“На это иудеи отвечали и сказали Ему: «Не правду ли мы говорим, что Ты самарянин и что бес в Тебе?» Иисус отвечал: «Во Мне беса нет, но Я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня. Впрочем, Я не ищу Моей славы. Есть Ищущий и Судящий. Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдёт слово Моё, тот не увидит смерти вовек». Иудеи сказали Ему: «Теперь узнали мы, что бес в Тебе. Авраам умер и пророки, а Ты говоришь: "Кто соблюдёт слово Моё, тот не вкусит смерти вовек". Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер? И пророки умерли. Кем Ты Себя делаешь?» Иисус отвечал: «Если Я Сам Себя славлю, то слава Моя — ничто. Меня прославляет Отец Мой, о Котором вы говорите, что Он Бог ваш. И вы не познали Его, а Я знаю Его; и если скажу, что не знаю Его, то буду подобный вам лжец. Но Я знаю Его и соблюдаю слово Его. Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой — и увидел, и возрадовался». На это сказали Ему иудеи: «Тебе нет ещё пятидесяти лет — и Ты видел Авраама?» Иисус сказал им: «Истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели был Авраам, Я есмь». Тогда взяли камни, чтобы бросить в Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них, и пошёл далее” (Ин. 8:48–59).
Стих 48. Новый этап в этом разговоре отмечен словом иудеи. Они сказали Иисусу: «Не правду ли мы говорим, что Ты самарянин и что бес в Тебе?» Перед этим Иисус поставил под сомнение их заявление, что они были истинными детьми Авраама (8:39–47), а также духовные привилегии, которыми они хвалились. Эти противники Иисуса заявляли о своих особых правах на обетования Аврааму и его потомкам, которые яростно оспаривали их заклятые враги самаряне. Эти иудеи решили, что Иисус был заодно с самарянами. Не сумев подкрепить свои претензии убедительными аргументами, они обратились к словесным оскорблениям, по сути, заявив Иисусу: «Да Ты никто иной как самарянин». Их риторический вопрос: «Не правду ли мы говорим, что Ты самарянин?» звучит как повторение, хотя в евангелиях мы встречаем это обвинение здесь впервые. Это обвинение иудеев выражало их презрение и насмешку. Назвать кого-либо «самарянином» практически было равносильно тому, чтобы назвать человека ничтожеством, поскольку именно так иудеи воспринимали самарян.
Помимо обвинения в том, что Иисус был самарянином, эти иудеи заявили, что Он был одержим «бесом». Подобное презрительное обвинение уже звучало раньше в 7:20, и ещё повторится в 8:52 и 10:20. Фактически оно означало: «Должно быть, ты лишился рассудка, иначе ты бы так не говорил». По мнению иудеев, только безумный мог усомниться в чистоте их происхождения.
Стихи 49–51. Хотя Иисус проигнорировал обвинение в том, что Он был самарянином, Он отвергнул обвинение в безумии или одержимости бесом. Он сказал: «Во Мне беса нет, но Я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня» (8:49). Иисус чтил Своего Отца, говоря и делая то, что тот велел Ему говорить и делать. Его слова и поступки никоим образом не были словами и поступками одержимого бесом (см. Мк. 5:2–9; 9:17–22). С другой стороны, Его враги со всеми их оскорблениями и презрительными нападками не оказывали Ему той чести, какую Он заслуживал. Тем самым они не чтили Отца, пославшего Его (см. 5:23).
Предвосхищая последующие несправедливые обвинения, Иисус тут же объяснил, что сказал это не для того, чтобы возвеличиться: «Впрочем, Я не ищу Моей славы» (8:50). Слава не была Его целью. Иисус не беспокоился о Себе и полагающейся Ему по праву славе; Его интересовала лишь слава Отца. Иисус спокойно относился к тому, что иудеи не чтили Его и судили о Нём по наружности (7:24). Он напомнил им: «Есть Ищущий [славы] и Судящий». Эти слова служили не только напоминанием, но и предостережением о том, что Бог «обязательно подтвердит истину Его свидетельства и покарает Его обвинителей за то, что они отвергли её».
