Автор
20 февраля 2023 года ректор Восточно-Европейского института психоанализа, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук, профессор Михаил Михайлович Решетников выступил в Государственной Думе РФ с докладом «Внешние факторы неэффективности психологической реабилитации комбатантов» на расширенном межфракционном заседании фракции ГД РФ «Справедливая Россия — За правду» по теме: «Реабилитация участников специальной военной операции (СВО), получивших ранения, увечья или заболевания в ходе выполнения боевых задач: новые подходы к разработке мер и программ реабилитации и абилитации».
Публикуем текст выступления.
Уважаемый председатель, дорогие коллеги!
Во-первых, считаю необходимым дезавуировать истерику с возможным количеством посттравматических расстройств, которая нагнетается в широкой печати.
Обратимся к таблице 1, пункту 2.
Таблица 1. Частота развития ПТСР в процентах к числу всех подвергшихся психическим травмам
Различные проявления психических травм прогнозируются у 3,2% комбатантов. У более чем 60% из этих же 3,2% эти проявления могут купироваться самостоятельно в течение 2-3 лет. А у 38,8% из этого же числа, из этих же 3,2%, прогнозируется развитие ПТСР, которое потребует специализированной медицинской и психологической помощи.
Таблица 2. Вариант расчета ПТСР у участников боевых действий (на 300 и 500 тысяч комбатантов)
В таблице 2 показаны абсолютные цифры тех, кто будет нуждаться в специализированной помощи при расчете на 300 тысяч и на 500 тысяч комбатантов. Соответственно, ПТСР может сформироваться у 3000 или 6000 человек. Эти же данные определяют необходимое количество койко-мест в специализированных центрах реабилитации, а также их кадровое обеспечение.
Таблица 3. Сравнительные данные и несравнимый анализ ПТСР в российской армии и армии США
В таблице 3 демонстрируются сравнимые и несравнимые данные по российской армии и армии США по итогам двух войн: Вьетнамской (9-летней) и Афганской (10-летней).
Чем определяется несравнимость: спецификой мотивационных факторов в ситуации угрозы жизни. Как известно, армия США постоянно вела несправедливые войны на чужой территории, когда домам, женам и детям военнослужащих и их стране ничего не угрожало. Главным вопросом для таких комбатантов всегда был: «Умирать за что?» А после возвращения с войны наиболее мощным становится чувство вины: «Мои друзья погибли за что?» Наиболее типичными для российской армии на протяжении всей истории были войны по защите Отечества, своих домов, своих жен и детей, своей культуры и самобытности.
Прошу обратить внимание на пункты несравнимых данных по числу погибших в армии США и раненых в армии США, которое было в 5 и в 6 раз больше, чем в российской армии.
Однако у нас нет статистики наблюдения комбатантов в последующие годы. В США они есть, но я уверен, что у нас они не такие удручающие. Тем не менее, эти тенденции нужно учитывать.
После окончания Вьетнамской войны, за последующие 30 лет, при 56 тысячах погибших, покончили с собой 120 тысяч комбатантов, клинический уровень ПТСР наблюдался у 20% всех ветеранов, бытовое насилие в семьях — в 5 раз чаще среднего уровня, уровень разводов — 90%, число бродяг — более 190 тысяч.
Ветераны составляют треть заключенных во всех тюрьмах США. Поэтому оказание медицинской и психологической помощи ветеранам рассматривается не только с гуманистических позиций, но и с точки зрения исходящей от них социальной опасности.
Когда люди получают психическую травму в результате экологических или техногенных катастроф, эта травма претерпевает специфические трансформации. И независимо от того, верит ли пострадавший в Бога или нет, такие события чаще всего интерпретируются как «Господь посылает нам новые испытания. Их нужно пережить». И постепенно травматические переживания притупляются, проходят в автономном режиме.
