В столице северной томится пыльный тополь,
Запутался в листве прозрачный циферблат,
И в темной зелени фрегат или акрополь
Сияет издали — воде и небу брат.
Ладья воздушная и мачта недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.
Нам четырех стихий приязненно господство;
Но создал пятую свободный человек.
Не отрицает ли пространства превосходство
Сей целомудренно-построенный ковчег.
Сердито лепятся капризные Медузы,
Как плуги брошены, ржавеют якоря,
И вот разорваны трех измерений узы
И открываются всемирные моря!
В качестве эпиграфа к рассказу о величественном Адмиралтействе — незыблемом символе русской морской славы и доблести — было выбрано стихотворение Осипа Эмильевича Мандельштама. Этот поэтический текст становится своеобразным ключом, открывающим дверь в историю грандиозного творения, возведённого на невских берегах.
Через поэтическое слово автор позволяет нам ощутить трепетную связь времён: от первых корабельных верфей до величественного силуэта, ставшего неотъемлемой частью петербургского неба. В этих строках — и гордость за созидательный гений, и благодарность предшественникам, заложившим основы морской славы России.
В хмурый ноябрьский день, 5 (16) ноября 1704 года, в юном Санкт‑Петербурге — городе, наречённом в честь святого апостола Петра, — свершилось деяние, которому суждено было вписать яркую страницу в летопись Российского государства. Под пристальным взором первого всероссийского императора Петра I на невских берегах была заложена судостроительная верфь. Сам государь именовал её Адмиралтейским домом — название, звучавшее как обещание грядущего величия.
Это скромное на первый взгляд начинание стало зерном, из которого взошло могучее древо российского флота. Здесь, среди стука топоров и запаха свежей древесины, рождалась морская слава Отечества. Верфь превратилась в кузницу корабельного мастерства, где оттачивались технологии судостроения, где закалялся дух мореплавателей, где зарождалось то самое морское могущество, что вскоре заставит говорить о России как о великой морской державе. Так, в суете строительных работ и гуле рабочих голосов, была заложена не просто верфь — была заложена судьба российского флота, которому предстояло пройти сквозь века, неся флаг Отечества по волнам мировых океанов.
Над золотым шпилем Адмиралтейства, словно паря в небесах, застыл изящный кораблик‑флюгер — один из самых узнаваемых символов Санкт‑Петербурга. Рядом с ангелом Петропавловского собора он стал не просто украшением города, но и немым свидетелем трёх столетий его истории. История этого миниатюрного судна началась в 1719 году. Его создателем стал голландский мастер Харман ван Болос, приглашённый в молодую столицу Российской империи. В кропотливой работе ему помогали русские плотники — так, рука об руку, европейские традиции кораблестроения и русское мастерство воплотились в этом удивительном творении.
Почти сто лет первый кораблик гордо реял над городом, выдерживая порывы балтийских ветров и непогоду. Но время берёт своё: в 1815 году, во время масштабного ремонта, его заменили на новый. Этот преемник тоже оказался долгожителем — он украшал шпиль Адмиралтейства вплоть до 1886 года, продолжая традицию, заложенную ван Болосом. Так, от мастера к мастеру, от поколения к поколению, передавалась эстафета создания этого хрупкого, но стойкого символа — маленького кораблика, ставшего частью великого облика Петербурга.
В тихих залах Центрального военно‑морского архива в Гатчине хранится бесценная реликвия — чертёж Адмиралтейской судостроительной верфи, выполненный собственноручно Петром I. Этот документ — не просто лист бумаги с графическими обозначениями, а молчаливый свидетель эпохи, когда решимость одного человека задала вектор развития целого направления государственной деятельности. Согласно авторскому замыслу Петра I, «Адмиралтейский дом» задумывался как масштабное П‑образное сооружение, объединяющее ряд специализированных зданий. Каждое из них выполняло строго определённую функцию в сложном механизме судостроения.
