Я тоже мгновенно становилась счастливой сразу же после того, как этот монстр сваливал на работу. Небо сразу делалось синее, солнце ярче, птицы пели громче, дышалось легче, проблемы казались пустяковыми. Мне казалось, что все смогу одна. Но в тот момент я только начинала это осознавать, и даже не думала о том, чтобы начать жить самостоятельно, без вечного тонуса. Ну что сказать? Наивная лохушка!
Ну а сегодня меня ждал начальник ВСЖД, у него была звучная грузинская фамилия-Цинцадзе, а имя и отчество тоже были грузинскими, Шалва Омехович. Здание ВСЖД ,по тем временам, было шикарным, широченная лестница, мраморные полы и перила, ковровые дорожки, и звенящая тишина, посторонних сюда не пускали. Внизу сидел строгий вахтер, который знал всех работающих в этом здании.
Я шла по широкой лестнице, вдыхала какой то особый запах, и наслаждалась своим чудесным состоянием, состоянием покоя. Хотя на втором этаже меня ждала целая комиссия во главе с начальником дороги. А чудесным мое состояние было потому, что я в этом здании провела все свое детство, здесь работала моя мама, на четвёртом этаже, и это здание я знала вдоль и поперёк, оно было для меня почти родным..
Я шла длинным коридором по ковровым дорожкам к кабинету начальника дороги. Было ли мне страшно? Не помню, скорее всего нет, потому что в тот момент я уже приняла решение, что бы ни случилось, добровольно квартиру я не покину. Мне было плоховато от того, что, как я предполагала, сейчас на меня насядут капитально. Меня будут пугать, уговаривать, а я одна, опереться не на кого.
Естественно меня ждали по времени, и запустили минута в минуту. За столом было человек 14, и возглавлял этот кворум Цинцадзе. Седой, представительный грузин. Все как всегда, количеством человека задавить проще. Сейчас будут убеждать меня в моих неправильных действиях. И они, конечно, так и было, они все хором повернулись ко мне. Начал начальник дороги. Спокойным доброжелательным голосом. Обратился ко мне по имени-отчеству.
Рассказал мне, наивной, как все это беззаконно, мое поведение конечно, как другие люди рассчитывали на квартиру и из-за меня не получили, какие санкции они ко мне могут применить и чем все это может закончится. Все остальные яростно его поддерживали, кивали головами, выставляли реплики и даже страстные речи. А я слушала. Ведь этих людей не волновало ничего кроме моего выселения из квартиры. А я как раз рассчитывала, что именно сейчас эту квартиру оставят за мной.