Рубеж 19-го и 20-го веков. Великие державы, несмотря на уже оформившееся разделение по блокам, ведут каждый свою подковёрную игру. Мировая напряженность, гонка вооружений, участие в локальных конфликтах – всё то, что мы привыкли видеть накануне Первой Мировой войны. Казалось бы, что может заставить крупнейших политических игроков планеты прекратить грызню друг с другом и объединиться против общей угрозы? Ведь они и есть самая серьёзная угроза. Однако, внезапно, мы видим целый ряд подобных прецедентов. Восстание ихэтуаней в Китае в 1900 году – самый известный и крупный из них. Но были и другие. Об одном таком событии, полном неожиданных поворотов и драматических моментов, мы поговорим сегодня. Встречайте – Критское восстание 1897-98 годов.
Предыстория конфликта
Для начала нужно понять, что мы вообще имеем в исходной точке разгоревшегося конфликта и что было в этих местах до него. А имеем мы две вещи. Первая – это существующая на последнем издыхании, слабеющая Османская Империя, развала которой с нетерпением ждут великие державы. В первую очередь, конечно, Россия и Великобритания – в конце концов, проливы в Чёрное море и базы на средиземноморских островах на дороге не валяются. Вторая – недавно (в 1830-х) получившая независимость и теперь постепенно набирающая силу Греция, которая мечтает освободить свои национальные территории из-под власти турков, а в сладких грезах вообще восстановить Византийскую империю. Имея «великого и православного» покровителя в лице России, Греция не единожды ввязывалась в конфликты с Турцией, пытаясь бороться за возвращение греческих территорий. Однако, другие европейские державы в виде Великобритании и Франции также претендовали на турецкое наследство, и вообще были не очень довольны усилением пророссийского игрока на Балканах, поэтому греки каждый раз уходили ни с чем или почти ни с чем. Только в 1881 году в качестве «подачки» по итогам Берлинского конгресса им отдали небольшой кусок южной Фессалии и Эпира, что было чуть ли не насмешкой на фоне территориальных претензий Греции, и её стремления к гегемонии на полуострове.
Балканы вообще не зря получили прозвище «пороховой бочки Европы» перед Первой Мировой войной. Они были ею и гораздо раньше – множество национальных государств и несколько великих держав, претендующих на эти территории и влияние на них, порождали один конфликт за другим. Проливы в Средиземное море были лишь одной из точек противоречий. Греческий остров Крит, населенный смешанным христианско-мусульманским населением, но находившийся под юрисдикцией Османской Империи, являл собой другую точку, не менее острую. И противоречия не могли не назреть и не вылиться в кровавый конфликт.
«Больной Европы»
1880-е и 1890-е годы стали временем начала конца для некогда великой империи османов. Её статус великой державы, который оставался у турков исключительно благодаря прошлым заслугам, был лишь красивыми словами – реально соперничать и вступать в открытое военное противостояние с другими великими державами османы были уже не в состоянии – русско-турецкая война 1877-78 годов показала это в полной мере. Особенно если эти державы приходят не поодиночке. А в разделе Османской Империи были заинтересованы практически все ключевые политические игроки – на кону стояли проливы, Египет, Кипр и другие интересные европейцам земли и места. Так, отдавая по кусочку (Кипр отдали в 1878 году британцам, Боснию – австро-венграм, Тунис – французам) когда-то завоеванные территории, империя двигалась к своему финалу. Вопрос был лишь в том, кому какой кусок достанется и в какой момент это случится. Но великие державы готовы были подождать. Всё шло медленно и неспешно, чётко по плану России, Великобритании, Франции и прочих политических игроков.
Однако, Греция не собиралась упускать свой шанс – несмотря на экономический кризис и банкротство 1893 года, она активно брала иностранные займы, поднимала с колен промышленность и модернизировала армию и флот. В её политических кругах стала распространяться идея, что нужно успеть нанести удар Турции и отхватить свою долю до того, как её окончательно поделят великие державы. Нужен был только повод. И этот повод ей отлично дала колыбель греческой цивилизации – остров Крит.
Острый остров
В далёком 18-м веке Крит оказался последним форпостом христианства в греческих водах – лишь в 1718 году войскам султана удалось окончательно подчинить остров. Результатом столь позднего установления турецкой власти стала активная борьба христианского населения с попытками исламизировать остров. К концу 19-го века на острове проживало лишь 10% мусульман. Остальные 90% после появления на карте материковой независимой Греции стали проявлять склонность к воссоединению с эллинским государством. И склонность эта выразилась в нескольких восстаниях в 1866-1897 годах, которые заставили турков считаться с требованиями христианского населения Крита и пойти на множественные уступки, включающие уравнивание в правах христиан с мусульманами и создание местного правительства, в которое на законодательном уровне включались христианские представители. Тем не менее, до поры до времени всё это не решило противоречий на острове. Здесь мы поговорим о восстании 1896-1897 года, которое стало последним и освободило остров от турков, но помимо этого оно спровоцировало войну и эхом прокатилось по всей Европе, создав мощный политический кризис, заставивший соперничающие между собой великие державы объединиться ради общей цели.