В устье Невы, где ветер несёт солёный дух Балтики, Пётр I закладывал не просто город и верфь — он творил оплот будущей морской державы. Но в разгаре Северной войны, перед лицом грозного противника — короля Карла XII, — нельзя было думать лишь о созидании. Нужно было защитить ростки грядущего величия. И вот вокруг Адмиралтейского дома закипела иная работа — работа обороны. Прежде всего расчистили пространство: могучие северные деревья, веками стоявшие на этом месте, ушли под топор. Открылась широкая панорама — теперь любой приближающийся враг был бы замечен издалека. Затем земля зашевелилась от усердных рук: по всему периметру будущего Адмиралтейства протянулись глубокие рвы, словно шрамы на теле земли. У стен выросла внушительная земляная насыпь — надёжный щит от вражеских выстрелов.
Но и этого казалось мало. Пять бастионов, словно стражи в дозоре, заняли свои места, готовые выдержать натиск. А вдоль стен, словно щетина боевого зверя, встали колья‑рогатки — неприступная преграда для любого, кто дерзнул бы приблизиться. К 1706 году преображение завершилось. Перед взором предстало не просто здание верфи — перед нами возвышалась настоящая крепость. В её стенах гармонично переплелись три великие задачи: здесь управляли флотом, здесь рождались корабли, здесь стояла на страже безопасность молодого города. Так Адмиралтейство стало не только колыбелью российского судостроения, но и несокрушимым бастионом на пути любого неприятеля.
Шли годы, и юный Петербург, словно живое существо, рос и мужал на невских берегах. Разворачивались проспекты, поднимались дома, ширились верфи — город жил напряжённой созидательной жизнью. Адмиралтейство, возведённое поначалу на скорую руку, постепенно преображалось, обретая черты подлинного величия. Ещё при жизни Петра Великого первые мазанковые мастерские сменились солидными каменными строениями — словно подросток, сменивший детские одежды на зрелое облачение. Камень обещал долговечность, надёжность, уверенность в завтрашнем дне. А в 1717 году свершилось новое важное деяние: от Главного Адмиралтейства до Новой Голландии пролёг рукотворный водный путь. Канал, прорытый трудолюбивыми руками, стал жизненной артерией морского хозяйства.
По его глади неспешно скользили баржи, гружённые корабельным лесом, канатами, парусиной и прочими сокровищами верфи. Вода, извечная помощница мореплавателей, теперь служила и на суше: она связывала морские склады с верфью, превращая разрозненные части в единый организм кораблестроения. Каждый груз, доставленный по каналу, становился кирпичиком в фундаменте будущего российского флота. Так, шаг за шагом, Адмиралтейство из скромного начинания превращалось в могучий центр морской силы — и канал, как живая нить, скреплял его связи с городом и морем.
После кончины Петра I судьба Адмиралтейства не замерла — напротив, работы по его переустройству вспыхнули с новой энергией. Город, заложенный волей первого российского императора, продолжал расти, а вместе с ним преображалось и сердце морского могущества России. В 1727 году на ответственный пост главного архитектора Адмиралтейства был назначен Иван Кузьмич Коробов — один из первых «пенсионеров» петровской эпохи. Ещё юношей он попал в поле зрения монарха: Пётр I, чуткий к талантам, лично распорядился отправить способного мастера на учёбу в Голландию. Там, среди каналов и величественных фасадов, Коробов постигал тонкости архитектурного ремесла, впитывая европейский опыт, который впоследствии приложил к облику русской столицы.
Творческий путь Ивана Кузьмича оказался широким и многообразным. Помимо многочисленных работ в Петербурге, он участвовал в возрождении древних святынь: трудился над реставрацией Киево‑Печерской лавры, вкладывал мастерство в обновление Софийского собора, приводил в порядок крепостные стены и башни Московского Кремля. Каждый проект становился для него школой, где отточенное в Европе искусство встречалось с многовековыми традициями русского зодчества. Теперь же перед Коробовым стояла новая, не менее значимая задача — придать Адмиралтейству облик, достойный морской славы России.
