Можете представить себе армию западного государства, бойцы которой в XIX веке могли проходить несколько месяцев вообще без обуви? Нет, это не колониальные части из туземцев и не особые виды подготовки солдат с целью приучить их к лишениям войны. Нет, просто у этой армии было очень туго со снабжением, а потому воевать солдатам приходилось буквально в чём бог послал. Речь конечно же идёт об армии конфедератов - парней в сером под знаменем с андреевским крестом и тринадцатью звёздами.
Когда штаты американского Юга объявляли о сецессии, никто из южан не предполагал, что война, которую все неминуемо ожидали, продлится дольше одного сезона – северяне считали, что быстро разобьют дикси и вернут штаты, южане считали, что быстро разгромят армию вторжения и усадят янки за стол переговоров. Надежды и чаяния обеих сторон были жесточайшим образом разрушены неумолимой логикой войны – слишком сильна была ненависть друг к другу по обе стороны границы, слишком неопределённы итоги первого столкновения, так что вместо логичного затухания конфликта он лишь разгорелся сильнее. Всё это создало неимоверную головную боль для южан, так как традиционно аграрные штаты юга не могли похвастаться сильно развитой промышленностью, в том числе и по пошиву одежды и обуви. Одно дело снарядить один раз 100 тысяч солдат (более 80 % из которых были добровольцами и снабжались властями штатов) уставной серой формой в комплекте со стандартными ботинками армейского образца, и совсем другое - постоянно снабжать ею контингент в 10 раз больший.
Удивительный факт - самая лучшая ситуация со снабжением формой солдат КША была в начале войны. Уже к концу 1861 года в армии наметились значительные перебои со снабжением полевой формой, что было особенно неприятно ввиду наступления зимних холодов. Попытки увеличить производство на собственной территории, создавая новые заводы и выдавая заказы частным мастерским, мало могло изменить ситуацию, так как юг испытывал недостаток как в оборудовании и материалах, так и в кадрах, а потому темпы выпуска формы были в десятки раз меньше потребности армии. Пытались закупать форму и за океаном, но морская блокада мешала наладить хоть какое-то стабильное снабжение – доставка в середине войны 10 тысяч пар английских ботинок была невероятным праздником, который отмечали в газетах. Острота проблемы была столь велика, что уже в том же 1861 году нормальной и разрешённой практикой стало использование обмундирования, снятого с противника! Синюю форму армии Союза красили при помощи ореховой скорлупы, чтобы на поле боя не подстрелили свои. Из-за таких процедур форма приобретала бежевый цвет - не благородный серый (который выбрали просто напросто из-за дешевизны, так как в этом случае не нужен краситель), но и не в обносках ходить.
Хуже же всего ситуация обстояла с обувью – она во время боевых действий и, особенно, маршей изнашивалась гораздо быстрее верхней одежды, но все 5 заводов конфедерации по пошиву обуви не могли покрыть и десятой части запросов армии. Снятые с убитых и пленных ботинки были лишь временным решением, так как во время активных боевых действий обувь жила не больше пары месяцев и нужно было либо искать на трупах новую пару обуви, либо ходить босиком. В частях проблему пытались решать, привлекая людей с навыками в пошиве обуви к её ремонту. В то же время в тылу проблему осознавали и пытались решить её путём создания более дешёвой и менее технологичной и трудоёмкой в производстве обуви. В начале 1862 пытались наладить производство ботинок на деревянной подошве с парусиновым верхом, но идея оказалась так себе - кроме того, что они разваливались за пару недель, солдат истирал ноги в кровь уже через пару дней ношения. Вторая попытка была предпринята в том же году генералом Лонгстритом, который приказал изготовить «мокасины» из кожи, но и этот вид обуви оказался неудобен, так как достаточно было достаточно промокнуть, чтобы они разошлись по шву и стали непригодны к носке.
