– Юлька, после уроков зайдешь ко мне на работу, поможешь.
Юлька слегка поморщилась, предпочитая скрывать эмоции, чтобы не раздражать родительницу.
Раньше «зайти к маме на работу» означало забежать в соседнюю школу. Но из-за глобальных перемен в стране рухнула спокойная налаженная сытая жизнь в Юлькиной семье: учительница географии стала челночницей, доктор наук и заведующий научно-исследовательской лабораторией – безработным.
Когда учителям отменили льготы и зарплата стала чисто символической, Юлькина мать бросила это бесперспективное занятие и, проявив незаурядные организаторские способности, от географии теоретической перешла к практической: сама моталась за шмотками в Турцию, сама их продавала на своей «точке». Юлька терпеть не могла атмосферу вещевого рынка: все эти самодельные палатки, привозные «тряпки», нагловатые тетки – стеснительная семиклассница тут совершенно терялась. Но мать как-то удачно вписывалась в это окружение, не слишком переживая по поводу смены профессии.
Отец мыкался в поисках работы: его глубокие познания в узкой специализированной отрасли никому не были нужны, а блестящая карьера рубщика мяса или тюремного охранника его не привлекала. Мать каждый вечер устраивала по этому поводу бурные скандалы, пытаясь мотивировать супруга на самопожертвование во имя семьи, но отец, обычно тихий и покладистый, был непреклонен.
Каждое утро он уходил из дома – в белоснежной рубашке и строгом костюме – и возвращался поздно вечером. Юлька надеялась, что он действительно ищет работу.
Терпение матери в конце концов кончилось, и очередной вечерний скандал завершился тем, что она вышвырнула чемодан с вещами мужа на лестничную площадку, вытолкала туда же «этого неудачника», громко захлопнула дверь и грозно глянула на потрясенную дочь, застывшую на пороге прихожей:
– Тебе чего?
Вступиться за отца Юлька не решилась, только растерянно спросила:
– А если я, когда вырасту, не смогу устроиться на работу, ты меня тоже выгонишь?
– Устроишься, – гневно фыркнула мать и ушла на кухню греметь кастрюлями.
Юлька вышла на лоджию и выглянула во двор, ожидая увидеть отца, который одиноко сидит на чемодане и тоскливо смотрит на освещенные окна их квартиры. Но увидела только, как отец бодрым шагом удаляется от родного дома, даже не оглядываясь. «Ему есть, куда идти».
***.
Она разбирала вещи в палатке на рынке, прислушиваясь к тихому разговору матери с женщиной средних лет, которая ничего не покупала. Говорили об оформлении документов для работы в Норвегии.
– Я уже все уладила, – доверительно говорила мать. – Квартиру сдала на год, уже оплатили, на следующей неделе въедут. Дочь переведу в интернат, в понедельник пойдем оформляться, я уже договорилась.
– Да, вы уж не тяните, – сказала незнакомка, невольно взглянув на Юльку.
«Какой интернат! Даже не спросила! Не предупредила! Я не хочу в интернат!» – ей хотелось прокричать это прямо в лицо матери, но она знала, что ничегошеньки этим не добьется. Своего решения отправиться на работу в неизвестную холодную страну мать все равно не изменит, а с родной взбунтовавшейся доченьки глаз не спустит.
***.
Мать уходила на рынок рано, и Юлька могла спокойно хозяйничать в квартире. Она нашла свою метрику, собрала самые необходимые вещи в небольшую сумку, запихала в портфель все учебники. В школу не пошла, полная решимости отыскать отца. Что делать, если она его не найдет – об этом старалась не думать.
Бывший коллега отца, переквалифицировавшийся в уличного продавца книг, неуверенно сообщил, что ее отец, кажется, живет у какой-то актрисы.
Актриса? Юлька представила себе роскошную квартиру и холеную высокомерную даму.
– Что за актриса? В каком театре? – допытывалась Юлька. Через театр найти актрису, через актрису – отца. Она почти у цели!
Ее собеседник пожал плечами и нехотя пробурчал:
– Кажется, каких-то зайцев играет.
– Зайцев? – образ холеной дамы померк, уступив место чему-то пушистому и ушастому.
Зайцы могли быть в ТЮЗе.
***.
Юлька околачивалась у здания театра, раздумывая, как ей выяснить насчет актрисы и отца. Подходить к каждой и спрашивать, знает ли она его? Да, пожалуй, это – единственный вариант. Дождаться, когда они будут выходить после спектакля и….