Теперь обратимся к тому, какую роль сыграл Иван Коробов в преображении Главного Адмиралтейства. Едва вернувшись на родину после заграничного обучения, одарённый архитектор погрузился в работу: первым делом он создал детальный план реконструкции — предстояло вдохнуть новую жизнь в обветшавшие строения и упорядочить пространство вокруг верфи. Преобразование шло шаг за шагом, без спешки, но с неуклонной решимостью. К 1732 году мастера завершили возведение каменных двухэтажных корпусов — солидных, надёжных, призванных служить долгие годы. Эти здания задали новый масштаб и тон всему ансамблю.
Но главным творением Коробова стало центральное здание с величественной 72‑метровой башней. Его строительство завершилось к 1738 году. Именно башня, устремлённая в небо, превратилась в композиционный стержень всего Адмиралтейского комплекса — её стройный силуэт объединил разрозненные постройки в единый, гармоничный архитектурный организм. Так, благодаря труду и таланту Коробова, Адмиралтейство обрело тот торжественный облик, который навсегда вошёл в панораму Петербурга, став одним из его непременных символов.
К началу XIX столетия Петербург предстал перед современниками уже не юным городом‑новостройкой, а зрелой столичной твердыней. Его население достигло 220 тысяч человек — цифра, в 5,5 раз превосходившая показатели 1725 года. Город рос не только численно: на берегах Невы один за другим возникали величественные архитектурные ансамбли — парадные площади, дворцы, общественные здания, складывалась та неповторимая городская панорама, которой мы восхищаемся и поныне. В 1803 году Петербург перешагнул вековую отметку со дня основания. К этому времени исторический центр обрёл законченные черты, превратившись в подлинный музей под открытым небом. И именно здесь, в самом сердце городской застройки, располагалось Главное Адмиралтейство.
Однако время не пощадило его облик. Сооружения, возведённые десятилетия назад, всё явственнее диссонировали с блистательным окружением. Их скромный, утилитарный вид никак не соответствовал торжественному антуражу центральных кварталов. Адмиралтейство, ставшее композиционным центром исторической части города, требовало обновления — чтобы не отставать от великолепия соседствующих дворцов и площадей. И вот, спустя семь десятилетий после предыдущей перестройки, вновь застучали молотки, заскрипели лебёдки, задвигались строительные леса. Начался новый этап преображения — Адмиралтейство готовилось обрести облик, достойный столичного града.
В 1801 году, взошедший на престол император Александр I, приступил к масштабным преобразованиям государственного устройства России. Среди прочих ведомств перемены коснулись и морского управления: оно было реорганизовано в Морское министерство. Спустя четыре года, в 1805 году, Александр I назначил главным архитектором ведомства Андреяна (Адриана) Дмитриевича Захарова — талантливого русского зодчего. Первым серьёзным испытанием на этом посту для Захарова стала перестройка Главного Адмиралтейства. К тому моменту центральная башня с позолоченным шпилем и изящным корабликом на вершине уже прочно вошла в городской пейзаж, став неизменным ориентиром и визитной карточкой Петербурга. При полной реконструкции комплекса Захаров проявил мудрую сдержанность: он сохранил историческую башню и её устремлённый ввысь шпиль. Именно этот шпиль позднее обрёл поэтичное имя — "адмиралтейская игла", — благодаря перу А. С. Пушкина.
На протяжении нескольких напряжённых лет Адмиралтейство преображалось под чутким руководством Захарова. Архитектор подошёл к задаче смело, но вдумчиво: он решительно отказался от устаревших фортификационных элементов — бастионы и наружный канал, некогда призванные защищать верфь, ушли в прошлое, уступив место новому, более гармоничному облику. Сердце ансамбля — центральная башня — бережно сохранила свой узнаваемый силуэт, лишь слегка преобразившись. Её дополнили изящные арочные павильоны, словно раскрывшие объятия к невским водам. Теперь здание вступало в диалог с рекой, обретя новую пространственную связь с водной гладью.
Но главным штрихом стала грандиозная протяжённость фасада. Вытянувшись в стройную линию на 407 метров, он встал вровень с Зимним дворцом, создав единый архитектурный фронт вдоль Невы. Этот жест не просто украсил набережную — он придал всему ансамблю торжественную цельность и монументальность. При всех переменах Захаров сохранил верность изначальной идее: П‑образная композиция здания осталась нетронутой. Так, умело сочетая новаторство и традицию, архитектор создал облик Адмиралтейства, который и поныне восхищает своей гармонией и величием.
