Часть 13
Пришел в себя я, белое все вокруг. Я что умер? Пошевелил головой. Тяжело. Руку поднял, потрогал черепушку свою, вся в бинтах. Рядом кровать, мужик какой-то лежит, весь замотанный. Подошла медсестра:
— Очнулся, — говорит, — ну и молодец.
Я хотел спросить у неё, а язык не шевелился.
Сносно говорить я научился дней через пять. Оказывается, голову мне проломили. Операцию сделали в больнице, какие-то добрые люди меня доставили. В общем, месяц я там провалялся. Выписали второго декабря меня. Куда идти?
Я к Тасе поехал, она добрая у нас, знал, что не выгонит. Тася хорошо встретила, накормила вкусно, на своём диване постелила. Ну это пока днём, а ночью же Тася спать захочет. Куда ляжет? Я и говорю:
— Тась, ты мне на лоджии кинь какой-то тулуп, я там спать буду.
— Так лоджия-то открытая. Как же, замёрзнешь же? У нас холода уже. Минус восемь.
Я рассмеялся:
— Тася, такая температура в Магадане иногда летом бывает.
— Да, нет же, не смогу я тебя там держать, в гостиной постелю, рядом с собой.
Вечером все домочадцы пришли. Видел я, что не рады мне. Ну и я им не особо радуюсь. Жрать мне все время хотелось, ну я и жрал. Залезу в холодильник, и давай молотить все без разбору, а у них свой расклад, народу много, да только трое работающих. Тася-пенсионерка и детей трое, иждивенцы значит, и Вероника дома сидела, дочка малая у нее, в школу ещё не ходила.
Три дня я там нормально прожил. Правда, Тася готовить мне не успевала, но никто ничего не сказал.
Ну а на третий день за сигаретами я вышел, братишка денег дал. Иди, говорит, купи, я ж его сигареты курил. Вышел, а там ребята около магазина. Слово за слово, один из них наш оказался. Разговорились мы с ним, ну и ушёл я с ним. До двадцать восьмого декабря, однако, у него протусовался. Ничего не помню, вроде травку курили.
Но двадцать восьмого мать его, откуда ни возьмись, на голову нам свалилась. И ну нас гонять. Ушли мы вдвоем с одним Серым. Да, вроде Серый звали. К бабе ушли. Он меня спрашивает:
— Ты как мужик чего-то стоишь? Бабу-то потянешь?
Я говорю:
— Да, вполне.
— А двух?
— И двух. Здоров я!
— Ну пошли тогда, примут.
Там и Новый год отметили.
Я Янке позвонил, поздравил, а Тасе не стал, зачем. Не хотел выслушивать, что я свинья. Я и сам знал об этом.
Янка начала орать в трубку, какой я гад.
Только муж ее трубку забрал у неё и сказал:
— Ты на неё не обижайся. Сам пойми, вышел и пропал на неделю.
А я и не обиделся. На правду зачем обижаться?
Новый год мы хорошо отметили, третьего января из дома первый раз выползли, да только неудачно выползли, опять в драку угодили. Сильно меня побили тогда, хорошо до ментов дело не дошло.
Идти некуда мне опять, я к Янке пошёл вечером. Негде у них спать, она мне квартиру на ночь сняла за пять тысяч. Утром ушёл я, болтался весь день по городу, а вечером опять к ней, она снова квартиру мне сняла. Я обрадовался, решил, что зиму так и перекантуюсь. Днем болтаться по городу буду, а вечером она мне хату снимать будет.
Только зря так подумал. Янка на следующее утро мне говорит:
— Митя, не могу я больше тебе квартиры снимать. Нет у меня денег столько. У нас много планов в этой жизни. Ты не малыш, тридцать четыре года тебе. Иди работать, женщину найди. Я не знаю, в храм иди.
И ушёл я. Работа? Нет! Не для меня. Женщина? Обеспечивать ее надо. Тогда пункт первый – работа, а работа не для меня.
Часть 14
Пошел я храм утром искать. Быстро нашел. Встретил меня отец Алексей. Спросил, почему в храм, нет ли родственников. Я ему все честно рассказал, он попросил телефон Яны, позвонил ей, сказал, что я в храм постучался, но принимают они только тех, кому реально идти некуда, а у Мити вы есть.
Яна у него спросила:
— Цель вашего звонка?
Не хотела вступать в спор со священником и рассказывать ему все мои подвиги. Я ж так рассказал, чтобы бедным и несчастным предстать перед батюшкой. Поэтому отец Алексей начал увещевать дочь Яну в том, что грех это, ближнего своего кидать, каким бы заблудшим он ни был.
Яна не хотела продолжать разговор, потому что нужно было бы долго рассказывать, а она оправдываться не хотела.
В общем, не знаю, что она сказала отцу Алексею, но, положив трубку, он сказал:
— Либо твоя тетя негодяйка, либо ты. Негодяем был я, но я опустил глаза, и отец Алексей принял меня в семью. Таких как я было много.
Был Денис, классный парень. Депортировали его из России за что-то, а у него там вся родня, в Алма-Ате никого не было. Вот он в храме.
Был Максим, которого родственники без дома оставили, и девушки тоже были. Всего нас пятнадцать человек было, у всех своя история. Никто не сидел, только я.
Жизнь в храме оказалась не для меня конечно. Курить нельзя, пить тем более, постные дни соблюдать, а тут ещё и Великий пост начался. Сначала мне очень трудно было, а потом ничего, привык. Вставали рано, работали очень много. Готовили себе сами, молились все время. Телевизор тоже нельзя, интернет нельзя. Ничего нельзя.
Через неделю я стал хорошо себя чувствовать, поправился, несмотря на скромное питание.
В деревне, где мы жили, был тренажёрный зал. Батюшка договорился, и мы туда ходили.
Через месяц я позвонил Яне, спросил разрешения приехать в субботу, она позволила. Я взял святой воды, кагора, православный магнитик на холодильник и псалтырь и поехал.
Яна очень хорошо меня встретила, приготовила вкусный обед, я подарил подарки, она поблагодарила, спросила, что собираюсь делать. Ну не жить же все время в храме? Я ответил, что отец Алексей обещал помочь.
В храме я прожил четыре месяца. Давно я так хороше себя не чувствовал! Но мне было нестерпимо скучно. Я сравнивал себя с джентльменом удачи, которого сыграл Крамаров. Скучно без водки, но было нельзя, я это понимал, а то выгнали бы, а идти совсем некуда.
В посольство мы с отцом Алексеем сходили, его там приняли как родного. Сам консул вышел, батюшка изложил суть дела, консул сказал, что рассмотрит вопрос. Взял у меня все данные и обещал сделать запросы.
И вот через три месяца пришел ответ, консул сказал, что даст мне справку о потерянном паспорте, но будет депортация на пять лет в связи с нарушением миграционного режима. Мне было все-равно, я там никому не был нужен, хотя к Яне я ездил каждую неделю.
Встречали меня всегда радушно и очень вкусно. Все время что-то давали с собой. То какую-то рубашку, то трусы, то одеколон, то лезвия.
Когда я получил справку в посольстве, отец Алексей купил мне билет на поезд Алматы-Новосибирск и дал денег на поезд Новосибирск-Якутск! И ещё немного на первое время. Он-то надеялся, что я исправился и буду работать.
Яна сказала, чтобы я приехал не в субботу, а в воскресенье. Я удивился и послушался. Когда я приехал, то понял, почему она так сказала.
Татьяна Алимова