И тут Юлька увидела отца, идущего прямо ей навстречу.
– Папа! – обрадовалась она.
Он немного удивился, увидев Юльку. Она, не дожидаясь его вопросов, рассказала о предстоящем отъезде матери, о том, что сбежала, что не хочет в интернат. Отец взял ее сумку и тяжеленный портфель, набитый учебниками, и они долго бродили по улицам, пока совсем не стемнело.
Отец пытался внушить Юльке, что интернат – это временно и не так страшно, ведь надо где-то жить, раз квартира уже сдана. Но голос его звучал не очень убедительно, потому что он и сам сомневался, что его застенчивая дочь сможет постоять за себя в новом коллективе из не самого благополучного контингента.
Юлька проявила отцовский характер, упрямо повторяя: домой не вернусь, в интернат не пойду. Наконец, отец решился:
– Ладно. Идем.
«К ней», – догадалась Юлька.
***.
Она перешагнула порог небольшой квартирки и остановилась у двери. В прихожую вышла невысокая худенькая женщина – та самая, разлучница! Хотя нет, отец был выгнан за неспособность обеспечить семью, а не за измену. О существовании любовницы мать молчать не стала бы. Значит, просто соперница.
Наверное, Юлька должна была испытывать какую-то неприязнь к этой женщине. Но, как ни странно, никаких неприязненных чувств замерзшая, уставшая и голодная Юлька не испытывала.
Женщина смотрела слегка удивленно, но приветливо.
– Вот, – неловко сказал отец. – Моя дочь, Юля.
– Проходите, – кивнула женщина и ушла на кухню.
Юлька вошла следом за ней в безотчетном стремлении оказаться поближе к теплу и к еде.
Отец тоже двинулся за ними, невнятно бормоча на ходу:
– Наденька, видишь ли, Юля ушла из дома, она переночует, а завтра решим….
В кастрюльке на плите, уютно булькая, варилась картошка. Надя замерла, не дойдя до плиты, вопросительно глядя на Юлькиного отца. Столько невысказанных вопросов и восклицаний было в ее выразительном взгляде, что отец совсем смешался и замолчал.
– Тетя Надя, – Юлька решительно взяла инициативу в свои руки. – У вас картошка не переварится?
После ужина она твердо заявила, что не хочет ни в интернат, ни в свою школу.
***.
Отец сам забрал из школы документы, сам позвонил матери, чтобы не волновалась – к великому Юлькиному разочарованию: она втайне надеялась, что мать не поедет в эту Норвегию из-за пропажи дочери – и они вместе – отец и Юлька – отправились оформляться в школу недалеко от их нового места обитания.
Отец, солидный и представительный, как всегда в белоснежной рубашке и строгом костюме, произвел на директора школы должное впечатление. Отметки у Юльки тоже были хорошие. Ее сразу приняли. Директор поулыбалась отцу, а заодно и Юльке, вышла в коридор и остановила невысокого худенького мальчишку, который несся сломя голову:
– Андреев, что у вас сейчас? Физика? Проводи новенькую.
Мальчишка резко затормозил, моментально преобразился в истинного джентльмена и церемонно сказал:
– Прошу следовать за мной.
Юлька последовала на третий этаж за важно вышагивающим Андреевым. Перед кабинетом он театрально взмахнул рукой:
– Прошу!
Смущенная Юлька робко вошла в незнакомый класс, внутренне готовясь дать отпор потенциальным обидчикам, которые сейчас набросятся на новенькую.
Андреев вошел следом и ловко поймал тряпку, летящую в их сторону. Он кинул тряпку в кучку весело толкавшихся мальчишек и сам бросился к ним, значительно усилив смех и толкотню.
– Ты – новенькая? – подошла к ней спокойная сероглазая девочка. – Садись со мной. Меня зовут Маша.
– Юля, – благодарно пробормотала Юлька, села за парту и огляделась, все еще ожидая какого-то подвоха.
– Вы что по физике проходили? – спросила Маша.
К их парте подошел высокий серьезный мальчик в очках.
– Привет! Маш, ты русский сделала? Дашь списать?
– В обмен на химию, – ответила Маша.
«Они тут и правда учатся», – подумала удивленная Юлька.
В ее теперь уже бывшей школе никто не переживал из-за такой мелочи, как не сделанное домашнее задание. В классе действительно интересовались учебой человек шесть, остальные считали получение образования бесполезным занятием и открыто заявляли учителям, что они за один воскресный день на рынке зарабатывают больше, чем люди с высшим образованием за месяц. Учителя тоже считали это веским аргументом и «домашку» проверяли только у тех, кто ее делал.