Принципиально другая ситуация складывается, когда массовая психическая травма наносится враждебной группой. Как бывает в случаях межнациональных конфликтов, терактов и войн. Психическая травма, нанесенная враждебной группой, провоцирует и запускает качественно иные психологические механизмы, которые растягиваются на десятилетия и даже столетия.
Таблица 4. Развитие ПТСР в различных возрастных группах гражданского населения, подвергшегося мощной острой или хронической психической травме
Поэтому прошу обратить внимание на таблицу 4, где приводятся данные о наиболее типичных вариантах психических расстройств в зависимости от того, в каком возрасте была получена острая психическая травма. В раннем детском возрасте — это преимущественно энурез и задержка развития, а по мере взросления проявляется склонность к депрессиям и затем (у взрослого населения) к развитию депрессий и расстройств психотического спектра.
Обращаю внимание, что на наших новых территориях несколько поколений людей одновременно и на протяжении 8 лет подвергались хронической психической травме. К тому же наносимой враждебной группой и при этом — той же этнической группой. Ни у кого в мире нет такого опыта.
И теперь о главном. Почему в заголовке доклада поставлен вопрос о внешних факторах неэффективности реабилитации. Во-первых, это вопрос конфиденциальности. Когда пациент приходит в психологический или в психотерапевтический центр, его спрашивают: «Под каким именем Вы хотели бы записаться?» Никаких адресов, никаких мест работы, полная конфиденциальность.
Большинство людей легко поделятся с другими тем, что их беспокоит сердце или желудок, но 99% людей ни за что не согласятся с тем, чтобы их душевное состояние, их психологические и интимные проблемы обсуждались с кем-либо за пределами психотерапевтического кабинета. А уж тем более с их командирами и начальниками.
Психологам воинских частей, безусловно, приходится много работать. Они нужны для разъяснительной работы, для повышения психологической культуры, для психопрофилактики. Я регулярно встречаюсь с военными психологами. Они видят по поведению, по мимике людей, что часть возвращающихся с передовой нуждается в помощи. Но к ним никто не идет. В некоторых частях психологи сделали «горячую линию» или «телефон доверия» и сообщили военнослужащим, что эти телефоны не определяют номер звонящего. Сколько звонков они получили за последние полгода? Два-три максимум.
Какой вывод это подсказывает? В отличие от медицинской помощи, психологическая реабилитация военнослужащих и комбатантов должна быть вне подчиненности и вне системы Министерства обороны. Мы должны в самом начале решить главный вопрос: мы хотим помогать тем, кто в этом нуждается, учитывая принцип конфиденциальности, или иметь психологическое досье, включая глубоко интимные переживания и проблемы, на каждую личность из числа военнослужащих, нуждающихся в помощи. Это два несовместимых вопроса, от решения которых зависит эффективность всей системы реабилитации.
В зависимости от тяжести течения ПТСР сроки реабилитации в специализированных центрах могут колебаться от месяца до года. Но наиболее адекватным вариантом для, как минимум, 50% с легкими формами ПТСР было бы амбулаторное лечение с сохранением пребывания комбатанта в семье или в социуме или даже с оставлением на службе.
Обстрелянный и переживший ПТСР военнослужащий — это «золотой фонд» любой армии.
Благодарю за внимание.
Решетников Михаил Михайлович
Заслуженный деятель науки РФ, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук, профессор, ректор Восточно-Европейского института психоанализа. Член Президиума Российского психологического общества и вице-президент Санкт-Петербургского отделения РПО, член Президиумов ОППЛ, РПА. Член Красносельского клуба политических консультантов. В 2017-2021 пять раз выдвигался Нобелевским комитетом на премию по физиологии и медицине за разработку Нематериальной теории психики. Автор более 200 работ, в том числе семи монографий и трех учебников, выдержавших четыре переиздания и переведенных на английский, французский, армянский, сербский и арабский языки. Трехкратный победитель и пятикратный лауреат Национального конкурса «Золотая Психея».
Санкт-Петербург