Иисус продолжал: «Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдёт слово Моё, тот не увидит смерти вовек» (8:51). Иисус изменил направление разговора, использовав двойное утверждение «Истинно, истинно». Ранее Он опровергнул заявления иудеев об их духовном и нравственном сыновстве. Затем Иисус вернулся к Своим словам в 8:31, 32, несколько сместив акценты. По словам Б. Уесткотта, «…то, что ранее было сказано по отношению к состоянию, теперь говорится по отношению к действию. Вместо “пребывать в слове” стоит “соблюдать слово”, а вместо “станет свободным” стоит “не увидит смерти”».
Понятие «соблюдения слова» является отличительной чертой Иоанна (8:51, 55; 14:23, 24; 15:20; 17:6; 1 Ин. 2:5). Оно синонимично вере в слово, послушанию слову, подчинению слову и жизни по слову. Иисус пообещал, что «кто» (универсальное) «соблюдет слово» (условие), тот «не увидит смерти вовек». Фраза «не увидит смерти вовек» по-гречески звучит как двойное отрицание «никогда не увидит» (оу мэ), что означает сильное обещание. «Увидеть смерть» как и «увидеть царство» (3:3) означает причастность или переживание. Иисус не обещал освобождение от физической смерти (см. Евр. 9:27), но Он обещал освобождение от духовной смерти, навечно отделяющей от Бога. Слова Иисуса являются жизнью (6:63) — воистину, вечной жизнью (6:68) — и соблюдающие их будут иметь вечную жизнь (см. 3:16; 5:24; 6:40; 11:25, 26).
Стихи 52, 53. Иисус заявил, что соблюдающий Его слово «не вкусит смерти вовек». На это иудеи ответили: «Теперь узнали мы, что бес в Тебе». По-прежнему рассуждая исключительно в физическом ключе, они решили, что Иисус говорил о смерти тела. «Вкусить смерти» (см. Мк. 9:1; Евр. 2:9), как и «увидеть смерть» (8:51), означает испытать смерть или стать причастным к смерти. Основным аргументом иудеев было то, что Авраам слышал, верил и повиновался Божьему слову, и всё-таки он умер. То же самое можно было сказать и о пророках. Если Божье слово не уберегло их от смерти, как могло слово Иисуса, обычного, по меркам иудеев, человека, помешать смерти? Если Иисус действительно верил в то, что говорил, то, по их мнению, это свидетельствовало о Его одержимости бесом.
Затем иудеи задали вопрос, который, очевидно, сами считали риторическим: «Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер?» Иоанн подчёркивает ироничность сложившейся ситуации. Ведь правильный ответ на этот вопрос был противоположным тому, в чём были уверены иудеи. Их вопрос был почти идентичен вопросу самарянки, когда она в неверии произнесла: «Неужели Ты больше отца нашего Иакова?» (4:12). Как мог Иисус уберечь от смерти соблюдающих Его слово, если и Авраам, и пророки умерли? Они не избежали смерти, как и все остальные люди (см. Евр. 9:27). Иудеи спросили: «Кем Ты Себя делаешь?» Гая Вудс так комментирует эту ситуацию:
«Их цель была очевидной; они подталкивали Его к выводу, который был бы абсурдным в глазах толпы, и чтобы народ отвергнул Его как глупого мечтателя или безумца. Они последовательно обвиняли Его в самовозвышении, с одной стороны, и в проповеди нелепого учения, с другой».
Стихи 54–56. Оставив на какой-то момент тему Авраама, Иисус вернулся к теме славы (8:54; см. 8:50). Ранее Он говорил об этом в 5:41 и 7:18, когда, как и в этом случае, показал различие между «славой» (или почестями), воздаваемой людьми, и славой, исходящей от Бога. Его словам в 8:54 предшествовал вопрос иудеев «Кем Ты Себя делаешь?» По сути, Его ответ был: «Я никем Себя не делаю». По мнению иудеев, Иисус пытался возвеличиться и прославить Себя, однако любое прославление себя самого ничего не значит. Единственное, что имело значение для Иисуса, было то, что исходило от Бога, поэтому Он твёрдо сказал: «Меня прославляет Отец Мой». Природу Его прославления можно рассматривать в нескольких направлениях: Его чудеса, Его учение, и — особенно в Евангелии от Иоанна — позор креста и Его окончательное вознесение по правую руку Бога. Отец, который прославлял Иисуса, и которого Он назвал «Отец Мой», был Тем, о ком иудеи говорили: «Он Бог наш». Согласно Дж. Бернарду, «Это первый случай, когда Иисус открыто говорит, что хо патэр моу [“Отец Мой”] это Бог Израиля».
