ГЛАВА 1 СОН ИЗ ПРОШЛОГО
Сегодня мне приснился ОН. точнее, это был не совсем ОН, а просто человек с ЕГО именем. Приснился дом, ещё живая на тот момент мама, родственники, которые приехали меня поздравить с днём рождения и ОН. По-моему ОН приехал с семьёй тётки, моей тётки, но это не точно. Просто кто-то мне сказал, что ОН эдесь. По-моему это была младшая сестра. Во сне она ещё маленькая была. Или это была моя дочь?
Как причудливы эти сны, как запутаны. И как безнадёжны... Зачем через столько лет опять бередят раны, казалось бы, давно уже зажившие и только оставившие шрамы на душе? Ан нет, не зажили, только покрылись коркой, которая ломается, стоит только её неосторожно затронуть. И рана снова начинает болеть, саднить и доставлять прочие неудобства, хотя, по всем законам логики, должна давно уже зажить, ведь почти десять лет прошло с ЕГО смерти. А меня вот не отпускает. Не отпускает сожаление, что так и не сказала ЕМУ, что люблю, что дочку родила не от НЕГО, что много чего сделала не так, хотя тогда мне казалось, что всё, что я делаю - правильно, что у наших отношений нет будущего, что всё это блажь...
Ан нет, не блажь. Мне кажется, что я так и не поверила в ЕГО смерть, так и не приняла сей факт. Для меня ОН просто уехал далеко и безвозвратно. Но эти сны... Зачем они? Они дают надежду и слишком большое и горькое разочарование.
Во сне были ещё живы дед и бабушка. И мы, вроде бы, готовились праздновать у них. Я была ещё дома, когда сестра сказала, что ОН приехал, что учится где-то в крутом универе, и я даже, вроде бы видела его, издалека. А потом я пошла к бабушке а там ОН. И я весь сон собиралась признаться ЕМУ в любви, но так и не призналась. И проснулась. А на душе так муторно, и плакать хочется, просто рыдать без передышки, чтобы выплакать наконец ту боль, которая копится в душе более десяти лет и прорывается в редкие минуты слабости наружу. И, хотя мой панцирь прочен, как броня у танка, но иногда он трескается, и тогда душа со всеми своими ранами вываливается наружу. Она такая беззащитная, и я стараюсь быстрее затолкать её обратно в панцирь, пока никто не увидел и не нанёс новые раны, возможно смертельные. Хотя назвать жизнью существование в панцире можно лишь с большой натяжкой. Я добровольно поселилась свою душу в склеп, откуда она периодически пытается выбраться, но я снова и снова замуровываю её, чтобы не было больно, чтобы всё было "как надо", чтобы обо мне никто ничего плохого не сказал, чтобы было всё "чинно и благородно".
Бедная моя душа, которая просто хочет счастья и любви. Но разум постоянно одёргивает её, спускает с небес на землю, приводит неопровержимые доводы в пользу жизни "как все". И вроде бы она соглашается с этими доводами, но ей так тошно в этом склепе, что хочется умереть по-настоящему, чем так жить. И ничего её не радует, ничто её не держит, кроме дочки, которая ещё мала и не виновата в том, что является не ЕГО дочерью.