...Вовка забежал в комнату.
-Что случилось?
-Война!
Страшное слово. Столько в нём боли, горя, скорби, лишений и потерь.
Детдом готовился к эвакуации. Вовка переживал. Вот переедет он, а вдруг Уля с Лидой тоже уедут. А как он их потом найдёт? Разузнав новый адрес в Буйнакске, где будет располагаться их детдом, он сел строчить им письмо. Ему так не хотелось уезжать, не повидавшись с родными. Вот бы ещё разок увидеть Лиду, Ульяну. В письме он просил их приехать хоть на час.
-Мы не на долго уезжаем. Война скоро закончится,- воспитатели успокаивали детей.
Детдом вывозили партиями. Вовка, как мог оттягивал свой отъезд. Ждал своих. Они так и не приехали. "Наверное письмо не дошло",- подумал он и написал ещё несколько. В каждом указал свой новый Дагестанский адрес. И через день ходил на почту, чтобы бросить в ящик очередное послание.
Уля не получила то письмо, в котором он просил их приехать. Зато потом пришёл десяток почти одинаковых писем. Лида собрала все письма, бережно сложила в коробку и перечитывала их, когда совсем становилось грустно и одиноко.
Иван ушёл на фронт. Ульяна еле справлялась с пятью детьми. Лида в свои двенадцать лет уже отлично помогала тётке и с маленькими племянниками, и по хозяйству. Соседка надоумила завести курочек и уток. Собрав почти все деньги, Ульяна купила птицу. А чуть позже и козу. Жить стало легче. Очень выручали молоко и яйца, овощи и фрукты со своего огорода и сада.
Почтальон принёс письмо. Уля, рассмотрев адрес отправителя, насторожилась. Письмо было из Белоруссии, из той деревни, где жила Надя с мужем и дочкой, но фамилия отправителя ей была незнакома. Уля отправила сестре несколько писем, но ответа так и не получила. И вот долгожданное письмо, но что-то ей подсказывало, ничего доброго в нём нет. Трясущимися руками она открыла конверт. Маленький листочек с незнакомым корявым почерком. Короткое послание: "Деревню бомбили. Бомба попала прямо в дом, где жила Надя с семьёй. Никто не выжил".
Уля плакала весь вечер. Она то выла, то рыдала, то захлёбываясь в слезах не могла остановить приступы удушливого кашля. Иногда успокаивалась на короткое время, переводя дух, а потом с новой силой впадала в истерику. Лида с детьми боялись подходить к ней. Они отсиживались в комнате, понимая, случилось что-то непоправимое.
Утром Уля обняла поочередно каждого из детей и сказала:
-Больше никто не умрёт, я не позволю.
Август 1942 года в Темрюке не забудут никогда. В город вошли немцы. Началась оккупация, которая продлилась тринадцать месяцев.
Ульяна зашла в дом, закончив копать огород, болела спина и ноги. "Болеть нельзя",- уговаривала она себя. К ночи поднялась температура. В бреду она звала маму, Алю, Андрея. Лида меняла ей мокрое полотенце на лбу, еле сдерживая слёзы. Она теперь за старшую, пока Уля болеет. Плакать нельзя, младшие смотрят на неё, какой пример она им показывает. Утром Уля затихла.
Лидочка, накормив детей, побежала в сарай кормить живность. Выскочила во двор и обомлела. На пороге стояли немцы. Из всего сказанного на незнакомом языке, девочка поняла, что от неё требуют куры и яйца. Она стояла не шелохнувшись, боялась сделать шаг, по щекам предательски текли слёзы. Самый грозный немец подошёл к ней, дулом автомата сдвинул в сторону и прошёл в дом. Откуда вдруг в этой маленькой девочке нашлась смелость, она кинулась следом. Обогнав немца, забежала в дом и встала перед младшими детьми, расставив руки и закрывая их своим хрупким телом от нежданных гостей.
Немец загоготал, его очень развеселило смелое поведение этой русской девочки. В соседней комнате послышался стон. Немец прекратил ржать и насторожился. Слегка отодвинул занавеску на двери. Увидев на кровати растрёпанную, обессиленную, с белыми пересохшими губами от высокой температуры, девушку, он вопросительно посмотрел на Лиду.
-Болеет, температура высокая, лихорадит,- еле слышно произнесла девочка.
Немец разобрал слово температура, выскочил из дома, что-то крикнул остальным и все поспешили убраться, прихватив с собой кур и уток, которых сумели поймать.