Иудеи утверждали, что Бог был их Отцом (8:41), но они не познали Его (8:55). Если бы они знали Бога, они признали бы Иисуса как того, кого послал Бог. Древние пророки, например Осия (Ос. 4:1, 6; 6:6), выдвигали подобное обвинение против евреев, называвших себя Божьим народом, но по сути таковыми не являвшимися. Хотя иудеи получили множество духовных привилегий, они так и не узнали Бога ни в прошлом, ни в настоящем. В отличие от них Иисус знал Бога. Утверждать обратное это всё равно, что обвинить Иисуса во лжи, подобной той, какую говорили Его враги, заявлявшие, что знают Бога. Ранее Иисус назвал иудеев детьми дьявола, «отца лжи» (8:44), что подразумевало, что они были лжецами, однако теперь Он открыто обвинил их во лжи. Иисус не только знал Бога, Своего Отца, но также хранил Его слово; то есть, Он говорил и делал лишь то, что велел Ему говорить и делать Отец.
Перед этим иудеи спросили: «Неужели Ты больше отца нашего Авраама, который умер?» (8:53). И теперь Иисус фактически объявил, что Он действительно был более великим, чем Авраам. И более того, сам Авраам признавал это: «Авраам, отец ваш, был рад увидеть день Мой — и увидел, и возрадовался» (8:56). Иудеи основывали все свои аргументы на том, что они были «семя Авраамово» (8:33; см. 8:39, 53), но их аргументы оказались безосновательны.
Слова Иисуса вызывают, как минимум, два вопроса. Во-первых, по какому случаю радовался Авраам? Фраза «был рад» является переводом формы аориста от агаллиао, очень сильного слова, означающего «высшую степень ликования» (Бауер). Эта форма предполагает некоторую ситуацию в прошлом, когда Авраам был преисполнен великой радостью, однако обстоятельства этой ситуации не уточняются. Высказывалось множество предположений о том, когда Авраам мог бы испытывать подобную радость. Нам представляется достаточно логичной точка зрения, высказанная Леоном Моррисом, что «[Иисус] мог просто иметь в виду общее восторженное отношение Авраама к этому дню, нежели какое-то конкретное событие в жизни патриарха».
Во-вторых, что означает фраза «день Мой»? Обычно она используется в новозаветных писаниях в контексте второго пришествия Христа, означая судный день (см. Фил.1:10; 2:16). В данном случае она, вероятно, означает приход Христа во плоти (см. 1:14). «Иисус утверждает, что Он является подлинным исполнением истории Израиля, начавшейся с обетования, данного Аврааму». Авраам видел верой и возрадовался приходу Иисуса в этот мир, обещанному «семени», в котором благословятся все народы земли.
Стихи 57, 58. И снова иудеи проявили свою способность рассуждать исключительно в физических категориях, спросив: «Тебе нет ещё пятидесяти лет — и Ты видел Авраама?» Они восприняли слова Иисуса как то, что Он был современником Авраама. К тому времени Авраам уже был мёртв около двух тысяч лет. Как в таком случае Иисус мог бы видеть Авраама, если Ему не было даже пятидесяти лет? Число «пятьдесят» является просто круглым числом, не имеющим никакого отношению к возрасту Иисуса в то время. В книге Луки сказано, что Иисус был «лет тридцати», когда начал Своё служение (Лк. 3:23), которое продолжалось приблизительно три года. Поэтому Иисус в целом прожил не более тридцати трёх лет. Говоря о том, что Иисусу не было ещё и пятидесяти лет, иудеи имели в виду, что Он не был старым человеком. Своими словами они хотели показать пропасть между Авраамом, который уже два тысячелетия лежал в могиле, и Иисусом, которому не было даже пятидесяти лет. Противники Иисуса даже не стали ловить Его на словах, цитируя дословно, что Авраам видел день Иисуса, сведя всё к тому, как и когда Иисус мог видеть Авраама.