Мальчик протянул Маше тетрадь по химии.
– Ты же писатель, – поддразнила его Маша в процессе обмена тетрадями. – Неужели трудно самому упражнение сделать?
– Да ну, там эти запятые, не знаю я, куда их ставить.
– Это Вадим, – сказала Маша Юльке. – Фантастические романы пишет.
***.
– Как прошел первый день в новой школе? – поинтересовался отец вечером, вернувшись домой после очередной попытки найти работу.
– Хорошо, – искренне ответила Юлька.
– Точно хорошо? Ничего не скрываешь? Все-таки, другой коллектив.
– Коллектив хороший, – заверила она.
– Это спецшкола с математическим уклоном, – сказала Надя. – Детей подбирают самых способных и с примерным поведением, а хулиганов и двоечников отсеивают.
– Как это «отсеивают»? – не поняла Юлька.
– Вызывают родителей и настоятельно рекомендуют перевести ребенка в другую школу.
«Но эти специально отобранные способные дети все равно кидаются тряпками на перемене. Даже под угрозой отсеивания», – весело подумала Юлька.
– Откуда ты столько знаешь про эту школу? – удивился отец.
– Мне завуч рассказывала, когда я билеты на наши спектакли приносила.
– Вы что, сами билеты распространяете? – переспросила Юлька.
– Приходится, – спокойно ответила Надя. – Давайте ужинать.
***.
Так Юлька поселилась у тети Нади, на диване в гостиной. Сначала ей все очень понравилось: и диван, и гостиная в квартире тети Нади, и новые одноклассники – настроение было отличное, пока она не поняла, что отец так и не нашел работу, а это значит, что и он, и она, Юлька, уселись на шею чужой хрупкой женщине, работающей в ТЮЗе актрисой за мизерную зарплату. Отношения между отцом и тетей Надей никак не походили ни на безумную страсть, ни на огромную всепоглощающую любовь. Уставшая добрая женщина пожалела и приютила бездомного неудачника. А он еще и дочь привел.
Юлька старалась есть поменьше, стесняясь своего аппетита. Питались в основном картошкой. Еще супом, рассчитанным на три дня, с очень маленькими кусочками мяса. Надя считала, что мясо нужно есть обязательно, пусть хоть такие крошечные кусочки. Цены на мясо Юлька знала. Она обдумывала способы заработать хоть немного, но для девочки-подростка приемлемых вариантов не нашла. Не бросать же школу!
***.
По литературе было задано выучить любое стихотворение, желательно классиков и не очень короткое. Юлька сильно волновалась, хотя стихотворение выучила. Услышав свою фамилию, она вздрогнула, медленно поднялась из-за парты, нерешительно подошла к учительнице Алевтине Борисовне и шепотом попросила:
– Можно, я вам после урока расскажу?
Учительница ответила громко, неприязненно:
– Зачем же после урока? Рассказывай сейчас. Стань вот здесь у доски – и громко, выразительно… – и скомандовала ученикам:
– Все слушают!
Юлька встала на указанное место, взглянула на класс – и вся комната с партами и сидящими за ними учениками уменьшилась в размере, отодвинулась куда-то, в глазах слегка потемнело и зазвенело в ушах. Она словно со стороны услышала свой робкий хрипловатый голосок, неуверенно произносящий первую строку стихотворения.
Одноклассники на нее не смотрели – все торопливо повторяли свои стихотворения, только Маша ободряюще ей улыбалась – и все же Юлька запнулась, смешалась, умоляюще посмотрела на учительницу.
– Я правда выучила. Я не могу перед классом. Можно после урока?
– Сейчас, – ледяным тоном потребовала Алевтина Борисовна. – Или ставлю «два».
– Ставьте, – обреченно согласилась Юлька и пошла к своей парте.
Алевтина Борисовна сочла ее поведение настолько дерзким, что выразила горячее желание побеседовать с родителями.
Так как родная мать обитала в далекой холодной стране, а отец приходил не раньше полуночи, из доступных родителей оставалась только тетя Надя. Юлька вздохнула: неудобно нагружать тетю Надю еще и своими школьными неприятностями. Но разве этой Алевтине что-нибудь объяснишь?
***.
Продолжение здесь: https://author.today/work/216897
И здесь вместе с аудиокнигой https://litmarket.ru/books/yulkina-semya