Причиной к этому восстанию стало невыполнение султаном обязательств, наложенных на него великими державами в 1878 году. По условиям подписанных тогда Соглашений, он должен был назначить христианского генерал-губернатора острова и провести реформы по улучшению жизни христиан на острове. Тем не менее, турецкое правительство вело себя в лучших традициях Потёмкина и его деревень – какие-то изменения были видны лишь в тех местах, где появлялись представители европейской комиссии, и только до тех пор, пока они там находились. Греков не устроил подобный спектакль и в 1895 году они написали меморандум к западным державам с просьбой проконтролировать процесс реформ. Те пригрозили пальчиком, султан для виду назначил губернатора-христианина, но это только осложнило ситуацию – теперь недовольны были не только христиане, но и мусульманская часть острова. Начались волнения, беспорядки и взаимные убийства на религиозной почве, а в мае 1896 года это всё переросло в вооруженное восстание – греческие повстанческие отряды атаковали и захватили турецкую крепость с гарнизоном. В ответ турки устроили массовую резню христиан в городе Ханья. И началось…
В попытках взять происходящее под контроль, великие державы скинулись по десятку военных кораблей, и на рейде острова поселилась Международная эскадра. Компания адмиралов, руководимая противоречивыми сообщениями от своих правительств, целыми днями спорила о плане действий и спасла из огня восстания несколько европейских консулов, но в остальном бездействовала, призывая стороны к миру и предлагая проекты урегулирования. Тем временем греки высадили на острове экспедиционный корпус с артиллерией, а также подогнали к острову флот. После того, как корпус молниеносным ударом разбил часть турецких войск на острове, в Греции появились милитаристские настроения – «мы их одним корпусом так, а если всей армией, то вообще до Стамбула дойдём!». Ситуация становилась угрожающей.
Казалось бы – ну что тут такого, ну нападут греки на Турцию, ну даже если успешно разгромят – это же только на руку, разве нет? Можно будет под шумок и проливы забрать, и остатки островов, и Балканы, и другие важные территории. И такие мысли действительно в светлых европейских головах присутствовали. Россия и Британия готовились к десанту в Босфор и Дарданеллы, Франция заглядывалась на Ближний Восток, Австро-Венгрию интересовали остатки балканских территорий. Однако, в результате, мы видим, что ничего из этого не произошло. Более того, забегая вперёд – великие державы, вместо того, чтобы, огрызаясь друг на друга, разорвать на части распадающуюся Османскую Империю, не воспользовались кризисом, а наоборот – проявили редкое единодушие и согласованность действий в целях его погашения и урегулирования. Почему получилось именно так? Чего испугались величайшие страны мира и Европы?
А испугались они одной простой вещи – потери контроля. Ни для кого не секрет, что для сильных мира сего важнее прочего является возможность контролировать ситуацию и двигать её в ту сторону, которая наиболее выгодна. Великие державы в конце 19-го века не исключение. Контроль над ситуацией – важнейший элемент того хрупкого равновесия, которое держалось в Европе последние десятилетия перед Первой Мировой войной. Именно он был залогом самой возможности выполнения всех амбициозных планов правительств этих государств. Вспомните момент, когда этот контроль всё же оказался потерян – Первая Мировая война. Разве она принесла кому-то исполнение довоенных планов? Мало кто вообще хоть как-то выиграл от этой войны, разве что Соединённые Штаты Америки, которые до войны вообще в европейскую политику вмешивались лишь отчасти. Такая потеря контроля оказалась фатальна для всех без исключения игроков этой большой политической партии. Тем примечательнее тот факт, что в течение десятков лет великим державам удавалось раз за разом избегать подобного расклада событий, несмотря на множество серьёзных кризисов, появляющихся в разных уголках земного шара.
Именно поэтому, когда в апреле 1897 года греческие и турецкие войска схлестнулись на землях Фессалии и Эпира в прямом военном противостоянии, мировые державы объединили свои дипломатические усилия для заморозки этого конфликта. Ещё до завершения боевых действий Россия и Австро-Венгрия подписали договор о сохранении статуса-кво на Балканском полуострове. Этот договор показал отношение великих держав к происходящему и удержал от вступления в войну Болгарии и Сербии, которые рвались надавать туркам за века оккупации. Кроме того, даже для самих греков и турков этот договор решил исход войны – теперь от боевых действий не зависело ничего, за исключением репутации их армий. Здесь надо отдать должное турецким военным – при всей внутренней непрочности Османской Империи, её армия превзошла довоенные ожидания европейского общества и не только дала грекам эффективный отпор, но и показала, что султан всё ещё способен постоять за себя и свою страну. Тем не менее, любые территориальные и статусные изменения на Балканах не могли случиться без одобрения великих держав. Поэтому война, не продлившись и тридцати дней, закончилась ничем, хотя с точки зрения военных, греки потерпели поражение.
На Крите же кровопролитие продолжилось – Международной эскадре пришлось снарядами останавливать излишне ретивых греков (критский греческий корпус действовал не в пример успешнее, чем греческая армия на материке), а летом на острове были высажены европейские войска, которым была поставлена задача разоружить вооруженные силы обеих сторон, и навести порядок везде, где это было возможно. Стоит сказать, что численно как греческие, так и турецкие отряды значительно превосходили небольшие силы миротворцев. Но за каждым батальоном стояла мощь великих держав.
Результатом кризиса стала автономия, предоставленная Криту, который формально ещё оставался под властью турецкого султана, но по факту семимильными шагами двигался к воссоединению с Грецией. Губернатором острова был назначен греческий принц Георг, а за порядком следили войска великих держав. В результате в 1898-м году было провозглашено Критское государство, которое в 1913 году, накануне последнего европейского кризиса, воссоединилось с родной Элладой.
Большая политика действительно чем-то похожа на игру в покер – блеф, попытки угадать замыслы противников, давление и поднятие ставок. Однако, чем ставки выше – тем игра осторожнее. В конце 19-го века в политике великих держав ставки были выше, чем когда-либо. Рисковать не решился никто. Государства, находившиеся в прямой военной конфронтации, выступили совместными гарантами мировой стабильности и безопасности. Кризис был урегулирован, война закончилась. Европа вздохнула спокойно. Но вот надолго ли?
Статья Глеба Маликова