В третий раз во время этого разговора Иисус использует двойное утверждение «Истинно, истинно». Обобщая всё сказанное ранее, Он ответил на вопрос, который задали Ему иудеи в 8:53 «Кем Ты Себя делаешь?». Как и в 8:24 и 8:28, Иисус сказал: «Я есть» (эго эйми), однако с некоторым смещением акцентов по сравнению с предыдущими стихами. Он не сказал: «Прежде чем родился Авраам, Я уже был», хотя это и означало бы, что Он существовал до Авраама. Вместо этого Он сказал: «Прежде, нежели был Авраам, Я есмь». Если в 8:24 или 8:28 ещё могли быть вопросы относительно того, было ли эго эйми указанием на Его божественную природу, то здесь уже не могло быть никаких сомнений. Глагол, переведённый как «был», это генестай («начать быть», «родиться») в форме аориста, тогда как «Я есмь» означает вневременное, вечное существование. Иисус — предвечное Слово (1:1). Он существовал не просто задолго до Авраама, но ещё до сотворения мира. Эта фраза Иисуса содержала тот же смысл, что и фраза, сказанная Богом Моисею: «Я есмь Сущий» (Исх. 3:14) или когда Бог произнёс: «Я, Господь, первый, и в последних — Я тот же» (Ис. 41:4). Евангелие от Иоанна начинается с предвечности Слова (1:1–5) и продолжает эту тему здесь. Иисус удивил Своих слушателей, назвав Себя божественным определением «Я есмь», показав тем самым и Свою предвечную природу, и Своё превосходство над Авраамом.
Стих 59. Скептически настроенные иудеи восприняли эти слова Иисуса как богохульство, за которое следовало наказывать побиванием камнями (Лев. 24:16). И хотя подобное наказание должно было осуществляться только после вынесения приговора в суде, у этих иудеев был менталитет толпы, и они считали, что имели право сами вершить суд. «Тогда взяли камни, чтобы бросить в Него; но Иисус скрылся и вышел из храма». Эта толпа руководствовалась не рассудком, а бушевавшими в ней страстями, которые не оставляли места благоразумию или порядку. Камней было предостаточно, поскольку на территории храма продолжались строительные работы (2:20). И если раньше было сказано, что Иисусу удалось избежать ареста (7:30, 44; 8:20), то в этот раз Он избежал смерти.
Иисус пришёл, чтобы искупить людей Своей смертью на кресте, но это не могло произойти раньше определённого часа. Глагол, переведённый как «скрылся», в оригинальном тексте стоит в пассивном залоге (экрубо), как и в 12:36, буквально означая «был укрыт». Мы не знаем точно, скрылся ли Иисус Сам или это произошло каким-то чудесным образом. Ф. Брюс отмечает, что пассивная форма от глагола крипто «последовательно используется с возвратным значением» и ссылается на Быт 3:8 в Септуагинте, где говорится о том, как Адам и Ева «скрылись». Это обстоятельство побудило Рэймонда Брауна предположить, что в этой ситуации в отличие от Лк. 4:30 Иисус избежал смерти, не прибегая к сверхъестественным способам. По мнению Леонa Морриса, здесь имело место чудо, и «Иоанн дал понять, что Бог защитил Своего Сына».
В том, как Иоанн последовательно раскрывает образ Иисуса, некоторые библеисты усматривают определённый символизм. Так, У. Дэвис обращает внимание на то, что Иисус заменил Собой субботу (гл. 5), манну (гл. 6), воду и свет из ритуалов праздника Кущей (главы 7 и 8). Затем, в праздник Обновления Он заменит Собой скинию и храм (гл. 10). Прежде, чем Он был освящён подобным образом, Он символически удалился от старого «святого места» в храме. Августин, комментируя 8:59, писал: «Будучи человеком, Он скрылся от камней; но горе тем, от чьих каменных сердец скрылся Бог».
