Собака появилась к полудню. Мы опять шли параллельно грунтовке, наслаждаясь весенним солнышком. Когда мы очередной раз останавливались перекусить и принять «на ход ноги», Пауль засёк непонятный звон, - не звон, дребезжание, - не дребезжание, в общем, - шум. Минут через пять по грунтовке пробежала собака. За собакой волочилась и гремела крупная металлическая цепь. Колян стал, кряхтя, выламывать из земли молодое деревце, Пауль скинул сундук на грунт и занырнул в недра рюкзака в поисках «сапёрки». Я сам собак не боялся, и сказал, что нужно идти, как шли и не обращать внимания на пса.
- А вот интересно, - сказал Колян, - цепь она сама перегрызла, или нет?
- Да где ты таких собак видел, чтобы металл разгрызали? – неуверенно спросил у него Павел.
- А легенду про Чёрного Цербера слышал? – парировал знаток туристических обрядов Коля Левин.
Собака оказалась кавказской овчаркой внушительных размеров. Она молча отбегала от нас, потом приближалась к нам, шла следом, бежала спереди, семенила сзади. Цепь громыхала. Левин тяжело шагал и сопел, волоча за собой дрын, который цеплялся сучками за корни. Пауль жонглировал лопаткой. Эта собачья экзекуция продолжалась час при нашем полном молчании. Сначала мы снизили скорость движения. Потом я скинул рюкзак и достал оттуда «сапёрку». Постепенно страх прошёл, мы стали разговаривать между собой, при этом мы адресовались ещё и к собаке.
- Ты слышь, пёс! – вещал Колян Левин,- Ипись-провались! Ты давай, иди откуда пришёл, некогда нам тут с тобой!
- Дела у нас! – сказал Пашка, поигрывая лопатой. – Не до тебя сейчас!
Собака скрылась.
Надо сказать, что и моя вера в лучезарных собак, которые доброжелательно относятся к человеку, стала как-то подтаивать, после того, как я прослушал легенду о Чёрном Цербере.
- Значицца, пёс этот, его, кстати Цербером звали, он верой и правдой десять лет своему хозяину служил, дом охранял, а хозяин, едри его в кочан, он как гад последний, свалил из деревни, а пса на цепи оставил. И вот с тех пор, по тем местам ходит Чёрный Цербер, с и звенит цепью, хозяина своего ищет. Вот. – Вводил нас в курс Колян, – Если Чёрного Цербера с цепью встретить, то он не тронет, а если без цепи, тихо подойдёт, тогда, пиши пропало, ипись-провались! – закончил Левин. - Типа, как «Двуликая», только с цепью.
Мы протопали до покосившегося бетонного забора с «ромбиками» и элементами колючей проволоки. Стали обходить его к северу по яркому мху. Собака появлялась ещё раза два, заглядывала в глаза, потом исчезла. Бетонные блоки забора сменились ржавыми трубами, между которыми висела сетка - рабица, тоже изрядно проржавевшая. Неожиданно, уютно запахло костерком.
Мы остановились. Сквозь деревца слышно было, что недалеко от забора делает шашлыки компания, молодых людей. Орали они матом громко и агрессивно, но вразнобой. Мы решили продолжить движение вдоль забора, руководствуясь правилом: нам до них дела нету, - им до нас тоже. «Что он Гекубе, что ему Гекуба?!»
Собака исчезла из поля зрения.
Так мы и продолжали свой марш, и отошли от них метров на тридцать. Слышимость была хорошая и мы разобрали, как нас окликнули со стороны костра:
-Эй, ёпта! Грибники! Вы сюда идите! Ща вас привалим по тихой грусти!
Мы поняли, что возглас адресован нашей компании и встали, рассуждая, стоит подходить или не стоит.
Пауль стоял на том, что подойти и объясниться надо. Колян ругался. Я был категорически против подходить близко.
Наш храбрый Пауль сказал:
-Кто как хочет, сами думайте, как, да чего, а я подойду! – и двинулся к костру. Левин потащился за ним. Я тоже пошёл, скрепя сердце. Стали обсуждать, что будем говорить незнакомцам.
Я настаивал на том, что надо сейчас заорать, ведь громкие звуки всегда парализуют противника. Павел настаивал на том, что надо подойти молча. Колян был за силовое решение проблемы.
- Значит так - авторитетно начал Левин, - ща мы их того-этого, это самое... - Тут мы обнаружили, что стоим около костра, с которого нас окликнули. Сидящие у костра с удивлением привстали.
Их было пятеро. Три парня и две девчонки, всем лет по двадцать. Один был высокого роста и атлетического сложения, одет в косуху и тяжёлые ботинки. Остальные двое так себе: безразмерные штаны, балахоны, кроссовки. Но когда они нам орали издалека, казалось, что у костра галдит человек десять. Шашлыка никакого у них не было, зато пивная и водочная тара валялась в избытке.
Мы подошли к костру, не проронив ни слова.
Все молчали и смотрели друг на друга. Надо было как-то разрядить обстановку, и я выдавил из себя фразу, прочитанную в детстве в журнале «Нарочно не придумаешь»:
- О! У нас на костре лучшие люди села!
- Звали!? – вопросил Левин.
- Здрассьте! – сказал Пауль.
- Чё вы, это самое!? Кто кого звал!? Мы не звали! - один из парней косился на нашего Колю Левина.
Вид у Левина был воинственный: уши топорщились, лысина запотела, глаза остекленели, в правой руке торчал дрын. У нас, кстати, с Паулем руки тоже были не пустые, у каждого в руке по лопатке. Когда собака исчезла, мы так и продолжали идти с лопатками и палкой.
Девчонки встали с одеял, на которых они сидели, направились в сторону забора и исчезли из вида.
-Ну, чего звали -то? – повторил Пауль.
-Мы не звали! – сказал один из парней.
- Ну! - изрёк глубокомысленно Левин, - Раз не звали, так значит, и не звали!
И мы направились дальше в лес, параллельно линии забора. Навстречу нам в направлении костра, прогрохотала давняя знакомая, - собака с оторванной цепью.
- Как ты мудро им сказал, Колян! – похвалил я Левина, - Не звали, дескать, дык и пошли в жопу! Мало думано, да метко сказано!
Я оглянулся. Собака стояла около костра и пристально смотрела на троих бедолаг. У костра было очень тихо.
Похоже было, что Чёрный Цербер нашёл свою жертву.