К вечеру следующего дня Ульяна пришла в себя. Очень удивилась, когда Лида рассказала ей про визит немцев. Подумав немного, она сбрила детям и племяннице волосы.
-Пусть думают, что у нас тиф. Жало только, что почти всех кур унесли.
-А козу не нашли. Я её на дальнем огороде ещё рано утром привязала пастись,- Лида была довольна собой.
-Теперь пока не сунуться, но это не на долго. Надо думать, как зиму пережить. Будем запасы делать.
Одну за одной перерезали оставшихся кур и уток, сварили тушёнку и закопали банки в землю в подвале. Козу ждала та же участь. День за днём они резали и сушили фрукты и овощи. Солили арбузы, капусту и огурцы с помидорами. Собрали все вещи и перешли жить в дом Ивана. Он был гораздо меньше, чем дом Буринских. Дров надо будет меньше, чтоб топить печь,- решила Ульяна.
Наступила зима. Однажды в дом постучали. Пришла давняя знакомая, они с Улей на заводе вместе работали.
-Говорят, списки составляют, комсомольских, партийных работников и их родственников. Жена Сергея Леонидовича помогает составлять эти списки. Очень она на Советскую власть обижена. Уля, хоть бы вам не досталось. Я слышала, что она ревновала мужа к Але. Сильно злилась, когда он вашей семье помогал. Может припомнить теперь всё.
-Что ж нам делать? Куда бежать с детьми?- Ульяна растерянно смотрела на подругу.
-Моё дело предупредить.
Сначала Ульяна успокаивала себя тем, что она не Алевтина, которую любил Сергей, и ей ничего не угрожает. Но чем дальше, тем больше становилось страшнее. По Темрюку поползли слухи о расстрелах. А когда забрали соседского деда, который был отцом бывшего военкома, Уля поняла, скоро её очередь. Она каждый день давал наставления Лиде, как и что делать, на случай, если они останутся одни.
И этот день настал. В январе 1943 года в дом ввалились два толстых немца и староста, худой седой старик. Уля его помнила, он до войны возле рынка держал будку по ремонту обуви. Такой добрый дядечка, всегда улыбчивый и весёлый, с шутками и прибаутками чинил туфли и сапоги. С Анной Степановной был хорошо знаком и даже дружен. Уля вспомнила, что видела его на похоронах матери. И вот теперь он на стороне немцев, ходит по домам и помогает врагу.
Немцы рыскали по дому, вываливая на пол содержимое шкафов и ящиков комода. Испуганные дети сидели на кровати. Лида что-то тихонько им шептала, успокаивая их. Староста вдруг подскочил и бросился к стене. Там в рамке под стеклом висели семейные фотографии.
-Ты Буринская?- удивлённо спросил дед.
-Да,- гордо ответила девушка.
-А почему в своём доме не живёшь?
Ответа ждать не стал, он подошёл к офицеру и неожиданно для Ульяны заговорил на немецком. Они долго о чём-то спорили, рассматривали какую-то бумагу, дед что-то доказывал, рассказывал и показывал на стену с фотографиями. Наконец он произнёс, обращаясь к Уле:
-Твоё счастье, что ты внучка атамана Буринского. Спас тебя дед. Я его знал и уважал. А мой отец служил сотником у него. Мать твоя мне нравилась, даже свататься хотел. Но этот учитель, твой отец, меня опередил. Тот твой дом отдам немецкому офицеру. И не смотри на меня так. Спасибо должна сказать, что жива до сих пор. Можешь спать спокойно, я тебя не буду включать в список на работы.
-На какие работы?
-Ты с луны свалилась? В Германию угоняют молодёжь на работы.
Когда за ушедшими закрылась дверь, Уля вдруг разразилась диким смехом. Истерика закончилась и она произнесла:
-Господи! Вот и пригодилась наша родословная. Спасибо тебе, дедушка.
Она вспомнила, как в школе их с сестрой дразнили атаманшами, сколько слёз они пролили, проклиная своё происхождение. И вот теперь она была безумно счастлива, что родилась в этой семье, семье атамана Буринского.
В этот вечер ей пришлось всё объяснить ничего не понимающей Лиде. Ночью девочке приснился Вовка. Брат с шашкой наголо лихо скакал на коне и рубил головы немцам.
А в это время за тысячу километров в Буйнакске Вовка с товарищами не спали. Они делали друг другу наколки с именем и годом рождения. По их твёрдому убеждению, это поможет установить личность, если кого убьют на войне. Потому что следующим шагом у них в плане был побег на фронт...
Продолжение следует.
Все части рассказа здесь:
