Автор Филипп Фиссен
Чуткий слух алармистов уловил в речи президента тревожный намёк. Когда Путин говорил о снижении зависимости экономики от Запада, многим послышалось – «автаркия».
И настроенный в тревожном диапазоне датчик немедленно зафонил. Пред взором поплыли старые видения: шеренга Политбюро на стене Мавзолея, одетая в номенклатурные ратиновые пальто и знаменитые «пыжики». Выделяющаяся на этом фоне островерхая фигура Михаила Андреевича Суслова, аскетичная, в каракулевом клобуке – немым укором всем, кто намерен выделиться. Нейлоновой курткой, слишком яркой для коллектива завода ЗИЛ, шапкой с непонятным набором латинских литер, полиэтиленовым пакетом «Монтана» или слишком белыми зубами.
Действительно, картина, вгоняющая в депрессию. Некоторое, а вообще-то тотальное игнорирование моды и эстетики превратили когда-то советский ширпотреб практически в жупел. Смесь дальтонизма и аморфности.
Советский человек к концу 1970-х годов незаметно для всех, в том числе и всевидящего Суслова, перешёл к сверхпотреблению. Были удовлетворены в той или иной степени его базовые потребности, и он возжелал роскоши.
Возможно, представления о роскоши тогдашнего гражданина расходились с сегодняшними довольно сильно. Например, личный транспорт считался роскошью на фоне общественного. Также роскошью считался участок в шесть соток, даже не раскорчёванный и не электрифицированный, в ста километрах от города.
Сегодня мы брезгливо отворачиваемся от классики «Жигулей» и садоводств-муравейников, где соседи, хочешь ты или нет, всегда твои невольные гости. А тогда люди были не избалованы коттеджами и иномарками и гордились небольшим участком и «Москвичом».
А роскошь западная и тогда туманила глаза. Из фильмов с Бельмондо на советского зрителя сходила благодать парижских отелей и изыскано наряженных брюнеток.
Так уж устроен человек, что всегда желает большего. А уж если что-то такое видит, то невольно примеряет на себя. Конечно, в политический телепередаче обозреватель Сейфуль-Мулюков объяснял нам, что не весело встречают Новый год простые парижане. Что проблем у них куда больше, чем у нас. Но нам нравились даже клошары под мостом Нёф – так живописно они были одеты.
Разнообразие – вот чего не хватало нам, жителям самой большой автаркии. Номенклатура товаров, которую могли легко пересчитать вручную сотрудники статистических ведомств из отдела лёгенькой промышленности, нас не устраивала.
А социализм, как известно, – это учёт и контроль. Логика централизованного народного хозяйства, управляемого по вертикали Госпланом, а по горизонтали – Госснабом, требовала унифицировать товары. Чем меньше различий, тем производительнее индустрия, тем меньше издержки, тем выше контроль.
Но то было давно. Пугаться автаркии в сегодняшних условиях не нужно. Тем более что президент, конечно, не имел в виду неизбежную замену модельной обуви универсальными галошами.
Речь идёт о необходимости развивать экономику в нынешней обстановке, когда глобалистский проект мирового разделения труда даёт трещины из-за выкрутасов хозяев западного мира. Когда логистические цепочки оказались непрочны, как капроновые колготки, которые наши мамы вынуждены были штопать на руках, оттого что их было не достать в эпоху прежней автаркии.
Нам нужно иметь у себя в юрисдикции все основные отрасли народного (пусть и капиталистического) хозяйства. Причём непременно полного цикла. Чтобы в один момент не ощутить недостачу насущного, а не только роскоши.
А с разнообразием на этот раз справится бизнес, которого никто не собирается в приказном порядке лишать чувства прекрасного. Тем более что эти тридцать лет и три года он не лежал на печи, а впитывал и познавал западную эстетику, которая в своё время покорила нас настолько, что за яркие обёртки и джинсы мы с лёгкостью простились со многими действительно ценными вещами. Например, большой страной.
Мы многому научились. Кое в чём даже обошли учителей. Осознали, что двигаться вперёд не обязательно в кильватере западных трендов. Даже самых наимоднейших. Мы научились дорожить нашим ценным. И тем, что потеряли, и тем, что сумели сберечь и создать.
Нам не нужно бояться автономии, автаркии – она лишь база для дальнейшего творческого поиска, освобождающая нас от импорта из не всегда дружественных стран.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.