократических обществах проблема мегалотимии в частном плане (т.е. в отношении любого конкретного человека) успешно решается перенаправлением её в русло предпринимательской деятельности, политики, спорта и т.п., предоставляя гражданам своеобразные «отдушины» для мегалотимии.

Другой важной группой проблем Фукуяма считает также вызванные тимосом (жаждой признания) проблемы, связанные с национализмом и религией. Ни национализм, ни религия не сводятся к жажде признания, но она придаёт им великую силу.

Он пишет: «Национализм – специфически современное явление, поскольку он заменяет отношения господства и рабства взаимным и равным признанием. Но он не является полностью рациональным, поскольку это признание распространяется только на членов определенной национальной или этнической группы.» Фукуяма не видит внутреннего конфликта между национализмом и либеральной демократией и считает, что несмотря на то, что в настоящее время национализм является проблемой для установления либеральной демократии во многих странах, его влияние может быть нивелировано тем же путем, что и мегалотимия в отношении человека, т.е. путем «победы» рационального начала в человеке над желающим.

Религиозные проблемы, с точки зрения Фукуямы, не являются общими, а зависят от особенностей конкретных религий. Обычно они не имеют внутренних противоречий с демократией (с точки зрения, например, ислама и христианства все люди также равны перед богом), а вот с либерализмом у некоторых религий, например, у того же ислама или у ортодоксального иудаизма, часто существуют серьёзные разногласия, которые не решаются даже с повсеместным распространением толерантности. Этим определяется то, что в настоящее время в странах ислама, например, либеральная демократия почти отсутствует.

Продолжение следует.

24. Храм на горе. Конец Истории.

Потихоньку описание «теоретических», так сказать, основ либеральной демократии близится к завершению. Выше было рассказано про государство «страха», в основе которого, согласно Гиббсу и Локку, лежит рациональное желание самосохранения, и про государство «признания», в основе которого, согласно Гегелю, лежит «рациональное признание». Первые государства, основанные на этих принципах, были созданы в конце восемнадцатого века. В отличии от «коммунистического» проекта, практическая реализация которого с самого начала осуществлялась как глобальный проект и лишь потом перетекла в «строительство социализма в отдельно взятой стране», либерально-демократические проекты изначально реализовывались в отдельных государствах. Непосредственно «глобализация» этого проекта началась лишь в начале двадцатого века с «четырнадцати пунктов» президента Вудро Вильсона и создания Лиги Наций. Середина века ознаменовалась активным строительством экономических механизмов либеральной глобализации и «холодной войной» либерально-демократической и коммунистической идеологий глобализации. С развалом советского блока и присоединением СССР к либеральному глобальному проекту либерально-демократическая идеология становится доминирующей во всем мире, что даёт основания Фукуяме считать, что наступил Конец Истории в связи с тем, что достигнута идеальная форма государственного устройства.

Поскольку она еще не успела распространиться на весь мир, Фукуяма называет страны, в которых уже утвердилась либеральная демократия, «постисторическими», а остальные - «историческими». Таким образом, рядом с либерально-демократическим «постисторическим» миром существует «исторический» мир, в государствах которого еще не достигнуто идеальное государственное устройство, т.е. не преодолены основные противоречия между людьми, и который по этой причине «остается царством борьбы, войны, несправедливости и нищеты».

Взаимодействие либеральных демократий с «недемократическим» миром рассматривалось теоретиками либерализма с самого начала оформления этого учения. Уже в работах И. Канта в конце восемнадцатого века (см. «Вечный мир») утверждалось, что международное право должно распространятся исключительно на либеральные демократии. Более того, «международное право – это всего лишь внутренний закон, переписанный в большем масштабе», указывает Фукуяма.

Международные организации типа ООН не удовлетворяют либеральным требованиям Канта и потому, с точки зрения Фукуямы, должны быть преобразованы в организации типа НАТО, имеющие возможность применять силу в отношении «исторического» мира. Это необходимо, потому, что в отношениях с «историческими» государствами либеральные демократии как и ранее, когда «либеральным демократиям пришлось применить такие военные методы, как бомбежка Дрездена или Хиросимы, которые в более ранние времена были бы названы массовым убийством», должны действовать с позиции силы с целью «сохранения сферы демократии в мире и ее распространению туда, куда это возможно и позволяется расчетом», пишет Фукуяма. Единственным исключением он считает неразумность «военного вызова недемократическим государствам, имеющим мощное оружие, тем более ядерное».

Таким вот видели и видят распространение либерального глобального проекта по планете как его основоположники, так и современные либеральные философы.

В этом месте так и хочется спросить: никого не охватывало уныние от «плача Ярославны» в исполнении нашего МИДа по поводу «неработающего международного права»? О чём они вообще...

Но это я опять тороплюсь. Продолжение следует.

25. Храм на горе. Последний человек.

«Последним человеком» Фукуяма называет человека, живущего в Конце Истории, а «Конец Истории» у него это и есть либеральная демократия. Каким же получается у Фукуямы этот «последний человек», типичный гражданин либеральной демократии? У меня осталось впечатление, что самому Фукуяме не понравился ответ, который получился и у него самого и у его либеральных предшественников: движимый рациональным желанием самосохранения и стремления к комфортной жизни (по Локку) или рациональным признанием (по Гегелю) этот «последний человек» отказался от первичной борьбы за признание и удовлетворяется «универсальным и равным признанием» от государства и не стремится быть признанным выше других. Можно (а с точки зрения некоторых — нужно) сказать, он становится буржуа, а не гражданином.

Такое положение вещей критиковали все. Левые критики либеральной демократии вслед за Марксом утверждали, что в буржуазном обществе не может быть равного признания в связи с неравным распределением результатов труда. Правые критики либерализма вслед за Ницше утверждали, что равное признание само по себе обесценивается и потому не может считаться признанием как таковым, тем более, что люди изначально рождаются неравными. Сторонники либеральной демократии признавали, что вообще без стремления быть признанным выше других, без честолюбивых натур, невозможно нормальное функционирование и развитие общества, но это «противоречие» между свободой и равенством, основными принципами, на которых основана либеральная демократия, должно решаться (и успешно решается) законодательным путём, направляя необходимую обществу мегалотимию граждан в безопасное и полезное для этого общества русло.

Однако, несмотря на очевидные проблемы на «частном» уровне каждого конкретного человека, в общем и целом развитие общества движется вперёд именно рациональным желанием и рациональным признанием, пишет Фукуяма.

Вот, собственно и всё: такой вот видел ИЗНУТРИ философскую теорию и практику либеральной демократии Фукуяма в её, можно сказать, «звёздный час», когда она триумфальным образом шествовала по планете, а её критики вынужденно «туннелировались» в безопасное для неё русло.

Тому, как она выглядит СНАРУЖИ, будет посвящено продолжение.