Но даже если интендантство таки сумело напрячься и выдать обувь, то солдат не особо спешил радоваться, так как значить это могло лишь одно - начало новой кампании. Командование Конфедерации понимало, что на марше армия хорошо обутых солдат способна выдержать гораздо больше, нежели босоногих. Хотя и это было явлением временным, особенно если боец служил под началом генерала Томаса «Stonewall» (Каменная стена) Джексона. Этот бывший преподаватель Вест-Поинта и верный сын Юга был знаменит не только своей железобетонной выдержкой в обороне во время боя на Булл-Ран – за что и получил своё прозвище – но и своей фанатичной верой в Бога и манёвренную войну. Казалось, что он сумел овладеть магией телепортации, передвигая свои пехотные полки на такие расстояния, на которые только конница могла бы успеть. Джексон умудрялся появляться со своими солдатами там, где, по мнению его противников, никого быть не могло, обходя их с флангов и тыла за феноменально сжатые сроки. Так, во время Мэрилендской кампании 1862 года всего за одни сутки 14-тысячный корпус под его командованием преодолел пешком по пересечённой местности путь длинной в 59 миль (порядка 100 км!), при этом форсировав реку Потомак, чтобы замкнуть в Харперс-Ферри ловушку для войск северян. Всего же за неполный месяц этой кампании его бойцы преодолели больше 1400 км. Ни одна обувь не выдержит такого, зато люди выдерживали на непоколебимой вере в то, что Бог на их стороне.
При этом нужда в обмундировании стала к середине войны настолько значимым фактором, что влияла на проведение военных кампаний. Так, битва при Геттисберге, ставшая переломным моментом войны, началась из-за неудачной рекогносцировки отряда южан, разыскивавшего якобы находившийся неподалёку склад обуви. При этом искали они склад по приказу командования, желавшего таким образом улучшить снабжение войск. Но многие солдаты, видя плачевное состояние своей формы, не чурались и «реквизиций», добровольных и не очень. Так, в ходе той же Мэрилендской кампании 1862 года темпы наступления не раз были сорваны именно из-за того, что бойцы начинали разграблять захваченные города, причём офицеры не то чтобы не могли их остановить, но многие даже и не пытались. Подобное отношение не делало чести южанам и всячески подчёркивалось как варварская сущность дикси в прессе северян, но так как интендантство не могло обеспечить солдат, то те начинали делать это сами, в том числе за счёт мирных жителей. Справедливости ради, дикси даже выдавали расписки за всё «реквизированное» на Севере, но что значит расписка, обещающая вернуть тебе всё после войны, когда тебе даже выйти из дома не в чем, всё украли оборванцы в ореховых шинелях.
И всё же северянам запомнились они не этим. Просто представьте себе, как в тылу у вас появляются толпы оборванцев в серых и ореховых мундирах, истрёпанных и подпоясанных вместо кожаного ремня (кожа ведь дефицит и идёт на обувь) простой верёвкой. Босоногие, все в пыли и грязи – больше похожи на бомжей! Но это не толпа бомжей, а толпа с оружием и верой в собственную победу, толпа которая строится в колонны и с жутким кличем, больше похожим на завывания индейцев, начинает вас методично истреблять. Представили? Вот с этим и пришлось столкнуться северянам - с людьми, которые готовы были воевать даже голыми и не евшими нормально несколько недель, и не просто воевать, а побеждать. Это немыслимое чудо, но так и было – босоногая армия, бомжи в обносках, с разношёрстным и часто устаревшим оружием, умудрялись на одной силе духа и грамотном руководстве офицеров вывозить в битве с армией, за которой стояла передовая промышленность и почти бездонные мобилизационные ресурсы. Они маршировали летом и зимой, по раскалённой от солнца земле и по льду и снегу без обуви, без носков, истрепавшихся мили назад, издирая ноги в кровь, с девизом, больше похожим мольбу - God will defend us. Они проигрывали, но то, как они это делали, превратило их в легенду.
Автор - Владимир Герасименко