Нельзя не восхититься тем, сколь щедро Андрейн Захаров одарил фасады Адмиралтейства скульптурным убранством. Каждое изваяние, каждый лепной узор словно вплетены в каменную ткань здания, превращая его в подлинный храм морской славы. В центре композиции, по обе стороны от величественной въездной арки, на высоких постаментах застыли морские нимфы. Эти грациозные фигуры, созданные мастером монументальной и декоративной скульптуры Феодосием Фёдоровичем Щедриным, бережно поддерживают земную и небесную сферы — символ владычества над морями и познания мироустройства. В их позах — благородная сдержанность, в чертах — отблеск античной красоты. Над аркой, словно паря в воздушном пространстве, расположились крылатые Славы. Их мощные крылья будто трепещут от порыва ветра, а в руках — скрещённые победные знамёна, возвещающие о триумфах российского флота.
Парапет башни украшают четыре величественные фигуры древних героев. Они стоят на страже, незримо охраняя морской символ Петербурга. А венчают композицию двадцать восемь статуй, размещённых по периметру ионической колоннады. Каждая из них — самостоятельный художественный образ, но вместе они создают единый торжественный хор, воспевающий мощь и красоту Адмиралтейства. В этом изобилие скульптурного декора нет ни капли излишества — лишь продуманная гармония, где каждая деталь находит своё место в величавой симфонии камня и пространства. В каменном убранстве Адмиралтейства ярко и убедительно воплотилась идея несокрушимого морского могущества России. Каждая скульптура, каждый рельеф, каждая лепная деталь словно слагались в торжественный гимн флоту — и в этом хоре не было ни одной лишней ноты.
На тот момент парадный фасад здания блистал поистине царственным великолепием: 56 крупных скульптур, 11 масштабных рельефов и свыше 350 тонких лепных украшений. Все эти элементы сложились в гармоничную композицию, которая не спорила, а благородно перекликалась с соседствующим Зимним дворцом. Два величавых сооружения, словно два столпа имперского Петербурга, поддерживали друг друга в архитектурном диалоге, создавая единый ансамбль невской панорамы. Однако время не щадит даже самые совершенные творения. Во второй половине XIX века скульптурный ансамбль Адмиралтейства претерпел существенные изменения: около двух десятков изваяний исчезли с фасадов. Утрата, быть может, и не разрушила общего впечатления, но лишила здание части той первозданной полноты, с которой оно когда‑то являло миру славу российского флота.
Андриян Захаров создал подлинный шедевр русского классицизма — Главное Адмиралтейство. Этот проект стал венцом его творческого пути, главным делом жизни, в которое архитектор вложил всю душу и недюжинный талант. Дни и ночи напролёт Захаров трудился над своим детищем, погружаясь в чертежи и эскизы с самоотверженностью истинного мастера. Он жил этим проектом, дышал им, отдавая работе все силы без остатка. Увы, такая самозабвенная преданность искусству оказалась губительной: зодчий буквально «сгорел» на работе. Не дожив и до пятидесяти лет, он ушёл из жизни, так и не увидев окончательного воплощения своего гениального замысла. Тем временем Адмиралтейская верфь продолжала жить своей напряжённой жизнью. С 1704 по 1844 год здесь кипела корабельная работа: под стук молотков и скрип деревянных конструкций рождались суда, которым предстояло бороздить морские просторы. За эти четыре десятилетия со стапелей сошло около 260 кораблей — немалый вклад в становление российского флота, неразрывно связанный с величественным обликом Адмиралтейства, созданного Захаровым.
Спасибо, что уделили время и, надеюсь, вам было интересно и познавательно. Продолжение следует! С вами был Михаил. Смотрите Петербург со мной, не пропустите следующие публикации. Подписывайтесь на канал! Всего наилучшего! Если понравилось, ставьте лайки и не судите строго.